вверх.
- Ладно, только напиши, как следует, я хоккей очень уважаю, - сказал более говорливый налётчик и добавил. – Сейчас лежишь ровно три минуты и тогда уже топай на все четыре стороны, журналист, мать твою.
«Не, пожалуй, откажусь я от критической статьи, фиг с ней, с премией», - подумал, про себя Эдик Беркутов, стирая капающую из носа кровь и слушая удаляющиеся шаги двух налётчиков.
Глава 18
Матч против финской сборной закончился около десяти часов вечера. Пока душ приняли, пока переоделись, форму в баулы собрали, то, да сё, на ужин в ресторан «Юность» пришли лишь к половине одиннадцатого, когда веселье здесь было в самом разгаре. Ну, а почему бы народу не повеселиться? Вечер пятницы, завтра - два долгожданных выходных. Вот только если бы матч растянулся ещё бы на полчаса, то где бы мы после игры поели? Ведь ровно в двадцать три ноль-ноль во всём СССР бары, рестораны, пельменные и даже пирожковые обязаны были закрыть двери перед посетителями на большой амбарный замок. Интересно, и кто же из товарищей в ЦК додумался до такой «гениальной» идеи?
- Всё через жопу, - зло проворчал я, доедая «цыплёнка табака».
- Что? – Чуть ли не хором спросили Сева Бобров и Саша Мальцев, с которыми я поглощал пищу за одним столиком. С нами начинал ещё ужинать Боря Александров, но он за три минуты проглотив не пережёвывая салат и второе, куда-то уже усвистал.
- Да всё через одно место! – Продолжил я свою мысль. – Видели коньки у Сашки Якушева, фирмы ССМ? Купил их за 77 долларов в Канаде, когда вторая сборная играла там товарищеские матчи. А свитера наши хоккейные? Это же позорище! Стиранные-перестиранные, штопанные-перештопанные. На спине один номер, пришитый нитками, без фамилии игрока. Мы даже на фоне любителей из «страны озёр» выглядели сегодня как из колхоза заветы… - Я хотел добавить Ильича, но вовремя затормозил и закашлялся, как будто что-то попало в горло.
- А что ты лично сам предлагаешь? – Ухмыльнулся Мальцев. – Критиковать-то, все горазды.
- Михалыч, когда у нас новое заседание Федерации хоккея? – Спросил я у Боброва.
- Зачем тебе? – Уперся Всеволод Михалыч. – Товарищеский матч 21-го с чехами проведём, а 22-го пойду в Спорткомитет отчитываться о проделанной с вами обалдуями работе.
- Вместе пойдём, - решительно кивнул я. – Я этих чинуш как тараканов бегать заставлю. Коньки, форму, клюшки всё для сборной выбью. Против меня и дорого Леонида Ильича у них кишка тонка. А вот изменить что-то в лучшую сторону в масштабах всей страны лично мне почти невозможно.
- Почему? – Опять хором заинтересовались Сева Бобров и Саша Мальцев.
- Представь Михалыч такую картину, ты даёшь план на игру, за период мы должны десять раз шлёпнуть по воротам с левого фланга, и десять с правого. И так все три периода мы носимся, шлёпаем, план выполняем. Может быть, случайно пару раз шальная шайба и залетит, а может ни разу. Что не так в плане? – Горько усмехнулся я.
- План тупой, - тут же выпалил Мальцев.
- Да, играть нужно хитрее, где-то перевод с края на край сделать, где-то в обыгрыш пойти, игровая же ситуация постоянно меняется, - поддакнул Бобров.
- Правильно, - согласился я. – Вот и в масштабах всей страны в некоторых областях экономики нужна постоянная коррекция плана, которая будет учитывать спрос и предложение. Если спрос растёт, нужно наращивать производство, нет – уменьшать. А чтобы спрос постоянно повышался - нужны собственные, улучшающие качество продукции разработки, и конечно, финансовая заинтересованность самих непосредственных производителей.
- Чего ты последнее сказал? – Переспросил Саша Мальцев, который так заинтересовался, что даже перестал жевать.
- Перевожу на простой хоккейный язык. – Я запил жареную курицу компотом. - Кто лучше играет, тот больше получает, но не стоит забывать и про всю остальную команду, ведь каждый должен иметь свой гарантированный достойный минимум.
- Даже за плохую игру? – Сморщился Мальцев.
- Во-первых, нет таких хоккеистов, кто идеально проводит все игры. А во-вторых, суть социализма в том и заключается, чтобы не было бедных. Может быть, у этого не очень мастеровитого игрока, вырастут гениальные дети. У тебя, Саша, отец слесарь хорошо в хоккей играл? – Усмехнулся я.
- Какой-то ты слишком умный для хоккеиста, Тафгаев. Что меня иногда пугает, - признался Сева Бобров. – Может, ещё скажешь, как завтра со сборной Чехословакии играть?
Я посмотрел на тацпол, где и сегодня отжигали игроки из пока объединённой Чехии и Словакии, которые днём разделали молодёжную сборную Швеции 8 : 1, а вечером к пиву даже не притронулись.
- Первый период нужно чередовать атаки с ходу и позиционку, а встречать их лучше за центральной красной линией. Первый период приглядимся, потом что-нибудь придумаем. Это не Финляндия, тут нужно действовать аккуратней. Ладно, я спать, - я встал и пожал руки Мальцеву и Боброву.
У себя в номере перед сном я очень долго ворочался и всё думал, а можно ли вообще в принципе поезд под названием СССР, который несётся к обрыву, перевести без разрушения конструкции на нормальную траекторию? Ведь если объявить и притворить в жизнь резкие перемены, то по инерции поезд так кувыркнётся, что потом от него останутся одни руины и множество злых и голодных пассажиров.
А если попробовать маленькими шагами? Сначала разрешить мелкий частный бизнес в легкой промышленности и в сельском хозяйстве. Затем самые популярные виды спорта перевести на коммерческие рельсы. Потом ввести в повседневную жизнь маленькие кафешки и магазинчики. Главное же чтоб государству принадлежали крупные отрасли промышленности и основные ресурсы: нефть, газ, металлы, тяжёлое машиностроение. И как только уровень жизни поднимется, можно убирать и железный занавес, тогда народ, увидев забугорную жизнь, умом не тронется. Иначе очередь к «Макдональдсу», в котором втюхивают вредный для организма фаст-фуд, в Москве растянется на несколько километров. И по всему миру её будут показывать, и ржать над «дикарями». И любой нищий работяга из США – здесь будет женихом номер один. Стыдоба!
Но кто такие назревшие перемены в правительстве может осознать и осилить, когда страной рулят дряхлые пенсионеры. Один серый кардинал Суслов чего стоит, который и сам не жил и другим не давал. Кстати, именно он станет ярым противником суперсерии 1972 года с канадскими профессионалами из-за панического страха проиграть. И то, что серия эта состоялась,