Я выбрала его в сопровождающие не ради наказания за слова обо мне, хотя мне этого очень хотелось, но чтобы получить ценного сторонника, который понадобится мне в грядущие дни.
– Мы с Уинстоном решили, что вы будете сопровождать меня на подобные мероприятия, когда он сам не сможет, – говорю я, хотя это не совсем правда. Затем я терпеливо жду реакции, которая, несомненно, последует.
Молодой человек чуть ли не фыркает от отвращения и затем, чуть помолчав, заявляет:
– Мне кажется, это задача скорее для вашей личной секретарши, мэм, поскольку она может поддерживать с вами разговор, который будет вам по душе, на более подходящую тему, скажем, искусство, – он расправляет плечи и говорит так, словно моя половая принадлежность заставила меня об этом забыть: – Я вообще-то личный секретарь премьер-министра, и фокус моих интересов – война. У меня нет времени следить за культурными событиями, с которыми вы гораздо более знакомы.
Такой реакции я и ожидала. На самом деле, именно на такую реакцию я и ставила.
– Вы задираете нос, отказываясь помогать жене премьер-министра, Джок. Мы все делаем важную для нашей страны работу, – говорю я спокойно и добавляю: – И, если вы не заметили, я предпочитаю в первую очередь говорить о политике и тонкостях задач, которые ставит перед нами военное время.
– В этом отношении вы необычная женщина. Полагаю, мэм, это потому, что ваш муж премьер-министр, – небрежно заключает он.
Моя тщательно оберегаемая маска безмятежности готова упасть, и я против воли повышаю голос. Я должна держать это под контролем, если хочу добиться успеха.
– Вы сильно ошибаетесь, если считаете, что я хорошо разбираюсь в политике и военных делах только благодаря положению моего мужа. Каждый гражданин этой страны, включая женщин, поневоле захвачен этой войной. И чтобы выиграть эту войну, потребуются все без исключения, женщины тоже.
– Простите за мой вопрос, мэм, но разве не наши солдаты выиграют эту войну вместе с лидерами, направляющими их, вроде вашего мужа?
– Неужели, Джок? А кто будет выполнять всю необходимую для войны работу, пока мужчины на фронте? – я в такой ярости, что готова влепить пощечину этому надменному, напыщенному молодому человеку. Но это недостойно жены премьер-министра, даже если и полностью оправдано. И это подорвет мой план. – Кто будет производить вооружение для солдат? Кто будет пахать поля, чтобы производить пищу для солдат? Кто будет строить корабли, танки, самолеты, пока мужчины сражаются? Кто будет ухаживать за ранеными, чтобы они могли вернуться в бой?
Он затихает, надменность его гаснет. Он переводит взгляд с моего лица на пол автомобиля и кажется в этот миг невыносимо юным. И он молчит.
– У вас нет ответов на это вопросы, Джок? Странно, что у вас не нашлось в запасе саркастического замечания. Но я помогу вам с ответом. Конечно, это будут женщины, – я глубоко вздыхаю, чтобы держать себя в руках. – Но, думаю, меня не должна удивлять ваша точка зрения, Джок. В конце концов, я слышала ваше мнение обо мне и поняла ваши взгляды на женщин в целом, когда невольно услышала ваш разговор три дня назад.
Он резко втягивает воздух, когда понимает, что я знаю.
– Мэм, это были не мои замечания.
Я не принимаю этого ответа.
– Да, но я не слышала, чтобы вы заступились за меня.
Я выглядываю из окна и с удивлением понимаю, что мы уже приехали на Даунинг-стрит. Водитель бросается открыть мне дверь, и, не глядя на Джока, я выхожу из машины. Мне не надо смотреть на него, чтобы знать, что у него на лице, несомненно, смесь шока и страха.
С широкой улыбкой на лице я вхожу в дом номер 10. Я заложила основу для моего плана.
Позже тем же днем я жду прибытия Уинстона и Джока. Наша встреча назначена на два часа, и в ожидании, а, возможно, и в качестве приманки я попросила кухарку накрыть роскошный чайный стол. Поскольку я прекрасно понимаю значение еды для здоровья Уинстона, я заманила упрямую миссис Ландемар к нам на Даунинг-стрит. Она прошла обучение у своего мужа, бывшего французского шефа в «Ритце», и ее блюда на наших домашних встречах в Чартвелле были изысканными. Грейс сидит рядом со мной, и, сверяя часы, мы просматриваем подготовленные документы. Чтобы наш проект был успешным, необходимо, чтобы я наглядно и ясно изложила свое мнение Уинстону, дополнив его документами. С ранних времен нашего супружества, когда нас разделили взгляды на суфражизм, я знаю, что могу встретить сопротивление, так что я должна представить ему основательную позицию, которую он будет вынужден принять.
После поцелуя в щечку Уинстон усаживается в кресло напротив меня, а Грейс и Джок занимают свободные места. Джок держит наготове ручку и карандаш, готовый как всегда набрасывать заметки, но ему явно неловко, и я думаю, что он ожидает, что я расскажу о подслушанном разговоре. Я ничем не пытаюсь развеять его необоснованный страх.
Горничная разливает чай и приносит печенье, которое миссис Ландемар умудрилась приготовить при нормированной поставке продуктов с нашей фермы в Чартвелле. Несколько мгновений мы наслаждаемся этими излишествами, пока Уинстон не спрашивает:
– Ну так в чем дело, Клемми?
– Я рада, что ты спросил, Уинстон, – я киваю Грейс, которая передает ему набросанные нами планы.
Прежде, чем заговорить, я пользуюсь советом из собственной книги Уинстона о том, как произносить речи, выдерживая театральную паузу. Лишь потом я начинаю.
– Уинстон, если нам придется сражаться с этими гнусными нацистами, нам придется мобилизовать весь британский народ. Я не предлагаю, чтобы женщины сражались рядом с мужчинами в окопах или в воздухе. Но нам нужен большой контингент, чтобы обслуживать вспомогательные, административные и производительные мощности, а нам просто не хватит мужчин, чтобы заполнить тысячи и тысячи необходимых мест. Но мы сможем заполнить их, если используем женщин. Они могут служить на административных постах в боевых частях, работать на оборонных заводах, помогать строить военную технику, управлять фермами и в ограниченном количестве нести военную службу, к примеру, в зенитной артиллерии.
Я перехожу к следующему пункту прежде, чем Уинстон успевает что-то возразить.
– Я знаю, что женщины начали заполнять определенные места в правительственной администрации, как во время Великой войны, – я киваю на бумаги, разложенные перед ним Грейс. – На этих страницах я изложила проблему огромной нехватки необходимых кадров, которая будет лишь увеличиваться по мере войны, когда все больше мужчин будет уходить на фронт. Мы можем заполнить эту пропасть, если призовем женщин. Война их волнует не меньше, чем мужчин, и терять им не меньше. Уинстон, волки на пороге,