только болезнь. Но давить на жалость юноша не собирался и сипло огрызнулся:
— Да пошел ты!.. Сказал… что надо стать полезным для вас. А значит нужно убивать, сражаться, — потративший крохи своих сил на короткий рассказ, юноша кашлял и сипел чуть ли не через каждое слово.
— Нужно, — кивнул Дрозд. — Был бы толковым воином и самого бы так не отделали и девчонку бы свою спас.
Вздрогнув, парень злобно глянул на Стража, но ничего не сказал. От того не укрылась его реакция и воин тихо рассмеялся:
— Не пялься на меня так, мелкий! Слушай, когда тебе старшие правду говорят – ты слабак. Не захотел играть по правилам Колизея, а тот, кто за нами наблюдает не любит подобного. Учись сражаться и тогда в такой жопе больше не окажешься.
— Вы сюда позлорадствовать пришли? — хрипло рыкнул парень.
— Не знаю, — пожал плечами Дрозд, после чего поднялся на ноги. — Интересно было, кого из лесу притащили. И про Стилета узнать хотел, свалил он из наших земель или нет. Ну и интересно было, как ты от него свалить умудрился. Вердикт, если честно, не утешительный. Об тебя просто руки пачкать не стали. Учись сражаться, мелкий, и тогда может будет из тебя толк. Может даже Стражем станешь.
— Мне ваши Стражи вообще не сдались, — устало откинувшись на стенку буркнул парень. — Сидите за стенами, строите из себя черт знает кого, важные все такие. А снаружи обычные люди гибнут, от рук тварей вроде Стилета.
— Эй, мелкий, ты на Стражей волну-то не гони, — прорычал Дрозд, но Ян остановил его взмахом ладони.
— С парнем я поговорю. О том, как вести себя с хозяевами дома тоже.
Потоптавшись несколько секунд, Дрозд махнул рукой и направился к двери, но у самого выхода как будто бы безразлично напомнил:
— Через два дня у вас оплата заканчивается, так что либо платите, либо валите. Уходить будете, этого болезного с собой заберите, нам тут длинные языки ни к чему.
Молча кивнув, Ян дождался пока Страж покинет барак, а затем повернулся к парню и сокрушенно вздохнул:
— Ну вот, ты одного из командования этой крепости против себя настроил. Зачем грубить нужно было?
— Плевать я хотел и на Дрозда, и на Стражей, — буркнул парень, повыше натягивая толстый меховой плащ, в котором Ян вдруг узнал собственную вещичку. Видимо Татьяна расстаралась.
— В чем-то он прав – умей ты сражаться и все было бы иначе. Хотя бы чуть-чуть иначе.
Что-то проворчав парень еще выше натянул плащ. Ян только устало вздохнул, и чтобы занять образовавшуюся тишину уточнил:
— Тебя ведь Дима зовут?
— Угу. Этот сказал? — кивнул в сторону двери парень.
— Да, чем, кстати, теперь собираешься заниматься?
— Без понятия, — вздохнул Дима. — Раньше я думал, что просто убегу подальше от творящегося беспредела и буду жить как раньше. Не буду сражаться и уж тем более убивать. А теперь… не знаю.
— Хочешь отомстить? — предположил вполне очевидный вариант Ян.
Немного подумав, парень пожал плечами:
— Вроде как хочу. Я… когда тела сжигал, поклялся им, что отомщу. Но не знаю справлюсь ли… Наверно легче было бы там умереть… Замерзнуть до смерти в ту дождливую ночь… Или сгореть вместе со всеми в землянке… Хотя можно было просто той тени на встречу выйти. Она бы меня одним ударом зарубила. Наверное, даже не больно было бы.
— Чего ж не умер? Духу не хватило?
— Не знаю, — вновь дернул плечами Дима. — Духу, думаю, хватило бы как раз… Но не зря говорят, что надежда умирает последней, может и смогу отомстить? Или лучше пойти и… да вон утопиться хотя бы?
— Брось ты это, — покачал головой Ян. — От того, что ты умрешь лучше кому-то станет? А тебе самому?
Парень после его слова на несколько секунд задумчиво замер, после чего тоскливо вздохнул:
— Мне то может и станет. Мертвые ни о чем не заботятся. Счастливчики.
Услышав последнее слово, Ян ухмыльнулся:
— Вот ты и попался. Счастливчики говоришь? Значит, по-твоему, счастье – это отсутствие проблем или забот?
— Пожалуй.
— Ну и нелепица! — усмехнулся мужчина. — Можешь, конечно, считать по-своему, но я так тебе скажу, счастье — это не отсутствие трудностей, а умение их преодолевать, осознание, что ты не дал им себя сломать. Разве смерть – есть преодоление трудностей? Нет! Всего лишь средство побега от них. Причем отвратительное и никому не нужное. Зачем, как думаешь, люди с жизнью счета сводят? Кроме избавления от бед и забот.
— Привлечь внимание к себе, — не задумываясь ответил Дима.
— В точку. И тут то и кроется еще один нюанс – никому в этом мире нет дела до тебя. В том мире откуда мы пришли это, похоже, имело смысл, но не здесь. Здесь еще одна смерть никого не удивит, а некоторых даже обрадует. Еще бы – халявный Осколок. Так что в суициде нет никакого смысла, парень. А как по мне никогда и не было.
— Отговорить меня пытаешь? — буркнул парень.
— Понять хочу, на сколько ты серьезен в этом решении.