Читать интересную книгу Опричник (СИ) - Демченко Антон Витальевич

— Договорились, — улыбнулся я в ответ, но тут же опомнился. — Только, Валентин Эдуардович, вы бы мне методичку какую-нибудь дали о том, как правильно невесту за друга сватать, а то я в этом деле ни бум-бум.

— Эх, молодёжь! Не чтите вы традиции, старших не уважаете, вот уже и обычаи забывать стали, — показательно закряхтел Бестужев, изображая шамкающего старика, но тут же гулко хохотнул. — Ладно-ладно, не кривись, будет тебе «методичка»! Вот как приедешь в гости, так сразу и получишь её… студе-ент.

В Москву я приехал через пару дней в сугубом одиночестве, оставив учениц на Апецке. И первым делом наведался в госпиталь к бойцам Толстого, оставленным на попечение Нулина. Те уверенно шли на поправку и уже вовсю флиртовали с медсёстрами, но о выписке пока и речи не шло. Осип Михайлович наотрез отказался отправлять бойцов на домашнее долечивание, аргументируя это необходимостью профессионального присмотра за нашими «сайгаками». Хотя я подозреваю, что причина была совсем иной: главврач просто не желал расхолаживать подчинённых, скучающих в госпитале без дела. Пришлось поспорить с доктором, но в результате мы сошлись на том, что бойцы отправятся к месту службы не позже чем через неделю. М-да, сколько здесь живу, какой только «магии» не видел, но возможности местной медицины до сих пор приводят меня в состояние тотального удивления.

Из госпиталя я рванул в Сокольники, нужно было подготовить дом к вечернему визиту, обещанному мне Бестужевым. Тот факт, что Валентин Эдуардович не пожелал назначить встречу у себя, меня несколько удивил, но возражать я не стал. Мне и самому куда уютнее в своём доме в Сокольниках, нежели в музейной обстановке шехтелевского особняка Бестужевых.

Как и положено дипломату, мой будущий тесть приехал точно к назначенному времени. Часы в гостиной как раз отбивали наступление восьмого часа, когда от ворот донёсся протяжный гудок автомобиля, и я отправился встречать гостя. Точнее, гостей.

Бестужев приехал не один, а в компании коллеги… и будущего родственника.

— Здравствуйте, Валентин Эдуардович, Анатолий Семёнович, — поприветствовал я выбирающихся из вездехода гостей.

— И тебе не хворать, Кирилл, — прогудел Бестужев с лёгкой улыбкой.

— Добрый вечер, Кирилл, — чопорно отозвался Вербицкий, подхватывая с сиденья машины небольшой кофр. — Уж извини, что без предупреждения…

— Пустое, я всегда рад вас видеть, — отмахнулся я. — Проходите в дом, я как раз чай поставил.

— Мы и от чего покрепче не откажемся, — переглянувшись со своим спутником, усмехнулся Бестужев и кивком указал выбравшегося из машины, и теперь сосредоточенно оглядывающего окрестности, охранника, — благо, есть, кого за руль посадить!

— Что ж, найдём и покрепче, — улыбнулся я, отворяя дверь.

Честно говоря, увидев Вербицкого, я было предположил, что это Бестужев таким образом решил облегчить мне задачу по сватовству, но уже через несколько минут разговора понял, что Анатолий Семёнович вообще не в курсе задуманной каверзы. То есть, Бестужев ему ничего не говорил, а значит, у визита Вербицкого есть какая-то другая причина. И она должна быть довольно веской, в противном случае тот мог бы просто пригласить меня к себе — хоть домой, хоть в присутствие. Впрочем, о том, что разговор будет серьёзным, говорил и настрой Анатолия Семёновича. Уж слишком сурово он выглядел на фоне улыбающегося Бестужева.

Угадал… почти.

— Гадаешь, с чего вдруг я решил заявиться к тебе в гости без приглашения или, хотя бы, предупреждения, Кирилл? — спросил Вербицкий, когда наша компания, уже устроившаяся за столом, покончила с привычным ритуалом приветственно-необязательной болтовни.

— Скажем так, мне очень интересно, что заставило уважаемого генерала, начальника самой одиозной специальной службы страны, сорваться с места ради встречи с обычным юнцом, — улыбнулся я в ответ.

— Вот смотрю я на этого молодого человека, Валентин, — Вербицкий неожиданно переключил своё внимание с меня на своего спутника, — смотрю и понимаю, что твой будущий зять до жути похож на тебя самого. Такой же вечно прибедняющийся хитрец… Разве что маски у вас разные. Ты всё «служивостью» прикрываешься, да так ловко, что многие всерьёз в эту чушь верят, напрочь забывая о Бестовых вотчинах, а Кирилл вот маску «обычного юнца» себе придумал. И ведь работает же… с теми, кто его не знает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Резко развернувшись, Вербицкий наградил меня тяжёлым взглядом и, со вздохом водрузив на колени принесённый кофр, принялся выкладывать его содержимое на стол. Первым между блюдцем с печеньем и конфетницей лёг бумажный пакет, перетянутый алой бечёвкой, прихваченной сургучными печатями со вздыбленными единорогами[32]. А следом за ним, потеснив заварочный чайник, на стол ровной стопкой легли ещё семь бумажных пакетов. Размерами чуть побольше, но упакованные несколько иначе. В частности, алую бечеву заменили чёрно-золотая и четырёхцветная, бело-сине-чёрно-красная, а на сургучных печатях красовался не личный царский, а государственный герб[33]. Я было потянулся к стопке пакетов, но Вербицкий перехватил мою руку и кивком указал на свёрток с царскими гербами.

— Сначала это… — проговорил Вербицкий. Пожав плечами, я взял в руки перетянутый алой бечёвкой пакет и, покрутив его, решительно резанул обвязку мелким воздушным лезвием. Развернув плотную бумагу, я обнаружил под ней небольшую, обтянутую чёрным бархатом шкатулку и небольшой конверт без каких-либо надписей.

— Открывай, Кирилл, — поторопил меня Бестужев. — Письмо потом прочтёшь.

Ну, потом, так потом. Тихо щёлкнул замок, и крышка шкатулки медленно пошла вверх. Увидев же содержимое богато украшенной коробки, я задумчиво почесал подбородок. Глянцево мерцающий чёрный кабошон в серебряном обрамлении не вызвал у меня никаких ассоциаций. Что это, награда? Ювелирное украшение? Если награда, то непонятно за что, а ювелирка… мне кажется, я совсем не подхожу на роль царского фаворита. Пол не тот.

— И что это за медальон? — протянул я, обводя взглядом своих гостей. Но нет, никаких усмешек-насмешек. Что Вербицкий, что Бестужев были предельно серьёзны.

— Знак гранда на замену твоей звезде мастера, — откликнулся Валентин Эдуардович, задумчиво рассматривая содержимое шкатулки.

— Интересно, — я вытащил символ статуса из коробки и принялся крутить его в руках, параллельно размышляя над смыслом «подарка». Странный чёрный камень при ближайшем рассмотрении оказался обычным обсидианом, да и серебряная отделка медальона не претендовала на сложность. В общем, бижутерия — и только. Качественная, да, но не более того… если не знать, что именно означает этот медальон, как символ. Пожалуй, круче будут только медальоны ярых. Рубиновый «маркиз» в золоте для огненных монстров, вроде покойного Георгия Громова. Изумрудный «багет» в чёрной бронзе для ярых Тверди, алмазный «триллион» в платине отличающий ярых Ветра, и аметистовая «груша»[34], словно капля воды в белом золоте для ярых Воды. Ну а гранды скромные, да. Нам и обсидиана в серебре достаточно. Ха.

Впрочем, как я уже говорил, дело не в цене медальона, а в его смысле. Точнее, даже в их количестве.

— Объясните мне, о многомудрые, неужто сей подарок означает, что опасность для служилых русских грандов миновала? — спросил я собеседников. Те переглянулись, и вместо прямого ответа, одновременно и молча ткнули в письмо, приложенное к подарку государя. Что ж, логично. Посмотрим, что пишет сюзерен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вотще! Короткое послание, написанное стремительным «летящим» почерком, не внесло никакой ясности. «Служить с честью… носить с гордостью…» и так далее. Общие слова и ни намёка на объяснения, если не считать короткого постскриптума: «Выслушай предложение В.Э. Если согласишься участвовать, надень знак на первом же официальном приёме. За наградами дело не встанет. Р.»

— М-да, цесаревичу ещё учиться и учиться у батюшки ведению переговоров, — протянул я, вручая письмо тому самому «В.Э.». Бестужев пробежал взглядом по записке и неопределённо хмыкнул. — Что скажете, Валентин Эдуардович?