Какими бы жесткими и иррациональными ни были административные и юридические меры против частного и профессионального использования ЛСД, Альберт никогда не терял веры в его терапевтический и духовный потенциал и надеялся, что научные свидетельства со временем восторжествуют над массовой истерией. Он продолжал верить, что когда-нибудь эти ценные инструменты снова будут использоваться с огромной пользой для человеческого общества. Благодаря своей необычайной энергии и своему долголетию наряду с решительностью и упорством Рика Доблина и Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований Альберт был способен в конце жизни увидеть замечательное всемирное возрождение научного интереса к психоделическим веществам, включавшее в себя возобновление психотерапевтических исследований с помощью ЛСД.
В США к психоделическим исследованиям вернулись несколько крупных университетов – Гарвардский университет, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), Университет Джона Хопкинса, Нью-Йоркский университет, Калифорнийский университет в Сан-Франциско (UCSF), Чикагский университет и Университет Аризоны в Туксоне. В Чарльстоне (Южная Каролина) д-р Майкл Митохофер и его жена Анни сообщили о положительных результатах использования энтеогена МДМА (экстази) для лечения посттравматического расстройства (PTSD) (Mithoefer et. al., 2010). Их работа могла бы иметь важные следствия для разрешения трудной проблемы эмоциональных расстройств у ветеранов войн. В настоящее время важные психоделические исследования проводятся в Швейцарии, Германии, Испании, Великобритании, Нидерландах, Израиле, Бразилии, Перу и многих других странах мира. XVII Международная трансперсональная конференция, которая проходила в июне 2010 г. в Москве, включала в себя специальную программу, знакомившую участников с новым поколением психоделических исследований.
Хотя возрождение психоделических исследований очень радует, большинство новых работ повторяют, с использованием более строгой научной методологии, исследования, которые уже проводились в прошлом, в том числе эксперимент Страстной Пятницы Вальтера Панке, показавший энтеогенное действие псилоцибина (Pahnke, 1963), психоделическую терапию с онкологическими больными (Grof, 2006) и использование психоделиков для лечения невротиков и алкоголиков (Pahnke et.al, 1970). Среди достойных внимания исключений следует упомянуть использование новых методов формирования изображения в фундаментальном исследовании действия психоделиков на мозг, а также новаторскую и значительную работу с людьми, страдающими от посттравматических расстройств (PTSD) (Mithoefer et. al, 2010).
Многообещающие результаты в этой последней категории имеют наибольшие шансы вдохновить клиницистов во всем мире и сделать этот вид терапии общепринятым. Проблемы американских солдат, возвращавшихся с войн в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, в Афганистане и Ираке, были поистине огромными: бессонница, ужасающие кошмары, депрессия, высокий уровень самоубийств и вспышки насилия. Традиционные методы лечения оказались крайне неэффективными для этих стойких расстройств. В равной степени гигантской – хотя и меньше освещавшейся в литературе – проблема PTSD была также для советской и российской армий.
Хочется надеяться, что если терапевтические эффекты ЛСД и других психоделиков выдержат проверку этих новых исследований, дальнейшие работы продвинутся в новые волнующие области, где нет научных данных, зато имеется множество несистематических свидетельств. Одну из самых многообещающих областей изучения представляет способность психоделиков стимулировать творчество. В 1960-х гг. Уиллис Харман, Роберт Мак-Ким, Роберт Моуджер, Джемс Федимен и Майрон Столярофф проводили предварительное исследование влияния психоделиков на творческий процесс. Они давали ЛСД-25 и мескалин группе высокоталантливых людей и изучали действие этих веществ на вдохновение и решение проблем (Harman et al., 1966). В своей книге «Высшая креативность: освобождение бессознательного для революционных прозрений» Уиллис Харман и Ховард Рейнголд приводят множество примеров научных и художественных достижений, которым способствовали необычные состояния сознания (Harman and Rheingold, 1984). Программа, предлагающая контролируемые психоделические сеансы видным ученым, сталкивающимся с тупиком в своей работе над важными проектами, а также выдающимся художникам, могла бы значительно способствовать научному прогрессу и содействовать уникальному обогащению нашей культурной жизни.
ЛСД уже помог ряду открытий, которые впоследствии были отмечены высшими научными наградами. В 1993 г. молекулярный биолог и специалист по химии ДНК Кэри Мюллис получил Нобелевскую премию за разработку полимеразной цепной реакции (PCR) – центрального метода в биохимии и молекулярной биологии, позволяющего увеличивать специфические последовательности ДНК. Во время симпозиума в Базеле в честь столетнего юбилея Альберта Хофманна сам Альберт поведал, что Кэри Мюллис приписывал свое достижение прозрениям, полученным под влиянием ЛСД. Френсис Крик, основоположник современной генетики, находился под влиянием ЛСД, когда открыл двухспиральную структуру ДНК. Он рассказывал коллеге, что часто использует малые дозы ЛСД для стимуляции мыслительных способностей. Он говорил, что именно ЛСД помог ему разгадать структуру ДНК – за это открытие он получил Нобелевскую премию.
В своей популярной книге «Что говорила соня: как контркультура шестидесятых формировала промышленность персональных компьютеров» Джон Маркофф описал историю персонального компьютера (Markoff, 2005). Он показал прямую взаимосвязь между использованием психоделиков в американской контркультуре 1950-х и 1960-х гг. и развитием компьютерной промышленности. Стив Джобе говорил, что прием ЛСД был в числе «двух или трех самых важных вещей, которые он сделал в своей жизни». Он замечал, что сотрудники его компании, не разделявшие его контркультурных корней, не могли полностью понимать его мысли. Дуглас Энгельбарт, который изобрел компьютерную мышь, тоже экспериментировал с психоделическими препаратами. Кевин Херберт, в молодости работавший для компании «Циско Системз», однажды сказал: «Когда я нахожусь под действием ЛСД и слышу что-то, представляющее собой чистый ритм, это переносит меня в другой мир и в другое состояние мозга, где я перестал мыслить и начал знать». Марк Песке, один из изобретателей языка кодирования виртуальной реальности VRML, соглашался, что существует определенная взаимосвязь между химическим расширением ума и достижениями в компьютерной технологии: «Для любых мужчины и женщины люди, стоявшие за виртуальной реальностью, были наркоманами».
Так «чудо-ребенок» Альберта Хофманна помогал другим ученым решать сложные проблемы и даже получать высшую научную награду – Нобелевскую премию. Те ученые, которые не были ослеплены яростными культурными разногласиями вокруг ЛСД-25, не сомневались в том, что сам Альберт Хофманн заслуживал Нобелевской премии за свои блестящие и важные открытия. К сожалению, печальная ирония – если не грубая ошибка – в истории науки состоит в том, что единственную Нобелевскую премию, имевшую отношение к психиатрии, получил в 1949 г. португальский невролог Антонио Эдгар Мониц за разработку префронтальной лоботомии – радикального калечащего хирургического вмешательства, имеющего сомнительную ценность и серьезные побочные эффекты. Эта процедура применялась, особенно в период с начала 1940-х до середины 1950-х гг., для коррекции широкого спектра состояний – психоза, невроза навязчивых состояний, депрессии, преступных наклонностей и агрессивного поведения. Самым печально известным примером использования лоботомии был случай Розмари Кеннеди – сестры Джона, Роберта и Эдварда Кеннеди, – которой она была проведена после того, как ее отец пожаловался врачам на проявившийся у умеренно отстающей в развитии девочки «смущающий новый интерес к мальчикам». В течение десятилетия психиатры отказались от этой процедуры даже в ее значительно смягченной форме (префронтальной лоботомии).
Вследствие неудачных исторических событий во второй половине XX в. господствующие научные круги не распознали и не признали важности выдающихся и влиятельных открытий Альберта. И вместо почестей и похвал от своего работодателя за свои замечательные достижения его осуждали, поскольку разногласия, связанные с его открытиями, запятнали репутацию фармацевтической компании «Сандоз».
В человеческой истории было много великих людей – первооткрывателей и новаторов разных эпох, – которые не были оценены своими современниками, как широкими массами, так и научными авторитетами того времени. Вот яркий пример: гелиоцентрическая система Николая Коперника получила общее признание только спустя 100 лет после его эпохального открытия. Я твердо верю, что будущие поколения будут считать Альберта Хофманна одним из самых влиятельных ученых XX в., новатором-провидцем, чьи открытия помогли наметить новый путь не только для психиатрии, психологии и нейронауки, но и для эволюции человеческого вида.