Читать интересную книгу Шесть черных свечей - Дес Диллон

— Идем-ка лучше ко мне, — предложила Алиса, — и подождем у нас твою маму.

Опять надо преодолевать ступеньки, что повергло Маргарет в ужас.

— Обними-ка меня за шею, так будет легче, — посоветовала Алиса.

Они без помех одолели пролет и остановились на площадке передохнуть, когда послышался какой-то шорох. Девчонки затаили дыхание.

— Откуда это? Со двора или с улицы? — прошептала Маргарет.

Они напрягли слух. Шорох доносился снизу. Алиса перегнулась через балку и глянула вниз. Там, в сумраке двора, притаился мужчина в дождевике.

Паника пала на девчонок.

— Чарли Дождевик! — закричала Алиса и сиганула сразу через девять ступенек.

Маргарет Кирни зарыдала и потащилась по лестнице за ней, качаясь, падая и поднимаясь.

Главное — успеть спуститься вниз и выбраться во двор, пока Чарли Дождевик не схватил.

Алиса уже бежала по двору и барабанила в каждую дверь:

— Помогите! Спасите! Чарли Дождевик! Чарли Дождевик!

Когда Маргарет удалось наконец спуститься во двор, мужчины уже выбежали наружу. Все двери были настежь. Мужчины слышали девчоночий крик и видели, как Маргарет выползает на свет божий. Ползти для нее оказалось легче.

И тут появился человек в дождевике. Само собой, мужчины сразу накинулись на него. Броситься на кого-нибудь для мужчин Тяп-ляпа — плевое дело. Злость здесь словно рассыпана по земле. Откуда бралась эта злость, сейчас увидеть легко. А тогда она существовала словно сама по себе. Будто и не было бедности и болезней. И ранних смертей. И отвратительных условий жизни. И постоянного унижения их ирландской гордости.

Когда обитатели двора перестали махать кулаками, выяснилось, что человек в плаще — это Джейми О’Рурк, вернувшийся со второй смены на «Дандиване».

Матушка уже училась в школе. Однажды вечером она лежала в своей постели. У Сэди и Маргарет была своя комната. Матушка глядела в окно. Часть Тяп-ляпа к тому времени снесли и построили новые здания. По четыре квартиры в доме и по садику для каждой квартиры. Матушка лежала и смотрела на проплывающую мимо жизнь и на пьяных.

И тут мимо окна прошествовал гроб. Матушка сразу позвала своего отца:

— Папа, тут гроб прошел мимо окна.

— Вот ведь дура бестолковая, — пробурчал отец, однако автоматически поднялся и выглянул на улицу.

Никаких сомнений быть не могло. Мимо их дома шел гроб. И ног у него было четыре.

— Подожди-ка, — сказал Дэнни.

Он выбежал на улицу, и погнался за гробом на четырех ногах, и догнал его. Оказалось, старина Риган и один из его дружков нашли где-то старый гроб и решили отнести его домой на дрова. Чтобы было удобнее, они несли гроб на головах, словно каноэ.

Дэнни, папа Алисы, всегда был не прочь приколоться. Однажды (Алисе было лет семь) мимо шествовала процессия оранжистов. Бил большой барабан, в воздух взлетали булавы, пронзительно, словно тормоз паровоза, скрипели флейты. Шуму, в общем, хватало. Шествие оранжистов до сих пор регулярно проходит по Коутбриджу. Очень разумное мероприятие, особенно если принять во внимание, что большинство населения — католики. Когда хвост колонны скрылся под железнодорожным мостом у канала, Алиса спросила у Дэнни, что это такое было. Он ответил, что шествие оранжистов организуется в честь короля Билли, который придумал оранжевые апельсины.

Надо только встать у дороги, подставить передник, и тебе в него набросают апельсинов. Алиса прямо дождаться не могла, когда шествие пойдет еще раз.

— А они еще придут, папочка? Когда они придут?

— Каждый июль, девочка, регулярно как часы, в последнюю субботу перед двенадцатым числом.

Символ бесплатных апельсинов зажегся в голове у Алисы и пылал до следующего июля. Следует помнить, что апельсины тогда были редкостью.

Вот и прошел год и настал июль. Бой большого барабана оранжистов — бум! бум! бум! — разбудил Алису в семь часов утра. В восемь она стояла под железнодорожным мостом и с нетерпением ожидала, когда процессия будет проходить мимо. Шествие шло, огибая фонтан, и чем ближе оно подходило, тем лучше были видны лица мужчин. Ну не могло быть таких лиц у людей, которые собирались бесплатно раздавать апельсины. Ненависть читалась на них. И вот еще что: почему-то никого с подставленным передником не было видно.

На железнодорожном мосту торчали какие-то мальчишки. Алиса не знала, что мальчишки целый месяц собирали разные отбросы по всем домам Тяп-ляпа. Несколько дюжин помойных ведер стояло наготове на парапете моста. А процессия приближалась.

Забавный человечек в голове шествия исполнял своеобразный танец: он кидал булаву вверх и ловил, изгибаясь при этом всем телом и выделываясь на разные стороны. За ним шел человек с большим барабаном, дальше следовали музыканты в форменной одежде — с флейтами и барабанами поменьше. Их осеняло знамя, которое держал в руках мужчина, ехавший на белом коне. Наверное, это и был король Билли, который придумал оранжевые апельсины. Алиса вдруг испугалась, сама не зная чего. Слишком много шума и хоть бы один апельсин для смеха.

И тут из-за угла вывернул Нед Чамберс и попятился, увидев оранжистов. Заметив Алису, он подбежал к ней и схватил за плечо:

— Ты-то чего приперлась сюда сегодня, Алиса?

— Жду, когда они начнут кидать апельсины.

Нед посмотрел на мальчишек с помоями на мосту, подхватил Алису на руки и бросился бежать. Они были уже на другом конце пустыря, где стояла газораспределительная будка, когда услышали, как помойные ведра падают на землю и как кричат и ругаются оранжисты. Потом все стихло на минутку. Когда к мальчишкам на мосту присоединились мужчины и принялись забрасывать шествие камнями, вновь донеслись душераздирающие вопли.

Приехала полиция на своих черных машинах. Одних задержанных в тот день было человек сто.

Мэри и Дэнни въехали в один из новеньких домов по соседству с Тяп-ляпом. В дом с садиком. Алисе исполнилось уже восемь. И вот однажды, когда она была дома одна, пришел Глухонемой и принес саженцы.

— О, привет! — сказала ему Алиса.

Глухонемой вручил ей картонную коробку с саженцами.

— Уг-уг-ут, — промычал Глухонемой и мотнул головой в сторону садика.

В выходные Дэнни вскопал часть садика, и Алиса знала, на что нужны саженцы. Он был довольно-таки красивый, Глухонемой-то. Алиса улыбалась ему все время и повторяла: «Хорошо, хорошо», так что Глухонемой знал, что Алиса поняла, зачем он приходил.

Глухонемой пятился, не сводя глаз с Алисы, стоявшей в дверях. Он даже споткнулся и чуть не грохнулся на землю, но все равно смотрел на Алису, идиотски улыбаясь и мотая головой. Когда его тело скрылось за живой изгородью, голова осталась на виду и все качалась, словно у китайского болванчика.

Алиса поставила коробку с саженцами на кухонный стол и забыла про них.

— Ага, так вот какое угощение у меня сегодня к чаю! — закричал папа, когда пришел с работы.

Алиса вошла на кухню и увидела, что папа уже взял нож и вилку, явно собираясь начать поедать саженцы.

— Напомни мне, чтобы я велел твоей матери больше не поручать тебе готовить ужин, Алиса-актриса, — сказал папа и положил пару листиков себе в рот.

— Нет… Нет, папочка, это не ужин! — закричала Алиса. — Их принес Глухонемой. Он сказал, их надо посадить в садике перед домом.

В самую точку. Дэнни моментально опустился на колени, будто собираясь молиться, перекрестился и разразился речью:

— Благословен Господь, Глухонемой заговорил! Это чудо, моя маленькая девочка видела чудо! Мы назовем ее Бернадеттой,[30] и правильно сделаем! Эй, Мэри, Алиса-актриса слышала, как Глухонемой говорит! Это чудо! Немедленно доставай четки.

Безуспешно Алиса пыталась объяснить ему, что Глухонемой не говорил. Вот сейчас папа выйдет на улицу и будет кричать, что Глухонемой заговорил. Этого допустить нельзя. Но папа все шумел и не обращал на Алису внимания, даже когда она повисла у него на руке.

— Это чудо! Зажгите свечи, притащите священника и залейте в него виски по самые ноздри!

Всякий раз, когда Алиса пыталась прервать папу, он выкрикивал у нее над головой все новые и новые глупости:

— О, не говори со мной, я недостоин общаться со святой! В монастырь тебя! Мэри! Мэри! Хватай автобус и привези сестру Мэри Бриджит, пусть поглядит на нимб, который вырос у нашей дочки вокруг головы!

Папа уставился на нимб восхищенным взглядом. Алиса пыталась пощупать нимб, но никак не могла его найти.

— Мэри, она пытается дотронуться до нимба, — скажи же ей. Нельзя трогать нимб, а то пальчики сожжешь и будешь беспалая.

Алиса подбежала к зеркалу в прихожей и увидела нимб. Правда, он был какой-то тусклый, но это был нимб. Алиса почувствовала себя мошенницей, ведь чуда-то никакого не было. Глухонемой как не умел говорить, так и не умеет. Она уже собиралась заплакать в знак протеста, когда дверь распахнулась и на пороге, усмехаясь, появился Глухонемой.