Читать интересную книгу Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город - Джордж Манро

Не было тогда вопросов важнее, чем те, что имели отношение к кредиту и финансам. В России не существовало депозитных банков, а единственный кредитный банк, имевшийся к началу екатерининского царствования, был учрежден в 1754 г. и предназначался для помощи обедневшим дворянам. (Коммерческий банк, основанный в том же году, уже успел раздать в долг весь свой капитал и пребывал в спячке.) Екатерина за первые 25 лет своего царствования добавила к его исходному капиталу в 750 тыс. руб. ещё 6 миллионов. Но так как это был именно Дворянский Заёмный банк, то меньше всего он занимался поощрением коммерции. Здесь давали займы на развитие имений, а не на продвижение товаров на рынке. Зато основанный указом императрицы в декабре 1768 г. Государственный ассигнационный банк предназначался именно для решения проблем коммерции. По собственному выражению Екатерины, его организовали, чтобы «довольно подать способов к обращению денег», и «снабдили надлежащими преимуществами для соответствования народной к нам доверенности»[536]. Наконец, постоянная потребность в кредитных средствах заставила Екатерину учредить в 1787 г. в Петербурге Императорский заемный банк, предоставив 22 млн руб. в распоряжение дворянства и 11 млн – «городам». Представители городских сословий могли одалживать деньги под 4 % с выплатой ещё 3 % при возврате основной суммы на срок до 22 лет[537].

Таможенные тарифы являлись специфическим средством для укрепления финансового благосостояния государства, так как Екатерина применяла их главным образом для извлечения доходов[538]. (Той же цели служили государственные монополии на торговлю солью и водкой.) Для упрощения сбора пошлин все товары, предназначенные как на экспорт, так и на импорт, должны были проходить через таможню на Васильевском острове. Товары с приходивших судов фактически там и разгружались. Перевозчики грузов платили пошлины с привезённых товаров, самостоятельно заявляя их стоимость. Если таможенные служащие устанавливали, что оценка товаров занижена, груз облагался дополнительной 20-процентной пошлиной. Многочисленные штрафы служат лучшим доказательством того, что угроза дополнительного обложения не могла отучить коммерсантов от нарушения закона[539].

Были и такие, что пытались ввозить грузы через порт контрабандой, не платя вообще никаких пошлин. По тогдашнему общему мнению, из-за этого казна теряла внушительный потенциальный доход, особенно от импорта алкогольных напитков. В 1766 г. была создана специальная драгунская команда для ловли контрабандистов спиртного. В 1771 г. команда была увеличена и получила средства для борьбы с контрабандистами не только на суше, но и на море. Но все эти правительственные меры оказались неэффективными, потому что контрабандисты часто подкупали патрули и те сквозь пальцы смотрели на незаконную торговлю. Результаты усилий правительства оказались совсем жалкими – налоговые поступления от ввоза спиртного даже упали. Наконец учредили совершенно новое подразделение, сотрудникам которого платили часть жалованья из тех штрафов, которые они собирали. Эти новые правила, введённые в 1776 г., судя по всему, оказались гораздо эффективнее в пресечении контрабанды[540]. Этот эпизод показывает, что хотя бы иногда, если требовалось решить важную задачу, власти были способны проявить некоторую гибкость. Акцизные пошлины приносили существенные доходы и городской администрации, и государственной казне. Власти пытались выработать меры, которые помогали бы обеспечить сбор пошлин, пока не нашли логического решения: платить служащим определённый процент от стоимости перехваченных беспошлинных товаров.

Таможенные тарифы были призваны препятствовать ввозу товаров, которые могли считаться предметами роскоши. Власти стремились ограничить нарочитую пышность в образе жизни некоторых подданных, так как у дворянства, не говоря уже о собственном дворе Екатерины, в течение последней трети столетия развился невероятный аппетит на дорогие и роскошные товары[541]. Главный же рынок этих товаров находился в Петербурге. В противодействие спросу на них в Таможенном тарифе 1766 г. были сняты ограничения на привозные товары первой необходимости, но зато вводились высокие пошлины на предметы роскоши[542]. Екатерина хорошо разбиралась в камерализме и применяла экономические рычаги для управления общественными нравами.

В 1780-е гг. обострилась озабоченность по поводу контрабанды и неуплаты таможенных пошлин, так как центральные власти всё больше беспокоило длительное неуклонное падение стоимости рубля по отношению к другим валютам, в особенности к голландскому гульдену. Эта озабоченность усугублялась событиями во внешней политике, требовавшими больших трат из государственной казны за границей. Войны с Турцией и Швецией, а также содержание многочисленных армейских гарнизонов в Польше вынуждали правительство искать долгосрочных займов за рубежом. Пока разрабатывался подход к решению фискальных проблем, возникло даже предложение запретить ввоз из-за границы не только предметов роскоши, но и всех товаров вообще. Наконец после долгих дискуссий в Комиссии о коммерции и в Коммерц-коллегии было решено запретить ввоз всех иностранных грузов через сухопутные пограничные пункты и пустить их поток исключительно через порты, где, как предполагалось, таможенные чиновники будут честнее и тщательнее определять размеры пошлин на импорт. В то же время вышел указ произвести осмотр всех рынков и прочих торговых точек, в том числе и расположенных в частных домах, чтобы проверить, все ли товары иностранного происхождения имеют штамп и печать таможни, удостоверяющие уплату ввозных пошлин[543].

Этот указ вызвал бурю протеста в купечестве, особенно в петербургском. Суть возражений состояла в том, что большинство товаров в пунктах розничной торговли вынимали из оригинальной упаковки, а потому таможенный штамп с них сходил, стирался, выбрасывался, словом, так или иначе исчезал, особенно если товар был ввезён несколькими месяцами раньше. Шестьдесят один человек из числа ведущих купцов и именитых граждан, торговавших на главном рынке «столичного и губернского града Святого Петра», включая и городского голову, подписал петицию против этого указа на имя президента Коммерц-коллегии графа Александра Воронцова[544].

Третьим стимулом для вмешательства властей в коммерческую жизнь было стремление сохранить и защитить здоровье и безопасность населения. Меры властей касались трёх конкретных проблем в этой сфере. В главе 4 уже была рассмотрена борьба с угрозой чумы и голода. В случае чумы тщательно контролировалось движение товаров из заражённых районов, причём старались, по возможности, поддерживать торговлю на нормальном уровне, пока сохранялась угроза. Чтобы предотвратить голод, вывоз зерна из города иногда полностью запрещали или ставили в зависимость от цены, ожидая, что если она поднимается выше определенного уровня, то экспорт придется запретить[545]. Эти меры были временными по характеру, подразумевали сохранение максимальной свободы торговли, а при этом гарантировали надежное продовольственное обеспечение города. Например, в 1795 г. Екатерина велела приостановить зерновые перевозки на такое короткое время, что купцам даже не пришлось останавливать погрузку зерна на корабли[546].

Кроме того, принимались меры для защиты торговых предприятий от огня. Для предотвращения пожаров на пеньковых складах вводились всё более разработанные правила – в 1767, 1771–1773, 1779 гг. Но лишь после страшного пожара 1780 г. Коммерц-коллегия, в чьём ведении находились эти склады, начала строго проводить в жизнь все меры предосторожности. Так, разгружаться одновременно могли не больше двух барж, пока остальные ждали своей очереди на стоянке торговых судов возле Смольного. Ни одному судну, нагруженному льном или пенькой, не разрешалось перевозить грузы каких бы то ни было горючих веществ. Купцам, подрядчикам и рабочим запретили разводить костры и курить вблизи от пакгаузов и барж. Наконец, поскольку причина пожара 1780 г. осталась неустановленной, не следовало нанимать в работники людей с дурной славой или беспаспортных: коллегия стремилась держать подальше возможных поджигателей[547].

Иногда торговые лавки переводили прочь из густонаселенных и оживлённых районов или вообще не разрешали их там открывать, если возгорание грозило серьёзными бедствиями. В числе наиболее тщательно оберегаемых торговых предприятий были те, что продавали кожи и кожаные изделия[548]. Растущее понимание необходимости комплексных мер для предотвращения пожаров говорит о том, что власти признавали важность коммерческой активности Петербурга для повышения государственных доходов.

Другие регламенты предписывали купцам применять правильные веса и меры (при Екатерине полиция следила за стандартизацией мер и весов), гарантировали порядок и приличия на рыночных площадях и в целом повышали репутацию и статус людей, посвятивших жизнь коммерческой деятельности.