Читать интересную книгу За Русь святую! - Николай Андреев

- Я готов только пообещать Вам ничего не предпринимать до окончания этой проклятой войны. И только в том случае, если в ближайшие месяцы Вы сможете доказать, что способны обуздать хаос в России. И - только. Большее…

- Большее мне и не нужно. Я буду надеяться на Ваше слово.

И снова заболела голова: наружу пробивались мысли Великого князя Кирилла Романова. Эта часть сознания глухо твердила, что слову чести можно и нужно довериться. А вот Сизов не хотел верить, просто не мог. Он родился и жил в те годы, когда обещания нарушались сплошь и рядом, и уже невозможно было понять, отчего Николай так держался за слово, данное им союзникам, сражаться до конца, до последней крови во исполнение своего долга перед Антантой…

После Гучкова Сизов встретился с Георгием Константиновичем Гинсом. Въедливый, любивший долго и тщательно разбираться с документами и регламентами, раз за разом подвергавший детальнейшему анализу юридические основания того или иного дела, юрист, он долго не мог понять, что заставило Великого князя предложить ему пост главы Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Сперва Георгий Константинович немало времени потратил на то, чтобы узнать, в чем же, собственно, Кирилл Владимирович видит пользу от него на этом посту?

- Вы будете ответственны за оформление актов нового правительства, и еще - моих указов, - в лоб ответил Кирилл Владимирович. - И я надеюсь на Ваши организаторские способности. Нужно создавать аппарат, который превратит в реальность мои реформы.

В идеально выглаженном черном фраке, немного небрежно уложенным воротничком, пенсне в строгой металлической оправе, с напомаженными волосами, зачесанными на пробор, и темными усами, по форме похожими на ромб, Гинс выглядел, мягко говоря, своеобразно. Но именно он в известной Сизову истории сумел наладить более или менее нормальную деятельность аппарата Сибирского правительства в качестве управляющего его делами.

- Надеюсь, Вы сможете предоставить мне на первое время хотя бы наброски документа, в котором были бы перечислены мои полномочия? И поточнее бы цели…

Кирилл едва-едва улыбнулся.

- Этот вопрос решить намного проще, нежели наладить работу наших служб. Такая бумага будет у Вас в руках…как только Вы сами ее и напишете. Я хотел бы увидеть Вас, Георгий Константинович, в действии, если можно так выразиться.

Гинс сделал легкий поклон.

- Благодарю за доверие, для меня будет честью работать под Вашим руководством, - Георгий Константинович сохранял полнейшую серьезность.

Утром Ставка прощалась с Алексеевым, Ромейко-Гурко и Клембовским. Торжественный ружейный салют, клятвенные заверения в дружбе и всемерной поддержке со стороны оставшихся в Ставке - и холодные взгляды, падавшие на Сизова и кирилловцев. Со дня на день ожидалось прибытие других главнокомандующих, как новых, так и пока что остававшихся на своих местах, в Могилев. Брусилову же и Рузскому, сообщив об их снятии с постов главнокомандующих, более чем плавно намекнули на то, что они могут не тратить зря свое время на поездку в Ставку.

Вот- вот должен был грянуть ответ армии и "общественности" на такие перестановки в командовании, хотя Кирилл надеялся, что он так же быстро и затихнет: после Манифеста Николая, скорее всего, это должно было остаться почти незамеченным. К тому же регент надеялся еще пару раз удивить, приятно или нет, армию и народ. Сизов собирался начать настоящее реформирование, такое, что могло бы хотя бы на время остановить сползание армии к массе политизированных и потерявших разум людей, сдававшихся сотнями и тысячами двум-трем вражеским разведчикам или конному разъезду. Но и это было не самым главным: надо было менять саму страну, стабилизировать положение, а потом -начать поднимать наверх, к новым высотам. Отчего-то Кирилл с усмешкой подумал, что Россия всегда поднимается с колен, но постоянно подняться, встать в полный рост не может…

"…Что делает этот русский солдат?"

Глава 20.

В Ставку постепенно прибывали один за другим главнокомандующие всеми фронтами и флотами вместе с начальниками штабов. Такое случалось довольно-таки редко, поэтому сразу поползли слухи, что намечается как минимум изменение плана кампании семнадцатого года нечто подобное.

Кирилл с самого утра ощущал небольшое волнение. Здесь, в Могилеве, история снова немного меняла свой бег. И неизвестно, к добру или к худу…

Александр Васильевич Колчак живо обсуждал обстановку на Кавказском фронте и планы Босфорской операции в заполненном купе. Здесь был и извечный флаг-капитан Смирнов, и Николай Николаевич Юденич, показавшийся адмиралу спокойным, рассудительным, даже слегка медлительным. Однако новый начальник Штаба Ставки поражал своими мыслями о расстановке сил на Восточном фронте и взглядами на будущее. Юденич сомневался в успехе общего наступления.

- Всему виной, дорогой мой Александр Васильевич, отвратное состояние снабжения. Наши солдаты брали Трапезунд и Эрзерум без теплой одежды, думая, как бы поберечь последние патроны. Кавказскую армию вообще обходят стороной интенданты, по моему скромному мнению. В армии скоро может начаться голод, плохо обстоит дело с одеждой, транспортом, финансами. Чудо, что русский человек - стойкий, терпеливый, иначе бы давно мы оказались в той же ситуации, что и французы на Марне. Германец бы стоял верстах в двадцати от Петербурга и в сорока или тридцати - от Москвы. Но эти, с позволения сказать, союзники нам бы не помогли, как мы - им. Вспомните пятнадцатый год. Они не сделали ничего, чтобы облегчить наше положение, как и в четырнадцатом, как и в прошлом году. Абсолютно ничего. Даже сейчас эти "красные мундиры" боятся, что мы победим турок на Персидском фронте и выйдем в Месопотамию. Думаю, если наша кавалерия окажется под Багдадом, Георг заключит мир с Вильгельмом, Фош капитулирует, и мы окажемся один на один с Центральными державами. Союзники боятся нашей победы. Да, это в голове не укладывается, но они не хотят, чтобы мы победили.

Юденич поглаживал свои усы, всматриваясь в пейзаж за окном. И все вспоминал Батум и Эрзерум. Слишком много сил было потрачено, чтобы выдавить турка с Кавказа. Но еще немного, еще чуть-чуть…

- Однако же, Николай Николаевич, не будьте столь резки в своих выводах. Да, у англичан с молоком матери впитывается мысль о том, как бы посильнее подгадить нашей стране. Это еще с самого Петра пошло. Они нас боятся, эти пунктуальные лорды и вежливые джентльмены, эти patroni vulgari, - на Украине к этой компании присоединился генерал-лейтенант Иван Георгиевич Эрдели. На него как снег на голову свалился пост начштаба Кавказской армией, которую регент начал преобразовывать в Кавказский фронт. Лихой кавалерист, Эрдели боялся, что погибнет от скуки и бумажной работы на новом посту, хотел высказать Кириллу Владимировичу все соображения по этому поводу, и все-таки приказ - это приказ.

Худой, подтянутый, с узким лицом, темноволосый, с небольшой залысиной и куцей эспаньолкой, Иван Георгиевич разительно отличался от Юденича. Но в понимании того, что они ни черта не понимают, что подвигло Великого князя назначить их на новые посты, Эрдели и Николай Николаевич абсолютно сошлись.

- Да, боятся, но мы им еще нужны. Франция без нашего участия в войне тут же будет оккупирован, и эта оккупация будет пострашней, чем в семьдесят первом году. Там может начаться нечто похуже, нежели Парижская коммуна. Поэтому Англия боится нашего выхода из войны не меньше, а даже больше, чем нашего в ней участия. Это полнейший бред, господа, но этот бред - правда!

Эрдели тяжело вздохнул, разводя руками.

- Господа, это не бред, это - война. И мы должны стойко терпеть все препятствия на пути к победе в этой войне, - заметил Александр Васильевич. - Здесь есть кое-что превыше человеческого понимания.

Эрдели снова вздохнул. За время поездки он уже успел привыкнуть к тому, что Колчак как-то по-особенному относится к войне. Иван Георгиевич вспомнил, что Александр Васильевич некоторое время пробыл в японском плену, да и не раз бывал в Стране Восходящего солнца. А японцы вообще странно относятся к войне…

Ставка теперь собралась в другом составе, к тому же - без министров. Правительство до сих пор не могли разместить в одном здании, поэтому распределили по разным "присутственным" места министерства. Сизов был только этому рад, пусть это мешало организации общей работы - но и создавало хоть какие-то препоны для возможных обсуждений вроде: "А не сместить ли нам и этого Романова?"

Гинс же работал не покладая рук, практически в одиночку написав целую папку документов, которые должны были бы в дальнейшем лечь в основу организации правительства. Вместе с этим он в качестве набросков предоставил Кириллу свои мысли по поводу ограничения полномочий Советов и слияния ее с системой городских и губернских дум. Сизов понимал, что нельзя уничтожать какой-никакой, а все-таки представительный орган народа, если его можно было использовать…