Читать интересную книгу 12 Жизнеописаний - Вазари Джорджо

Потом для палермского монастыря Монте Оливетто, именуемого Санта Мария делла Спозимо, Рафаэль написал картину, изображавшую несение креста; в этом изумительном произведении он представил нечестивых палачей, с величайшей злобой влекущих на Голгофу Христа, который, изнемогая от мук надвигающейся смерти, сгибается под тяжестью деревянного креста и, обливаясь потом и кровью, оглядывается на двух горько рыдающих Марий; возле них исполненная величайшего сострадания Вероника простирает руки, протягивая ему плат; множество воинов, конных и пеших, в разнообразных и прекрасных позах, выступают из врат Иерусалима со знаменами правосудия в руках. Картина эта, совершенно законченная, но не доставленная еще к месту своего назначения, чуть было не погибла; рассказывают, что, когда повезли ее морем в Палермо, разразилась страшнейшая буря, корабль разбился о подводную скалу, потонули и люди и весь груз, за исключением одной только этой картины, упакованной в ящик, которая морем унесена была к Генуе; здесь ее выудили, вытащили на берег и поставили около нее стражу, думая, что она послана Богом, ибо осталась она совершенно невредимой, без малейшего пятна или порчи, как будто даже яростный ветер и волны морские пощадили ее. Когда весть об этом дошла до монахов, они пожелали получить ее обратно; однако только с трудом при помощи папы добились они ее возвращения, щедро заплатив ее спасителям. Тогда ее снова погрузили на корабль и, доставив в Сицилию, поместили в Палермо, где она пользуется большей славой и известностью, чем гора Вулкан56. Пока Рафаэль работал над этими картинами, отказываться от которых было не в его интересах, потому что предназначались они для важных и влиятельных лиц, он не переставал в то же время по порядку расписывать папские комнаты и залы. Он держал там своих помощников, продолжавших по его рисункам работу, которую он постоянно исправлял, чтобы с помощью их выполнить свою грандиозную задачу. Таким образом, в скором времени он смог открыть для обозрения залу, именуемую «башней Борджиа», где на каждой стене исполнил по композиции, две из которых оказались над окнами, а две – на сплошных стенах. На первой стене представил он пожар в Борго Веккьо в Риме, где св. Лев, выйдя в лоджию дворца, своим благословением гасит разбушевавшееся пламя; здесь переданы различные опасные положения; на одной стороне изображены женщины, несущие кувшины с водой на голове и в руках, причем ветер яростно рвет их волосы и платья; другие пытаются залить огонь водой, но, ослепленные дымом, не видят самих себя; на другой стороне, как Эней у Вергилия несет на себе Анхиса, так и здесь больного старика, изнемогающего от немощей и пламени, тащит на спине мужественный и сильный юноша, напряженно сгибаясь всем телом под его тяжестью; вслед за ним бежит, спасаясь от огня, полуодетая босая старуха, а впереди нее обнаженный ребенок; а на верху обвалившегося дома нагая и растрепанная женщина держит на руках своего младенца, чтобы бросить его родственнику, который, спасшись от огня, стоит на улице, приподнявшись на носки и протянув руки; в фигуре женщины видно не только страстное желание спасти своего ребенка, но и ужас перед все более и более охватывающим ее и бушующим пламенем, и не менее выразительно лицо мужчины, исполненное столько же страха за ребенка, сколько и за самого себя. Невозможно описать, какое воображение проявил этот иэобретательнейший и изумительный мастер в образе некой матери, которая босиком, без пояса, в расстегнутом платье, с растрепанными волосами, держа какую-то одежду в руках, подгоняет толчками вперед своих детей, чтобы заставить их бежать подальше от этих рушащихся домов и пламени пожара, между тем как несколько женщин, склонив колени перед папой, умоляют его святейшество остановить огонь.

Другая композиция посвящена тому же Льву IV и изображает битву с турецким флотом в Остии, приплывшим, чтобы взять его в плен. Христиане отбросили вражеский флот в море, и в гавани уже много пленников, которых прекрасные и мужественные воины вытаскивают за бороды из лодок и в рабском вретище заставляют проходить перед св. Львом, в лице которого изображен папа Лев X, сидящий в своем облачении между Бернардо Дивицио да Биббиена, имевшим звание кардинала Санта- Мария – ин – Портико57, и кардиналом Джулио деи Медичи, впоследствии папой Климентом. Невозможно передать, с каким прекрасным усердием написал этот гениальный художник пленников, в которых и без слов чувствуется отчаяние, страх и предчувствие смерти. Там же две другие композиции, из которых одна представляет папу Льва X, помазывающего на царство христианнейшего короля Франции Франциска I; в облачении первосвященника он служит мессу, благословляя миро и королевскую корону; кроме множества кардиналов и епископов в облачениях, принимающих участие в богослужении, здесь написаны с натуры послы и другие лица, одетые по французской моде. Наконец, последняя, четвертая композиция изображает венчание на царство этого государя, причем и папа и сам Франциск написаны с натуры, один в своем вооружении, другой в первосвященническом облачении. Тут же изображены с натуры все кардиналы, епископы, камерарии, конюшие, камердинеры в своих облачениях и на своих обычных местах, равно как Джанноццо Пандольфини, епископ Тройи, близкий друг Рафаэля, и другие лица, известные в то время; рядом же с королем коленопреклоненный мальчик держит королевскую корону; в лице его изображен Ипполито деи Медичи, ставший потом кардиналом и вице-канцлером, всеми уважаемый и большой друг не только Рафаэля, но и других талантов, блаженнейшей памяти которого я весьма обязан, потому что он впервые поставил меня на ноги. Невозможно передать, с какой кропотливой тщательностью написаны Рафаэлем все фигуры, красноречивые и в безмолвии своем; на цоколях под этими композициями среди разнообразных герм написал он защитников и благотворителей церкви с таким талантом, любовью, здравомыслием и совершенной гармонией красок, что лучше ничего нельзя себе вообразить. Так как свод этой залы был расписан Пьетро Перуджино, его учителем, Рафаэль не пожелал уничтожить его работ, памятуя, скольким он был ему обязан при первых шагах в том искусстве, в котором он достиг такого совершенства. Вообще же он стремился стать настолько всеобъемлющим, что держал по всей Италии и в Поццуоли и даже в Греции помощников, зарисовывавших для него все, что могло бы пригодиться его искусству.

Продолжая свою работу, еще в одной зале он написал апостолов и святых под сенью, поручив Джованни да Удине, своему ученику, необыкновенно искусному в изображении животных, написать здесь всех зверей, бывших у папы: хамелеона, виверу, обезьян, попугаев, львов, слонов и других самых диковинных зверей. Помимо гротесков и богатых полов, которыми украсил Рафаэль дворец, он создал проект лестниц и лоджий, остававшихся незаконченными ввиду смерти архитектора Браманте, а теперь строившихся по новому плану Рафаэля, сделавшего для них и деревянную модель, гораздо наряднее и стройнее, чем задумывал Браманте58. Так как папа Лев хотел проявить всю свою великолепную щедрость, Рафаэль сделал рисунки для гипсовых украшений и картин между ними. Гипсы и гротески делались под наблюдением Джованни да Удине, а фигуры писал Джулио Романо, впрочем, работавший мало, вследствие чего Джованни Франческо из Болоньи, Пьерино дель Вага, Пеллегрино да Модена, Винченцо да Сан Джиминьяно, Полидоро да Караваджо и еще многие другие художники трудились над разными частностями этой работы, которую Рафаэль завершил с таким совершенством, что велел даже доставить из Флоренции пол, исполненный Лука делла Роббиа59. И в самом деле, невозможно ни вообразить, ни исполнить чего-нибудь более совершенного, чем эта роспись, гипсы, их соразмерность и красота.

Совершенство этой работы было причиной того, что на Рафаэля возложили всю ответственность за живопись и архитектуру, которые выполнялись во дворце. Рассказывают, что добродушие Рафаэля было так велико, что для удобства своих друзей он разрешил им выкладывать стены не сплошными и цельными, но оставляя в них над прежними нижними комнатами пустые пространства, которые заполнялись бочками, трубами, деревом, отчего так расшаталось основание, что стало расседаться, и пришлось, потом все заново переделывать. Джан – Бариле он поручил украсить все двери и полы прекрасной и тщательной деревянной скульптурой. Сделал он также архитектурные проекты для папских виноградников, а равно и для нескольких городских зданий, в частности для прекраснейшего дворца мессера Джованни Баттиста даль Аквила. Кроме того, для епископа Тройи исполнил он проект дома, который тот выстроил во Флоренции на улице Сан-Галло60.

Для черных монахов монастыря св. Сикста, в Пьяченце, написал он алтарный образ Богоматери со св. Сикстом и св. Варварой, редчайшее и необычайное произведение61. Много картин написал он для Франции62, и среди них одну особенно изумительную, выполненную для короля и изображающую поединок Михаила с дьяволом63: до центра земли стоит скала, из расщелин которой вырывается пламя горящей серы, и пестрыми красками сверкает пылающий Люцифер, исполненный величайшей злобы и раздутый ядовитой гордостью по отношению к тому, что навсегда лишает его престола и обрекает на вечные муки. В противоположность ему св. Михаил с неземным своим выражением, закованный в оружие из железа и золота, но соединяя в себе мужество и устрашающую силу, побеждает Люцифера и повергает его на землю своим копьем; эта картина так прекрасно исполнена, что он получил почетнейшую награду от короля. Написал он еще портрет Беатриче из Феррары64 и многих других женщин, в частности своей возлюбленной. Рафаэль отличался влюбчивостью, ухаживал за женщинами и всегда готов был им служить, он постоянно предавался телесным наслаждениям, и, может быть, друзья его слишком снисходительно к этому относились. Когда его близкий друг Агостино Киджи поручил ему расписать нижний этаж своего дворца, Рафаэль не мог работать спокойно из-за любви к одной женщине, так что Агостино, придя в отчаяние, с трудом добился, наконец, того, чтобы его возлюбленная все время находилась в той части дома, где работал Рафаэль; только благодаря ему работа была закончена. Он исполнил собственноручно все картоны и написал фреской многие фигуры65. Потолок изображает происходящее на небесах совещание богов, напоминающих прекраснейшими линиями своих тел и одеяний об античности, а также свадьбу Психеи, где Юпитеру прислуживают его подчиненные, а грации разбрасывают по столу цветы. На консолях же свода среди других изображений Меркурий с флейтой слетает на землю, а исполненный божественного величия Юпитер целует Ганимеда. Внизу,сдругой стороны, изображена колесница Венеры и грации, уносящие вместе с Меркурием на небо Психею, а на других консолях разные другие поэтические истории. Среди орнаментов свода от консоли к консоли над арками порхают по воздуху изображенные в прекрасном ракурсе амуры с атрибутами богов: молнией и громом Юпитера, шлемом, мечом и щитом Марса, молотом Вулкана, палицей и львиной шкурой Геркулеса, кадуцеем Меркурия, свирелью Пана и земледельческими орудиями Вертумна, и тут же – животные, присвоенные каждому из них; фреска эта необычайно прекрасна и поэтична. Вокруг этих композиций поручил он Джованни да Удине написать рамку в виде венков из прекраснейших цветов, листьев и плодов. Рафаэль сделал еще архитектурный проект конюшен Киджи и для того же Агостино эскиз капеллы в Санта Мария дель Пополо, которую он потом расписывал, предполагая сделать здесь великолепную гробницу и заказав флорентийскому скульптору Лоренцетто две фигуры, находящиеся и сейчас в его римском доме. Но вследствие смерти Рафаэля, а потом и Агостино работа эта была передана Себастиано Венециано.