Прочел еще одну книжку Marcel Prevost "Lettres de femmes". Пошлое ничтожество. И был славен. «…»
17.V.41. Суббота.
Мутный день с ветром. Письмо от П. Б. Струве из Белграда – от 1 Апреля. «…»
Скучно – и все дивишься: в каком небывало позорном положении и в каком голоде Франция!
22.V.41. Четв. Католич. Вознесение.
«…» С Ривьеры высылают куда попало 2 тысячи евреев. Перед завтраком заходил к Полонским в Hotel Victoria на Victor Hugo. Когда-то жил тут Боборыкин, жил в ту зиму, когда мы с Найденовым были в Ницце. «…» Кончил перечитывать "Madame Bovary", начал перечитывать "Былое и думы". У Герцена многое очень скучно. Перечитываю, скорее всего, в последний раз в жизни – немного мне осталось лет. (…)
Почти 12 ч. ночи (по новому времени). Днем было голодно, хочется спать, но м.б., дождусь англ. полночного радио.
Лягушки, сыро, облака и звезды. Вот уже скоро 2 года – ни одного немецкого поражения!
25.V.41. Воскресенье.
Будто бы потоплено в Средиз. море много англ. военных судов и в Атлант, океане самое большое. На Крите бои еще идут.
"День матерей". Чуть не весь день этот грасский колок«ольный» звон (как часто в мае). Погода к вечеру немного портится – ветер пошел с Италии. Множество роз у нас в саду – белых, розовых, темно-красных.
В. принесла утром кусок белого хлеба – выдавали бесплатно, по карточкам – хлеб из белой муки, подаренной Франции Америкой. Чудесный хлеб! Мы едим отвратит., кислый, желто-серый.
5.VI.41.
«…» Слабость, сонливость, подавленность.
Все гадают: что дальше? Кипр?
Маки вдоль стены тисов перед нашей часовней – яркий огненный цвет (на солнце с оранжевым), их легкость. В саду много роз: чайные (палевые), белые с зеленоватым оттенком. Палевые, высыхая, желтеют (цвет желтка).
12.VI.41.
Ездил в Ниццу, завтракал с Еленой Александровной фон Розенмейер, рожденной Пушкиной – дочь А. А. Пушкина, родная внучка Александра Сергеевича.
15.VI.41.
Вчера у нас завтракала и пробыла до 7 вечера Е.А., эта внучка Пушкина.
Неделю тому назад англичане начали наступление на Сирию.
16.VI.41. Понед., вечер.
Прошлый год мы в этот вечер были в Ниме, по пути куда-то к черту на рога.
Презрение первых христиан к жизни, их отвращение от нее, от ее жесткости, грубости, животности. Потом варвары. И уход в пещеры, в крипты, основание монастырей… Будет ли так и в 20, в 21 веке? «…»
21.VI.41. Суббота.
Везде тревога: Германия хочет напасть на Россию? Финляндия эвакуирует из городов женщин и детей… Фронт против России от Мурманска до Черного моря? Не верю, чтобы Германия пошла на такую страшную авантюру. Хотя черт его знает. Для Германии или теперь или никогда – Россия бешено готовится.
Послал телеграмму Алданову: "Pas nouvelles ni argent" (ни новостей, ни денег – фр.). 12 слов, 77 фр.
В городе купили швейцарские газеты: "отношения между Герм. и Россией вступили в особенно острую фазу". Неужели дело идет всерьез?
С некоторых пор каждый день где-то в Грассе ревет корова. Вспоминается Россия, ярмарки. Что может быть скучнее коровьего рева!
Одиннадцатый час вечера: швейцарское радио о падении Дамаска.
Туманный вечер, еще не совсем стемнело (ведь наши часы на 2 часа вперед), множество лючиолей: плывут вверх, вниз, вспыхивают желто-зеленовато, гаснут и опять вспыхивают; от них в деревьях, в тени темнее, таинственнее.
22.VI.41. 2 часа дня.
С новой страницы пишу продолжение этого дня – великое событие – Германия нынче утром объявила войну России – и финны и румыны уже "вторглись" в "пределы" ее.
После завтрака (голый суп из протертого гороха и салат) лег продолжать читать письма Флобера (письмо из Рима к матери от 8 апр. 1851 г.), как вдруг крик Зурова: "И. А., Герм. объявила войну России!" Думал, шутит, но то же закричал снизу и Бахр. Побежал в столовую к радио – да! Взволнованы мы ужасно. «…»
Тихий, мутный день, вся долина в беловатом легком тумане.
Да, теперь действительно так: или пан или пропал.
23.VI.41. Понедельник.
В газетах новость пока одна, заявление наступающих на Россию: это "la guerre sainte pour preserver la civilisation mondiale du danger mortel di bolchevisme" (святая война во имя спасения мировой цивилизации от смертельной угрозы большевизма – фр.).
Радио в 12 1/2 дня: Англия вступила в военный союз с Россией. А что же Турция? Пишут, что она останется только "зрительницей событий". «…»
Мутный, неподвижный день.
24.VI.41.
Ночью болела голова и горло. Прекрасное тихое утро. И позавчера и вчера Россию в 10 1/2 вечера уже не слышно.
Письма Флобера из Египта (1850 г.) превосходны. Вообще, совершенно замечательный был человек.
Весь день лежу и читаю. 37 и 2.
Начал читать (с конца) рассказы Левитова [210], прочел (вернее, просмотрел) уже страниц 300 – совершенно нестерпимо, пошло и бездарно до тошноты. Но среди всего этого «Горбун» писал точно другой человек. И теперь я опять испытал некоторое очарование. И замечательно: с изумлением увидал, что много мест и фраз я помню с тех пор чуть не наизусть.
Утром в газетах первое русское военное сообщение: будто бы русские уже бьют немцев. Но и немцы говорят, что бьют русских.
Опять весь день думал и чувствовал: да что же это такое – жизнь Г. и M. y нас, их злоба к нам, их вечное затворничество у себя! И вот уже третий год так живут!
29.VI.41.
Послал Олечке открытку:
С постели рано я вскочил:Письмо от Оли получил!Я не читал и не молчал,А целый день скакал, кричал:"Как наша Оля подросла!
Переросла она осла!А ведь не маленький осел -Он ростом выше, чем козел.Потом, смотрите, как онаУжасно сделалась умна!
Должно быть, очень хорошоСдала экзамен на башоУ кур и кроликов своих,Когда зимой кормила их!"
Но оказалось, что во снеВся эта глупость снилась мне, -Что я письма не получалИ не скакал и не кричал…И так обиделся я вдруг,Что посинел и весь распух.
30.VI.41.
«…» И вообще становлюсь все грустнее и грустнее: все, все давит мысль о старости. «…»
Итак, пошли на войну с Россией: немцы, финны, итальянцы, словаки, венгры, албанцы (!) и румыны. И все говорят, что это священная война против коммунизма. Как поздно опомнились! Почти 23 года терпели его!
Швейцарские газеты уже неинтересно читать.
В двенадцатом часу полиция. Рустан с каким-то другим. Опрос насчет нас трех мужчин, кто мы такие, т.е. какие именно мы русские. Всем трем арест при полиции на сутки – меня освободили по болезни, Зурова взяли; Бахрак в Cannes, его, верно, там арестовали. Произвели осмотр моей комнаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});