Муж смотрел с тревогой, он боялся за меня и, уверена, сделал бы всё, чтобы мне не пришлось проходить через подобное снова. Но мы оба понимали, что необходимо дать эти показания.
Несмотря на опасения доктора, я быстро восстанавливалась. Моё физическое здоровье крепло с каждым днём, опасение вызывали только кошмары. О них я никому не говорила, но каждую ночь боялась засыпать. Мне снова и снова снился Дэниель. Он просто смотрел на меня и скалился, как дикий зверь. Наверное, нужно было рассказать об этом Ноэлю, но я не хотела нагружать его ещё своими заботами. Родителям тоже не могла открыться, ведь отец всё ещё искал повод уговорить меня покинуть Грендалиаду. Не удивлюсь, если он пытался заставить переехать и Ноэля. Они вроде бы нашли общий язык, либо папа умело изображал нормальное общение с моим мужем.
Пару раз ко мне забегала Диана. От неё я узнала, что Глен пришёл в себя и идёт на поправку, а вот в Зенере едва теплится жизнь и врачи не дают никаких прогнозов. Потом она эмоционально рассказывала мне о Дэвиде, о том, что он почти полностью восстановился и со дня на день его выпишут. Тараторила и тараторила, а я наслаждалась счастьем в её глазах, подозревая, что не только здоровье молодого мага так радует бывшую коллегу.
В утро моей выписки, наконец, пришёл Лоуриль. Он будто постарел ещё лет на пять, хоть всё был также полон идей. Я так обрадовалась учителю, что сразу вскочила с кровати и кинулась его обнимать.
— Прости, моя красавица, что не пришёл раньше, — сказал он по-отечески целуя меня в лоб. — Столько дел с этим негодяем Дэниелем. Ведь не просто так он мне не нравился, ой не просто так. Как ты себя чувствуешь?
— Меня выписывают, наконец, — радостно сообщила я. — Знаю, что вы постоянно заняты теперь, Ноэль иногда рассказывает мне, правда, совсем немного. Боится, видимо, меня напугать или расстроить.
— Правильно, что не рассказывает. Не нужно тебе забивать свою прелестную головку всякими ужасными людьми, как Дэниель. И ведь получилось у негодяя меня провести!
Лоуриль сел на стул у кровати, приглашая меня расположиться напротив.
— Учитывая, что Дэниель не совсем человек, то это не удивительно, — сказала я.
Учитель сощурился.
— А давно ли этот негодяй перестал быть человеком? Что он там тебе наплёл, моя красавица? Что он какое-то особое создание?
— Да, — растерянно ответила я. — Получеловек, существо, созданное Дэрионом Мэртом.
Лоуриль хохотнул.
— Ну смотри каков! Мави, он самый обычный человек, как мы с тобой. Плоть и кровь. А вот запретная магия, которой он уж сильно увлёкся, извратила его разум. Исказила восприятие мира, позволяя жить в своих фантазиях.
— Но я видела, как меняется его лицо. Сначала молодой, потом зрелый…
Учитель махнул рукой, словно я сказала ерунду.
— Это всё игры запретной магии. Нельзя нарушать установленный Высшими правилами баланс и не получить за это расплату. Дэниелю нужно было вовремя остановиться, но он не смог или не хотел. Началось расщепление магических сил, но, так как он периодически подпитывался энергией от других магов или артефактов, это поддерживало его жизнь. Дэниель самый обычный фанатик личности Дэриона Мэрта. Когда-то он был лучшим студентом, успешно защитился на основном курсе, а вот на вспомогательном получил неограниченный доступ к архивам, где и заинтересовался трудами этого негодяя Мэрта. Долгие годы Дэниель практиковался в запретной магии. До тех пор, пока она не исказила его разум, заставив думать, что он какой-то особенный и способен создать новый лучший мир.
— Значит, Дэниель самый обычный сумасшедший? — спросила я, пытаясь прийти в себя после услышанного.
— Ну не самый обычный. У него великие способности, поэтому я и не распознал, что с ним не так, — вздохнул учитель. — Только совсем не туда он пустил свой дар.
— Значит, охранники в хранилище были для него наслаждением той силы, что в нём развилась?
— Да. Ну и возможность показать вашей группе, что он сильный и бесстрашный. Всё, как ты тогда и сказала, Мави. Сейчас имперы проверяют всех в управлении. Уверены, что там у него есть сообщник, такой же приверженец магии Мэрта. Вот такие дела, моя красавица.
Я погрузилась в мрачную задумчивость. Если бы не было этой запретной магии, у Дэниеля ничего не получилось бы. А сколько ещё может быть последователей этому?
— Что сделают с трудами Дэриона Мэрта? — спросила я.
— Это тоже будут решать имперы. По-хорошему их бы уничтожить, но…
— Но?
— Это уже достояние истории.
Я резко поднялась, аж в глазах потемнело.
— Какое достояние истории, когда происходят смерти людей? Это угрожает порталу и всем людям!
— Но пока есть эти записи о запретной магии, мы знаем, с чем боремся, — мягко возразил Лоуриль. — Если же всё уничтожат, а кто-то решит применить утерянные знания, ведь многих это интересует, мы попадём в ловушку и ничего не сможем сделать. Эти труды нужно надёжно спрятать.
Я отошла к окну, желая найти покой в созерцании заснеженного сада больницы. Меня буквально трясло от негодования.
— Ты же тоже сейчас хранишь в себе частичку чужой магии, — осторожно произнёс Лоуриль.
Я медленно повернулась.
— О чём вы?
— О роге Сневера. В тебе сейчас журчит его сила, совсем махонькая, но она есть. — Помолчав, учитель добавил: — Благодаря этой силе ты и выжила.
Его слова меня не удивили. Тот крохотный тёмный груз внутри шевельнулся, медленно раскрываясь. Он оказался совсем не таким чёрным, как я ощущала вначале. Это были тёплые золотистые лучи.
Лоуриль поднялся и подошёл ко мне. Взял мои руки и посмотрел в глаза с доброй улыбкой.
— Используй этот дар во благо. Рог Сневера решил наградить тебя, так цени это, Мави.
Слова учителя оказались своего рода признанием моих способностей. Да, я знала, что могу плести вязи, но не до конца верила в себя. Теперь мне хотелось нести Свет. Теперь я не боялась своего будущего. Благодаря рогу Сневера, дар внутри меня окреп и мог расти. Я чувствовала эту силу и хотела стремиться к новым вершинам.
Лоуриль рассказывал мне последние новости о Дэниеле. О том, что он попал в хранилище, подделав печать с помощью запретной магии. Сначала сказал охранникам, что выполняет особую миссию имперов, прикидывал пару дней, как украсть артефакт, а потом пришёл и хладнокровно совершил задуманное. Он упивался этим чувством безнаказанности, отчего совершенно потерял ощущение реальности. Перед нами Дэниель разыгрывал обычный спектакль, откровенно смеясь и водя команду за нос.
Мне было больно слышать это. Было больно вспоминать его лицо, искажённое безумием, когда он говорил о своих великих планах. Но как бы я ни гнала эти воспоминания, как бы ни убегала от них, всё возвращалось в ночных кошмарах, которые становились всё чаще и чаще. Много раз я хотела дать показания, но в последний момент просила ещё немного времени, чтобы собраться с мыслями. Не знаю, чего боялась. Даже с Ноэлем не могла говорить о том, что произошло.
Меня искренне восхитил Глен, который едва окреп и мог вставать, но уверенно заявил, что расскажет всё, что помнит. Как поведал мне Лоуриль, стихийник навсегда лишился своих способностей, потому что все силы ушли на то, чтобы остаться в живых.
Зенер же так и не приходил в себе. Говорили, что он ещё много лет будет блуждать между мирами, пока душа его не истончится в пыль. Ужасная участь, но он её заслужил.
В одну ночь я лежала без сна в кровати и поняла, что эту историю пора закрыть. Испытывая одновременно страх и лютую ненависть, не могла двигаться дальше, не могла жить обычной жизнью. С поддержкой Ноэля я всё-таки дала показания против Дэниеля. Всем было понятно, что его ждёт смертная казнь и вечное забвение. Вот такой бесславный конец того, кто хотел создать целый мир и править им.
По дороге домой, я думала о том, как много всё же Дэниель для меня сделал, когда думал, что старается лишь для себя. Без него не было бы занятий с Лоурилем, я не стала бы создательницей вязей, не осталась бы с Ноэлем. Может ли зло иногда, хоть на самую кроху стать добром? Вероятно. Это как ещё одна возможность встать на правильный путь, только не все это осознают. Жаль, что Дэниелю не хватила мужества или ума пойти по этой светлой дороге и дальше.