— Да, я согласна, милорд.
Признаюсь, предвкушение свидания приводило меня в возбуждение. Встреча должна была состояться через несколько недель, и время тянулось еле-еле. Я как могла занимала себя делами, трудясь над чистовиком сборника переведенных скальдийских гимнов для Гонзаго д’Эскобара. Показала эти боевые кричалки Алкуину, но тот не проявил к ним интереса, за что его, конечно, трудно было винить.
От Виталя Бувара вестей не поступало, и я не призналась Алкуину, что подслушала их торг на балу. От Делоне я тоже утаила сей примечательный эпизод, но отправившись в святилище Наамах с мадам Лаво-Перрин, затронула эту тему, поскольку она постоянно занимала мои мысли и я знала, что Сесиль меня поймет. Она ведь тоже из Двора Ночи.
— Ты правильно поступила, что не стала вмешиваться, — сказала Сесиль. — Алкуин дал обет служения, и все, что касается этого служения, только между ним и Наамах. Если он искренен, она простит. Наамах умеет сострадать.
— Алкуин всегда честен и искренен, — подтвердила я, твердо веря, что так оно и есть.
— Что ж, тогда все будет хорошо. — Сесиль нежно улыбнулась, и на душе у меня стало спокойно. Из всех, кого я знала, Сесиль была самой доброй и самой мудрой. Так я считала тогда, того же мнения придерживаюсь и сейчас.
* * * * *
Хотя казалось, что день моего свидания с принцем никогда не настанет, он наконец пришел, для начала ознаменовавшись прибытием платья из золотой парчи, доставленного посыльным Мелисанды. К тому времени мой гардероб стал весьма изысканным, поскольку Делоне не скупился на одежду, но настолько великолепного наряда у меня отродясь не водилось. К платью прилагался чепец из золотистой сетки, украшенной мелким жемчугом. Я долго наряжалась, восхищаясь своим отражением в зеркале. Алкуин присел на краешек кровати, серьезно наблюдая за моими сборами.
— Будь осторожна, Федра, — ласково предупредил он.
— Я всегда осторожна, — ответила я, глядя в глаза его зеркальному отражению.
Он слегка улыбнулся.
— Ты не берегла себя с лордом д’Эссо, и не станешь беречься с Мелисандой. Ты готова раствориться в ней, я видел. И видел, что она это видела.
Я заправила выбившийся локон под сетку.
— Сегодня я предназначена принцу Бодуэну, о чем тебе прекрасно известно.
Алкуин покачал головой.
— Она тоже с ним будет, не сомневайся. Говорят, удовольствие принца гораздо острее, когда она присутствует в спальне. Мелисанда Шахризай — побудительная сила для его желаний.
При мысли таком раскладе сердце забилось быстрее, но я постаралась это скрыть.
— Я буду осторожна, — пообещала я.
А потом прибыла коляска, и мы больше не касались этой темы. Алкуин проводил меня вниз, где я предстала перед Делоне.
— Очень мило, — пробормотал он, закутывая мои плечи в сангровую накидку и застегивая фибулу. — Девушка из дома Делоне и принц крови. Кто бы мог подумать? — Несмотря на улыбку, в его голосе слышалась какая-то непонятная мне загадочная интонация. — Я буду тобой гордиться. — Делоне поцеловал меня в лоб. — Удачи.
Осененная благословением, я сошла к экипажу Мелисанды. Ги тенью следовал за мной.
Среди недвижимости, которой владела Мелисанда Шахризай, конечно же, имелся особняк в Городе. Я предполагала, что он недалеко от Дворца, но Мелисанда обитала в тихом квартале почти на окраине в богатом красивом доме, обсаженном деревьями. Позже я узнала, что во дворце у нее есть свои покои, а сюда она приезжала, когда хотела развлечься без посторонних глаз; и сама по себе, и с принцем Бодуэном.
По пути я терялась в догадках, какого приема ожидать, но когда слуги провели нас с Ги в дом, Мелисанда встретила меня как гостью.
— Федра, — сказала она, приветственно меня целуя. — Рада, что ты согласилась. Ты ведь уже знакома с милордом принцем Бодуэном де Тревальоном?
Я глянула мимо нее, увидела принца и присела в реверансе.
— Мне оказана большая честь, мой принц.
Он шагнул вперед и, взяв меня за руки, помог подняться. Я сразу вспомнила, как он сгреб меня в объятия на Средизимнем маскараде.
— Это для меня большая честь получить такой изумительный подарок, — любезно ответил он и улыбнулся Мелисанде. — Избранницу, которой коснулся Спутник Элуа.
Мелисанда вернула Бодуэну улыбку и легонько положила руку мне на плечо. Зажатая между ними, я задрожала.
— Идем, — позвала Мелисанда. — Поиграешь для нас, пока мы ужинаем. Хорошо?
Я заставила себя собраться и кивнуть.
— С удовольствием, миледи.
Хозяйка повернулась к лакею.
— Позаботься о слуге милорда Делоне, проследи, чтобы его достойно устроили. А мы пойдем к столу.
Хотя меня, конечно, учили играть на музыкальных инструментах, мне уже давно не приходилось музицировать для услады чьего-то слуха. Зайдя в трапезную и увидев бархатный пуфик и цитру, я сразу поняла, чего от меня ждут. Села, взяла цитру и довольно долго тихо перебирала знакомые мелодии, пока пара ужинала. Странно, сначала меня встречают как гостью, а потом подчеркнуто игнорируют. Слуги в черно-золотых ливреях дома Шахризаев двигались быстро и бесшумно, сноровисто меняя аппетитные блюда. Мелисанда и Бодуэн насыщались, негромко подшучивая друг над другом, болтая, как обыкновенные влюбленные, о разных мелочах. Я играла, чувствуя себя откровенно не в своей тарелке.
Когда трапеза закончилась и посуду убрали, Мелисанда велела наполнить вином третий бокал и отпустила слуг.
— Федра, иди-ка сюда, — позвала она, ставя бокал у локтя Бодуэна. — Выпей с нами.
Я отложила цитру и послушно подошла к принцу. Попробовала вино — очень хорошее, легкое и пряное, с богатым послевкусием черной смородины.
— Значит, цветочек, тебя воспитали в Доме Кактуса, — задумчиво произнес Бодуэн, и в его серых глазах зажегся огонек. Уверенные руки обхватили мою талию, и он без усилия усадил меня к себе на колени, так ловко, что я даже не пролила вино. Да, принц был закаленным воином, сильным и жестким, как сталь. — Ну, будешь корчиться от неудобства, как посвященные твоего Дома при таком неуважительном обращении?
— Нет, мой принц. — Теперь его руки давяще легли мне на бедра. Под слоями золотой парчи моей юбки и бархатных бриджей Бодуэна я чувствовала ягодицами, как восстает его фаллос. Дыхание перехватило.
— Федра — ангуиссетта, мой принц. — На другом конце стола лицо Мелисанды мерцало в свете свечей, бледное, прекрасное и бессердечное. — Если она и будет корчиться, то никак не от неудобства.
— Сложно представить. — Он провел рукой вверх, накрыл мою грудь ладонью и сжал. — Но ты права, — обратился Бодуэн к Мелисанде, ущипнув мой напрягшийся сосок. Я ахнула от вспышки боли и подалась к нему. — И ты нарядила свой подарок по-королевски. — Он поднял руку к моим волосам, зарылся пальцами под золотистую сетку и сильно оттянул мою голову назад. Припал губами к открывшемуся напряженному горлу. — Взять ее на десерт? — спросил принц, хохотнув.