Множественное число (SiaXs^ecov) и самое заглавие — «Книга разных проповедей» говорят, что мы имеем дело со сборником, содержавшим в себе несколько таких слов. A Siacpópcov оттеняет, вероятно, разнообразие их по содержанию.
Чего касались они в частности, Евсевий не определяет. Но можно думать, что, живя в городе, обитатели которого в большинстве были, еще язычниками, Ириней прежде всего обращался к ним с миссионерскими беседами. Подтверждение этому можно видеть[1257] также в предисловии к первой книге Contra haereses, где св. отец говорит о знании им кельтского языка.[1258] Очевидно, ему много приходилось вращаться и часто объясняться на местном наречии, если природный язык его, по собственному замечанию, как бы испортился несколько.
О деятельности его на миссионерском поприще свидетельствует и Григорий Турский в «Истории франков». По словам последнего, св. отец в течение короткого времени весь город обратил в христианство.[1259] Конечно, здесь допущено преувеличение. Однако в корне этого сообщения лежит, очевидно, здоровое зерно. Весьма возможно, что проповедническая деятельность Иринея среди язычников была интенсивной и принесла достаточно богатые плоды.
Что касается характера и содержания его бесед к ним, то некоторое представление об этом можно составить на основании новооткрытого «Доказательства апостольской проповеди». Настоящее сочинение св. отца является самостоятельным, адресовано было определенному лицу (Маркиану) и, несомненно, не входило в «Книгу разных проповедей».[1260] Но есть данные думать, что оно представляло из себя тип огласительного слова, с каким обращался Ириней к новопросвещаемымА Если это так, то, вероятно, по тому же образцу приблизительно составлялись и другие миссионерские поучения св. отца.
Можно предполагать, что отправлялся он всегда от каких-либо общепризнанных, приемлемых и для язычника истин. Например, хотя бы от такого положения: всякий человек состоит из души и тела; для него необходимо сохранять ту и другое в добром, нормальном, свойственном им по природе состоянии (Доказательство. Гл. 2). Затем св. отец переходил уже к христианству. Чистая жизнь, какая требуется от человека, возможна лишь при вере в Бога. Истинная же проповедь о Нем дается только у христиан. Упомянув далее о необход имости крещения, через которое присоединяются новые члены к Церкви (Гл. 3), Ириней начинал излагать основные пункты «правила веры» христианской. Говорил о Боге Самом в Себе, Лицах Св. Троицы—Отце, Сыне, Св. Духе, Их взаимоотношениях (Гл. 4-7). Потом передавал кратко, но ясно историю домостроительства нашего спасения. Сначала — Ветхого Завета. Бог есть Творец, Управитель и Промыслитель о мире. Он создал ангелов, мир вещественный и людей, дав всем определеннЫе законы бытия (Гл. 8-10). Преимущественное внимание уделено было Им человеку. Весь Ветхий Завет является показателем промыслительного действия Господа о людях. Особенно обнаруживается это' в истории Адама, Ноя, Авраама, царей иудейских (св. отец коротко излагал ветхозаветную историю — Гл. 11-30).
Но в полной мере любовь Божия проявилась в сошествии Сына Божия на землю. Не передавая всех подробностей жизни Спасителя, Ириней отмечает в «Доказательстве» лишь общее значение дела Его, как восстановления человечества в первобытное, безгрешное состояние. Говорит о воплощении Христа, Его страданиях, воскресении из мертвых как победе над смертью, и даровании верующим в Него жизни и бессмертия (Гл. 31-42). Далее, может быть, св. отец доказывал на основании свидетельств Св. Писания Ветхого Завета, что так должно все совершиться, как было и в действительности во Христе (Гл. 42-97). Держаться «проповеди истины и пути жизни, который пророки предсказали, Христос исполнил и апостолы передали, а Церковь вверила своим чадам во всем мире» (Гл. 97), и призывал Ириней, предостерегая однако от еретиков, искажающих учение о Боге и Христе (Гл. 99-100).
Таким образом, как и естественно было ожидать, проповеди Иринея к неверующим и новообращаемым носили, вероятно, положительный характер и представляли из себя приспособленное к пониманию слушателей краткое изложение основных истин христианства. Прямую полемику с гностиками св. отец едва ли вел в них, довольствуясь лишь общими указаниями на вред ереси.
Можно думать, однако, что проповедническая деятельность Иринея не ограничивалась миссионерскими беседами с язычниками, а выражалась также в поучениях его к христианам, которых св. отец утверждал, вероятно, в истинах веры и наставлял жить по заветам Спасителя. Заглавие уже упомянутого нами сборника и особенно определение διαφόρων вполне допускает подобное предположение.
Но судить о характере таких проповедей мы не имеем возможности по отсутствию данных.
В катенах и у некоторых отцов Церкви сохранились отрывки с именем Иринея, неизвестно откуда взятые, а по содержанию пред-ставляюище толкования на то или иное место разных книг Св. Писания Ветхого и Нового Заветов: Числ, Второзакония, Судей, Царств, Премудрости Соломона, Евангелий от Матфея, Луки и др.[1261] Внутренние основания не дают права отрицать их подлинность и принадлежность св. отцу.[1262] Однако ни Евсевий, ни кто-либо еще не говорят, чтобы Ириней писал специальные толкования на все названные книги. По всей вероятности, таких и не было. А все фрагменты подобного рода, можно думать, заимствованы из упомянутого сборника проповедей. Такое предположение подтверждает несколько и Евсевий, когда говорит, что в этом сборнике упоминается между прочим Послание к Евреям и книга Премудрости Соломона.[1263]
Очевидно, Ириней объяснял Св. Писание в своих проповедях к народу. Однако дальше простого констатирования факта едва ли можно здесь идти. Нельзя решить, подвергал ли экзегезису св. отец целые главы или только отдельные тексты, попутно с общим ходом речи. Последнее вероятнее. Рискованно было бы также строить на основании сохранившихся фрагментов выводы о методе, каким пользовался Ириней: был ли он буквально-историческим или аллегорическим.
Говорил св. отец также, вероятно, проповеди и полемического характера, направленные, как мы уже отмечали,[1264] в опровержение гностиков и защиту искажавшихся ими пунктов христианского учения.[1265]
В большом труде Иринея сообщаются некоторые сведения о внутренней жизни христианской Церкви его времени. Так, в II, 32,4 Contra haereses он говорит: «Истинные ученики Его (Христа), получая от Него-благодать, совершают во имя Его (чудеса) в благодеяние другим людям, сообразно с тем, как каждый из них получил от Него дарование: Ибоюдни истинно и несомненно изгоняют демонов, так что сами освобожденные от злых духов часто делаются верующими (во Христа) и обращаются к Церкви. Иные имеют предведение будущего, видения й пророческие речи. Другие же исцеляют больных через возложение рук и возвращают им здоровье. Даже, как я уже говорил, и мертвые воскресали и пребывали с нами (σύν ήμΐν) довольно лет».[1266] Точно также и в V, 6,1 св. отец замечает: «Подобным образом и мы слышали многих братьев в Церкви, которые имели пророческие дарования й через Духа говорили разными языками, и для общей пользы выводили наружу сокровенные (тайны) людей, и изъясняли таинства Божии».[1267]
Настоящая форма глаголов в приложении к носителям благодатных дарований («совершают чудеса», «изгоняют демонов», «исцеляют больных» — II, 32,4) и выражения: «мы слышали» (V, 6, 1), воскресшие «пребывали с нами довольно лет» (И, 32, 4) — говорят, по-видимому, за то, что указанные явления наблюдались между прочим в Лионе и, кажется, именно в эпоху епископства св. Иринея (Contra haereses появилось около 185-189 г.).
К лионским христианам относится, вероятно, отчасти и И, 31, 3 этого труда: «В Церкви сострадание, милосердие, твердость и истина оказываются, чтобы помочь людям не только безмездно и даром; но и мы сами употребляем из нашего имущества на благо людей, и весьма часто исцеленные неимущие получают от нас то, в чем нуждаются».[1268]
Богатство духовных дарований свидетельствует о высокой настроенности и чистоте жизни членов Церкви; И, 31 3 Contra haereses говорит, что христиане Лиона исполняли заповедь Господа о любви к ближним.
Нельзя, конечно, все это относить исключительно на счет проповеди Иринея. До него здесь епископствовал Пофин, были, вероятно, и другие проповедники. Но несомненно, что влияние св. отца сказывалось на жизни и поведении лионских христиан в значительной мере.
Последняя же приведенная нами выдержка дает понять, что и сам он, очевидно, занимался благотворительностью.
Таким образом, пастырство его в Лионе не ограничивалось одной проповедью, но проявлялось, можно думать, в разных формах и приносило хорошие плоды.