class="p1">И он целовал ее, целовал так, словно она живительный источник, а он заблудившийся в пустыне путник. И она отвечала ему со всей страстью молодого тела, каждая частица которого требовала вот этого и еще больше.
Но, что о ней подумают, если кто-то заметит, что богиня Минерва исчезла?…
Тея напряглась и отстранилась было, но он опять привлек ее в объятия, успокаивая, и нежно погладил по спине. Она выгнулась и хихикнула:
— Прямо как кошка.
— Только не царапайся.
Дыхание у него было неровным, голос — хриплым. Его сильные руки легли ей на ягодицы и, поглаживая упругие полушария, принялись поднимать шелк рубашки.
Ноги задрожали, ей стало страшно, но она понимала, что не будет возражать или пытаться вырваться из объятий, просто не сможет, даже если это грозит катастрофой всей ее жизни.
Под рубашкой его правая рука пропутешествовала вперед и легла ей на грудь, нежно сжала, и она вздрогнула, шокированная совершенно новыми ощущениями. Схватив эту руку, она удержала ее на месте, чтобы продлить удовольствие.
А он продолжал ее ласкать и целовать. Тея тихо стонала, судорожно цепляясь за его жилет, чтобы не упасть. Его колено оказалось у нее между ног, и все ее тело ответило на это непонятной пульсацией.
Дариен на мгновение застыл, упершись в нее лбом, задыхаясь, затем сделал шаг назад, прежде чем она успела запротестовать или удержать его. Когда он стал сбрасывать простыни со стеллажей на пол, она поняла, что должно произойти, и с трудом выговорила:
— О, бедная прачка!
Когда они устроились на этом ложе из прохладного полотна, Тея увидела, что жилета на нем уже нет, а сорочка вылезла из бриджей. Ее руки могли теперь гладить его мускулистое тело с шелковистой кожей.
Не переставая целовать, он нежно ласкал ей другую грудь, но затем его рот переместился туда, где только что находилась рука. Через шелк он стал нежно покусывать ее, и у нее поплыла голова — поплыла прочь от горячего голодного тела.
Нащупав край нижней рубашки, он сдвинул его вверх, погладил бедро, а потом — между бедрами. Тея застыла, а затем, влекомая внутренним голодом, раскрылась навстречу его прикосновениям и, тихо засмеявшись, прошептала:
— Великая Недотрога…
— Ерунда, — отозвался Дариен. — Просто расслабься и доверься мне, не думай ни о чем плохом.
— А мы собираемся сделать что-то плохое?
Он рассмеялся:
— Даже если так, нас не застукают: дверь заперта, а сами мы никому не скажем.
Он поднял ей рубашку до шеи, обнажив груди. Одна рука стала ласкать упругий холмик, а пальцы другой скользнули к пушистой пещерке между бедер.
Тея едва не задохнулась: это было не то, чего она ожидала. Исходя из элементарных знаний об отношениях мужчины и женщины, она думала, что ее ждет грубая сила, боль, а не эти ласковые нежные прикосновения, которые вызывали в ней какие-то странные желания.
Если он не намерен лишить ее девственности, тогда что?…
Все мысли вылетели из головы от изумительных ощущений, которые закрутились в ней водоворотом, заставили сжаться, потом сильнее и еще сильнее. Она начала задыхаться, паника охватила ее.
Словно в поисках защиты, она прижалась к нему, наткнулась на губы и начала целовать. В голове взрывались огни фейерверка, а она все целовала и целовала, взлетая на волнах изумления, наполнявшего ее тело, покрывшееся испариной.
Потом, когда вновь обрела способность дышать и соображать, Тея отстранилась и легла рядом, но он взял ее за руку и прижал к чему-то горячему и твердому.
Она в ужасе едва не отодвинулась, но он сказал:
— Богиня разве не хочет поблагодарить принца?
Жар и аромат окутали их в этом гнездышке, а темнота позволяла делать все, что хочется.
— А в чем заключается благодарность? — шепотом спросила Тея.
— Просто ответить любезностью на любезность. Потрогай меня.
Осторожно Тея обхватила пальцами то, к чему он прижал ее руку: огромное, твердое и горячее.
— О боже! Как ты с этим ходишь? Оно же не может быть таким все время!
— Конечно, нет. Его просто надо успокоить.
— Как? Ты же сказал, что не намерен лишать меня девственности.
— Это можно сделать и рукой. — Он расслабленно лежал под ней и говорил так, словно они обсуждали рецепт кексов. — Хочешь попробовать? Тебя может это порадовать, как новое приключение.
— Думаешь? — Она принялась неуверенно водить рукой вверх-вниз по напряженной плоти, совершенно завороженная ее горячей твердостью и бархатистостью, но тревожила мысль, как эта штука сможет войти в женщину. Стоило подумать, какую боль она способна причинить, о замужестве думать вообще не хотелось. Ее пальцы вдруг крепко сжались, и Дариен содрогнулся всем телом.
Решив, что причинила ему боль, Тея убрала руку, но он успокоил ее:
— Все в порядке, я могу помочь себе и сам, но очень хочется, чтобы это сделала ты.
Его плоть снова оказалась у нее в руке.
— Тогда покажи как.
Он взял ее руку, просунул ей между бедер и провел по особенно чувствительным влажным складкам, а потом обхватил ее скользкой рукой себя и показал, что надо делать. Тея двинула рукой, и так легко заскользила. Дариен сам несколько раз провел ее рукой вниз и вверх, а когда рука оказывалась на головке, прижимал к ней ее большой палец и делал пару круговых движений по шелковистой коже. Тея ощутила под рукой появление новой влаги.
Дариен хрипло дышал и вздрагивал всем телом, и она прошептала:
— Тебе нравится?
— Это восхитительно.
Он откинулся на спину: темная фигура на фоне белых простыней, — но Тея была уверена, что его глаза не отрываются от нее, черные, как она помнила, под тяжелыми веками, а сейчас наверняка полные желания.
Наклонившись к нему, она поцеловала приоткрытые губы, продолжая доставлять ему удовольствие так, как он ее научил.
— Я правильно делаю?
— Ты, как всегда, совершенство, моя Богиня.
Она прошлась по его достоинству пальцами вверх и вниз, словно играла на рояле.
— А так?
— Так слишком нежно, Богиня.
Тея сжала пальцы и задвигала рукой быстрее, сразу почувствовав, как он напрягся, услышав его прерывистое дыхание, представив, как в нем накапливается лихорадочное безумие. С ней происходило то же самое.
Он вдруг ухватил конец простыни, быстро прикрыл то место, где была ее рука, и в простыню ударила горячая струя. Несколько капель попало ей на руку, она вытерла об него, намереваясь продолжить то, чем занималась, но Дариен перехватил ее запястье, заставив остановиться, а потом и вообще отстранился. Тея рухнула на него. Оба едва дышали, покрытые испариной, окруженные облаком тяжелого мускусного запаха.
Если бы он вдруг захотел сейчас войти в нее, она