Читать интересную книгу Авантюристка - Кэтрин Нэвилл

— У меня для вас ещё один сюрприз, — продолжала я расставлять сети, — но хочу, чтоб все осталось между нами. Я почти закончила работу над своим проектом. И через неделю-другую смогу вернуть вам Тавиша. — Оставалось лишь поплевать на червячка, и Карп мигом проглотит мою наживку.

— Это превосходит все мои ожидания… — начал было он.

— Услуга за услугу, ведь именно вы предоставили мне важную информацию. А поскольку Киви старается, чтобы Тавиш не достался никому из нас…

— Что вы хотите этим сказать?! — грозно насупился Карп.

— Клянусь всеми святыми, я была уверена, что вы в курсе, — заверила я. — Киви затащил Тавиша на прошлой неделе на ленч и предложил ему работать на него, а не на вас.

Физиономия Карпа приобрела свекольный оттенок.

— Значит, Виллингли нечист на руку, — прошипел Карп. — Я не знаю, как отблагодарить вас за это сообщение.

Он был на полпути к дверям, когда ему вслед я добавила:

— Теперь вы не сможете сказать, что я не предупреждала о происках Киви, Петер Пауль. Полагаю, вам хватит благоразумия уверить всех, что последнее назначение Перл было вашей идеей. Не стоит давать повод к болтовне о том, что мы устраиваем заговоры за чьей-то спиной, хотя кто-то и не стесняется этим заниматься.

— Она покинет банк не позже конца этой недели, — пообещал Карп, стоя в дверях.

Выражение его багрового лица не оставляло сомнений, что посеянные мною семена взаимного недоверия в стане наших врагов, и особенно по отношению к Киви, совсем скоро успешно прорастут. Меня это очень устраивало.

Спускаясь вечером в гараж, я весело напевала боевой клич валькирий, когда заметила поджидавшую меня Перл.

— Что, черт побери, означают твои «Хой-отохо!»? — осведомилась она, усаживаясь вместе со мной в машину. — Они напоминают шаманские заклинания под бубён.

— Это всего лишь мольба, чтобы сделать твою поездку удачной, — отвечала я. — Сегодня днём у меня состоялась чудесная беседа с твоим боссом по имени Карп.

— Довольно глупо с твоей стороны этому радоваться, — заметила Перл. — Эта скотина вполне могла бы заменить обоих сиамских близнецов разом. Я чувствовала, что следует ожидать какую-то подлость: он хитро пялился на меня весь день, как идиот. Так и хотелось въехать ему по морде, чтобы сбить с неё эту ухмылочку. О чем ты с ним беседовала?

— О деньгах, — отвечала я. — Он решил выплатить тебе своего рода подъёмные, чтобы ты поскорее приступила к новой работе.

— Ты его обманула?

— Пришлось поступить именно так. Я подсунула ему на подпись кое-какие бумаги с официальным вызовом на «Форекс» — симпозиум. Ему хотелось отделаться от тебя на ближайшие три месяца, поэтому он подмахнул все бумаги не глядя. Ведь он только что подготовил пересылку значительных сумм, принадлежащих нашему банку, с неким кокаиновым перекупщиком, собравшимся на увеселительную прогулку в Гонконг. По крайней мере анализ кое-каких бумаг привёл нас к таким выводам. И мне кажется, что в этом файле нам предстоит открыть ещё немало интересного, но только в том случае, если Карп будет по-прежнему считать, что я в его команде.

Перл громко расхохоталась и смеялась всю дорогу, пока я вела машину вверх по Калифорнии-стрит, к Рашшн-Хилл.

— Но если ты не собираешься на самом деле отправлять меня на три месяца на «Форекс», о чем же мы должны договориться сегодня за обедом? — удивилась Перл.

— Хочу объяснить тебе, в чем будет заключаться твоя настоящая работа, — отвечала я с улыбкой, вспоминая задуманный Тором план действий. — Думаю, ты будешь довольна, ведь тебе предстоит провести много времени в обществе моих друзей с Парк-авеню.

— Очередной паноптикум из фигур в серой фланели?

— Это европейский высший свет, с лёгким уклоном в сторону Франции. И пока ты будешь знакомиться с их семейным бизнесом, сможешь досыта наговориться на своём родном языке.

— А что за бизнес?

— Насколько я понимаю, он как-то связан с аукционами.

Воскресенье, 10 января

В один прекрасный день из подземного гаража многоквартирного дома на Парк-авеню вырулил огромный чёрный лимузин.

На заднем сиденье уютно устроились две дамы, роскошно одетые и в таком количестве драгоценных украшений, что их наряды могли бы с успехом переплюнуть туалеты самых дорогостоящих нью-йоркских куртизанок.

— Расскажи мне о своей дочери, Лелия, — попросила Перл, пока лимузин мчался в сторону Мэдисон-авеню, к Вестерби-Лоун, известному своими выставками и аукционами. — Где сейчас Джорджиан?

— Ах, Зорзион, она есть во Франции. Мы сделали планы отправления в Грецию на принтемс — то, что вы зовёте время весны.

— Знаешь, ты можешь говорить по-французски, если тебе будет легче, — напомнила Перл.

— Но, теперь я чувствую себя более удобно на англез, — возразила Лелия. — На этом языке я говорю лучше всего — в нем есть то, что вы зовёте квинтэссенцией.

— Понятно, — вздохнула Перл, которой доставляло немало усилия внимать квинтэссенции Лелии на любом языке. — А чем она занимается во Франции, кроме подготовки вашего путешествия?

— О, она навещает Бэнксз: Агриколь-банк, Национальный банк в Париже, Лионский кредит… она, понимаешь ли, делает маленький вклад, чтобы обеспечивать наш путь за границу. Тот дрот! — Похлопала Лелия по плечу шофёра. — Ещё немного вперёд, мы скоро приедем.

— Так быстро? Я здесь совершенно не ориентируюсь, — сказала Перл.

— Муи асси. Прошло так много времени с тех пор, когда я в последний раз посетила аукцион галери.

Лимузин подкатил ко входу в галерею, шофёр выскочил, чтобы распахнуть дверцу перед Лелией и Перл. Прохожие уставились на эту парочку, разодетую в пух и прах, в муфточках, в невообразимых русских шубах, которые Лелия извлекла из пронафталиненных недр гардероба.

— Вот теперь ты увидишь ясно, шери, как богатые люди излучают ле женю некой павре, — шепнула Лелия, входя с Перл в услужливо распахнувшиеся перед ними двери.

— Но и тебя не отнесёшь к беднякам, Лелия, — напомнила Перл. — Ты имеешь великолепную квартиру, лимузин с шофёром, чудесную мебель и одежду, не говоря уж о твоих бриллиантах.

— Взяты напрокат, шери. А все, что можно было продать, давно продано. Бриллианты — поддельные. Их маленькие сестрички и братишки покинули нас давным-давно. А шофёр стоит мне двести франков в час — таковы теперь цены в прокате. Деньги — это все, деньги — это власть, и никто не станет тебя уважать, если у тебя их нет. Теперь ты узнала мой великий секрет, который неизвестен даже Зорзион.

— Но как же ты будешь участвовать в аукционе, если у тебя нет на это денег? — удивилась Перл.

— Это так волшебно, — улыбнулась Лелия, — мы купим землю на взятые в долг деньги, а потом станем богаты.

— Мы покупаем недвижимость? Что-то вроде доходного дома, или ранчо, или ещё что-то в том же духе?

— Но, — отвечала Лелия, заговорщически прижимая палец к губам. — Это будет бель иль что мы купим — и тогда мы поедем жить там, в пей де мервейл.

— Мы покупаем остров в стране чудес? — не веря своим ушам, переспросила Перл.

— Уи, — подтвердила Лелия. — Я надеюсь, ты любишь Эгейское море?

Лайонел Брим не поверил своим глазам, когда окинув привычным взглядом зал, где должен был проходить аукцион, заметил среди публики Лелию фон Дамлих. Конечно, он заметил фамилию Дамлих в списке участников, но никак не мог предположить, что здесь окажется та самая Лелия. Он не встречал её на протяжении многих лет.

Когда он был ещё юношей, именно она создала ему высокую репутацию в аукционном бизнесе, хотя никто об этом и не догадывался. Однажды она появилась у него с внушительной коллекцией своих драгоценностей и спросила, как их продать, предупредив, что не хотела бы иметь дело с тем, что не вызывает её симпатик.

Для Лайонела так и осталось загадкой, как умудрилась Лелия впасть в такую нужду, ведь даже его юный неопытный глаз мгновенно оценил баснословную стоимость лежавших перед ним драгоценностей, многие из которых принадлежали когда-то к сокровищам дома Романовых и считались навсегда утерянными в бурях революции. Ничего не зная о прошлом Лелии, он не сомневался, что все это богатство досталось ей по наследству.

Не один год он с должной осторожностью реализовывал через аукцион достояние Лелии. Её главным желанием было скрыть весь этот бизнес от неизлечимо больного ч мужа. Она нуждалась в деньгах, но при этом не открывала Лайонелу их источник, а ему и не хотелось вдаваться в подробности личной жизни клиентки. Он стал бы последним дураком, если бы упустил свой шанс. Распоряжаться аукционной распродажей достояния Дамлихов — да об этом любой аукционист мог только мечтать, а Лайонел к тому же был ещё неоперившимся юнцом, делавшим первые шаги в этом бизнесе.

Вскоре после кончины обожаемого супруга Лелия исчезла из поля зрения. Не исключено, что свою роль в этом сыграли и испытываемые ею финансовые затруднения. Временами Лайонел сталкивался с фамилией Дамлих, но не решался ей позвонить. Ему казалось, что своим появлением он может напомнить Лелии о том, чем в своё время она была вынуждена заниматься с его помощью, и те обстоятельства, которые заставили её расстаться с самоцветами.