Он жив?
— Доченька… — мама замялась, снова заметно напрягаясь. — Я не знаю… Ты всех так напугала!
— Мамочка, скажи всё как есть! — чётко проговорила, уставившись в глаза. — Кому, как не тебе, сказать мне всю правду.
— Хорошо, милая. Правда в том, — мама замялась не зная, как лучше преподнести информацию, — что при поступлении в больницу ты… не была беременна.
— Как не была? — насторожилась я. — Мам, я точно знаю, когда забеременела. Это было в июле на мой день рождения. Прости, что вам с папой не говорила, я боялась вас огорчить. Но Света может подтвердить. Она заботилась обо мне всё это время. Если сейчас январь, то уже шесть месяцев, как я беременна, мам.
— Да никто и не спорит, что была, — махнула рукой мама, — ты не дослушала…
— А… в каком смысле? Ничего не понимаю.
— Лечащий врач установил, что беременность была, но тебя прооперировали…
— Кто прооперировал? — мама молчала. — Мам?
— Тебе надо самой поговорить с врачом, милая. Я не знаю все эти термины, не могу объяснить…
— А ребёнок? Он жив? — старалась выпытать главное.
— Милая моя, я не знаю.
— Как такое может быть? — я снова занервничала, уже ничего не понимая.
— Анечка! Только не кричи, пожалуйста! Выслушай. — мялась мама. — Ты должна знать, что мы бы с папой приняли бы тебя с ребёнком, мы очень тебя любим, и внука, о существовании которого узнали только недавно, тоже полюбили бы, но, понимаешь…
— Он умер? — испуганно прошептала я.
— Никто не знает, что произошло. Кто-то сделал тебе операцию и забрал ребёнка, понимаешь? Никто не знает, кто это был. Ребёнок пропал… Когда тебя нашли, ты была совсем одна.
Осознание обрушилось на меня с мощью пятидесятитонной бетонной плиты.
В глазах резко защипало. В сердце разлилась адская боль. Всё, ради чего я жила, исчезло в один миг. Я всё потеряла… И мужа, и ребёнка… Ничего уже не исправить.
Я не кричала… Молча зажмурила глаза, судорожно пытаясь хоть как-то примириться с тем, что произошло. Когда-то мне Алекс сказал, что я сильная. Я должна быть сильной. Должна выздороветь и со всем разобраться. Обязательно!
Услышала, как осторожно приоткрылась дверь, затем тихие осторожные шаги.
— Она ещё спит? — тихий голос отца.
— Я не сплю, пап! — прошептала, открывая глаза и встречаясь взглядом с голубым взглядом, полным боли. В глазах щипало всё сильнее, заволакивая их пеленой слёз. Сморгнув слёзы, я с любовью разглядывала родное лицо.
— Как ты, дочь? — голос отца был хриплым, а сам он как-то ссутулился и похудел, в волосах появилась проседь, лицо осунулось.
— Уже лучше, пап.
— Хорошо, — сказал он усаживаясь на стул рядом с кроватью. — Ты жива, и это главное.
— Да. Я жива, — предательские слёзы не верили, что я могу быть сильной и ручьём хлынули из глаз, — папа.
Папа вдруг вскочил и вышел из палаты. Я проследила за ним, а потом сквозь слёзы спросила:
— Ма, куда он?
— Папе тяжело всё это переживать, милая. Ты не представляешь себе, что нам пришлось перетерпеть, пока тебя не нашли. А дальше, когда твоя жизнь была в подвешенном состоянии, папа был сам не свой. Я даже боялась, что он что-нибудь натворит…
— Простите меня пожалуйста!
— Это не твоя вина, доченька. Мы практически дневали и ночевали сначала в полиции, потом под дверью больницы. Единственно, хоть Ваня отвлекал от тоски. Папа подал заявление о похищении, а полиция… ты же знаешь, как они работают… Никто ничего не знал. Ни одной зацепки, кто бы мог выкрасть тебя из общежития, никаких звонков и требований. Ничего, понимаешь?
— Понимаю. Но, видишь, полицейские меня всё-таки нашли.
— Нет. Это какие-то жители глухой деревеньки. Я даже не знаю, где это. Никто их не видел. Доставили тебя в больницу. Из больницы сообщили в полицию, что поступила девушка из ориентировки. Знаешь, папа снова сегодня ходил в участок. Он требует расследования.
— Мам, зачем это нужно? Не хотят работать, так не надо…
— Анечка, надо установить, кто причастен. Ты ничего не вспомнила?
— Ничего… — выслушав версию мамы, я решила придерживаться той же версии, будто был совершён налёт на общежитие, и скорее всего меня опоили и выкрали, потому что сама я ничего не помню. Мне казалось, что прикинуться потерявшей память будет лучше всего. Ничего не помню, и точка. Ничего не надо объяснять и доказывать. Тем более, я пострадавшая сторона. Какой с меня спрос? Такое поведение гарантировало мне нормальную выписку из больницы с диагнозом «Посттравматический синдром. Потеря памяти.» Я могла спокойно уехать. Если бы я начала рассказывать, что побывала в параллельном мире и что там пережила, то у меня совершенно точно была бы прямая дорога не домой, а в психоневрологический диспансер под наблюдение специалистов. Если принять версию того, что со мной произошло за правдивую. Но я уже и сама не верила, что произошло со мной на самом деле.
Глава 24. Неизвестность
Анна
— Доченька! Скоро обход. Я хочу предупредить — ты бы не говорила врачу, что тебе монстры мерещатся. Не ровен час, упекут тебя в… — мама осеклась, с испугом оглядевшись по сторонам, потом, приглушив голос и глядя на меня с жалостью добавила: — В нехорошее место.
— Ты хотела сказать в «дурку»? — усмехнулась, услышав такое предположение, но она шикнула на меня. — Я же не сумасшедшая! — но мама смотрела умоляюще. — Хорошо, мам, не скажу. Я домой очень хочу! — согласилась с ней. Не стоило ничего рассказывать ни о фантастических существах, ни о враждебном мире, в котором я побывала. О приснившемся кошмаре сообщать тоже было нельзя. Попасть в психоневрологический диспансер в мои планы совсем не входило.
— Вот и хорошо. Выпишут тебя — сразу домой уедем! А там свежий воздух, домашние продукты, родное всё вокруг — ты мигом поправишься!
В этот же день состоялся мой разговор с лечащим врачом. Как и всегда, с утра Елена Васильевна выполняла обход. Остановившись напротив койки, чтобы я могла хорошо её видеть, женщина со строгими глазами за стёклами очков заглянула в историю болезни, сверилась с результатами анализов и сообщила приятную новость, что моей жизни больше ничего не угрожает, и вскоре мне следует ожидать перевода из реанимации в обычную палату для «выздоравливающих». Мама порадовалась, как и я конечно, но больше всего меня всё же интересовало не только моё здоровье, но и кое-что другое.
— Доктор, а вы можете более подробно рассказать, что со мной произошло? — решительно спросила, надеясь, что после рассказа врача я смогу разобраться, что со мной случилось, и куда и в какой момент