Глупая. Непокорная. Не усвоившая первый урок. Всё, как ему нравится.
Вдруг кто-то сзади прыгнул из окна на принца и повис на шее, сдавливая руками горло. Калфус захрипел, в глазах его потемнело. Но принца неспроста называли Огненным змеем. Он повернул голову, освобождая дыхательные пути, затем перехватил инициативу, согнувшись и перебросив нападающего через голову. Однако железная хватка не разжалась, будто это был не человек, а крокодил, чьи челюсти разжать невозможно.
Оба упали, и голова Калфуса оказалась стиснута. Принц наугад ткнул тело позади ножом, спрятанным в рукаве.
Леолия тоже бросилась на захватчика, однако Калфус почуял нового противника и ногой ударил девушку в живот, задев сломанную руку. Королева взвыла, падая на землю. Принц почувствовал, как горячая кровь течет там, где тело противника прижимается к его телу.
Всадники не вмешивались, наблюдали. Вожак должен справиться сам, иначе какой же он вожак?
Калфус ещё пару раз ткнул вслепую ножом, а затем, почувствовав, как тело врага вздрогнуло, провернул нож в ране. Захват ослаб, и принц змеёй выскользнул из смертельных объятий, отпрыгнул в сторону.
Перед ним на траве между поломанных ирисов скорчился долговязый парнишка. Он был без сознания, но его тощие руки продолжали сжимать воображаемое горло врага. Рыжие волосы кроваво пламенели.
– Это и вще твои защитники, женщина? – ухмыльнулся Калфус. – Я буду убивать его долго и щтращно, а ты будешь щмотреть, и понимать, что это будет щ каждым, кто поднимет руку или оружие против вщадника.
Леолия села, баюкая руку. Подняла заляпанное кровью лицо и глянула на бывшего жениха со злой насмешкой.
– Ты дал клятву, Калфус. Дал на крови. Ни ты, ни твои люди не причинят вреда или обиды никому, кто не поднял против тебя или твоих людей своего оружия. Юдард не поднимал против тебя оружия. Рука – не оружие.
Калфус сузил глаза.
– Хорощо, – просвистел и зацокал: – я не прициню ему зла. Но и добро прицинять не буду. Он щдохнет тут, в цветах. А вот у тебя не будет такой возможнощти!
Леолия покачнулась и встала. Сначала на одно колено, потом полностью. Выпрямилась.
«Если он меня не убьёт сейчас, – думала со спокойствием совершенного отчаяния, – то сломает и сделает то, что обещал сделать. А чтобы он меня убил, забыв о своих планах, нужно чтобы он потерял контроль, разозлился, вышел из себя…».
Голова кружилась, всё гудело, вокруг и плыло перед глазами. Боль в руке выстреливала где-то в переносице, ломила в висках. Мир расплывался перед глазами.
Леолия облизнула кровь с губ. Она захлёбывалась в крови, текущей из разбитого носа. Горло раздирало жжение. Со стороны Шугги донёсся вой собак, ржание коней и крики ужаса. «Неужели я ошиблась в словах клятвы, и всадники сейчас убивают мой народ?». Королева содрогнулась.
– Ты нравился мне, Калфус, – прохрипела, сглатывая кровь. – Было время, когда я хотела сбежать с тобой. Помнишь, я звала тебя в сад? Там я хотела предложить тебе увезти меня из Элэйсдэйра.
Калфус остановился напротив неё и слушал, улыбаясь и наклонив голову на бок. Закат горел в его вишнёвых волосах. Вспыхивал и гас в изумрудном блеске очей.
– Знаешь, почему я тебе об этом так и не сказала?
Леолия замолчала, ожидая ответ.
– Совет щитов…
– Нет, – перебила она его. – Ты, Калфус. Ты. Ты показал себя лгуном и трусом. Ты – трус, принц. Поэтому тебе так нравится издеваться над женщинами и пленниками. Только с ними ты чувствуешь себя героем, ведь они не могут дать…
Договорить она не успела – он снова ударил. В губы. А затем схватил за волосы и бросил на землю.
– Мне не нравятся твои речи, женщина, – произнёс ласково и наступил ей на сломанную руку. Леолия не выдержала и вскрикнула от боли. – Тебя плохо воспитали. Ай-яй-яй. Придётся воспитать заново.
Принц поднял её лицо за волосы и, с любопытством глядя, как её корчит от боли, прошептал:
– Мне говорили, что Медведь тебя не топтал, и ты до сих пор девица. Это правда? Если нет, я накажу тебя, женщина. Очень сурово накажу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Леолия подняла на него почерневшие глаза и рассмеялась. Отчаянно, зло, безумно.
– Топтал, Калфус, топтал. Я любила лучшего мужчину на свете, а он любил меня. Тебе рассказать, как это было?
Калфус наклонился к её лицу, полуприкрыв глаза. Ухмыльнулся.
– Я поставлю рабскую метку на твоем лице, не возражаешь? Она немного зацепит глаз, но у тебя же их два, верно?
Принц вытащил нож. Леолия зажмурилась.
И в этот миг из строя жадно наблюдающих всадников рыжей птицей вырвалась лошадь. Удар копытами – и Калфус отлетел в сторону. Чёрный всадник почти до земли свесился с седла, подхватил девушку и закинул на седло позади себя.
– Держись.
– Эйд!
Ей казалось, она кричит, но это был едва различимый шепот. Медведь спешился и вытащил саблю, встав перед рыжей защитницей.
– Ты соскучился по моей сабле, Калфус? Тебе нужно ещё?
Эйдэрд застыл неподвижно, словно гора. Кончик острия смотрел в землю.
Калфус прищурился.
– Ты пришёл за девчонкой? Значит, правда, что мне говорили…
– Она – моя, – лениво согласился герцог. – А медведи своего не отдают, ты знаешь.
Они стояли и смотрели друг на друга, а сердце Леолии обмирало от страха. Но Эйдэрд же сильнее, он опаснее, не так ли? Вот только… он один. Кровавые всадники, молча ожидавшие поединка между вожаками, вряд ли выпустят Эйда из круга живым. При любом исходе поединка.
– Я предполагал, что ты придёшь, Медведь, – улыбнулся принц. – Но боялся, что ты окажешься умнее твоего отца. И всё же надеялся. Ты меня не подвёл. Хочу, чтобы твоя девка увидела, как ты сдохнешь. Хочу, чтобы умирая, ты увидел, как она извивается и стонет подо мной.
Эйдэрд пожал плечами. Сбросил плащ.
– Хоти.
Молниеносный удар. Ничто в лице или фигуре Калфуса не выдало начало атаки, но Эйдэрд отбил клинок.
– Ты глуп, Медведь, – прошипел принц, снова отступая на пару шагов. Сабля герцога вновь опустилась. – Ты пришёл один. Так торопился встретиться со смертью? Или боялся, что мы с принцессой начнём раньше?
«Это же Чайка, – вдруг осознала Леолия. – Да! Как я не поняла… Ларан где-то здесь?» Она оглянулась в поисках друга, но вокруг были лишь азартные, хищные, голодные рожи всадников.
Принц вновь нанёс удар, затем целую серию стремительных выпадов. Он танцевал вокруг, словно смерчь. Но Эйдэрд отбил все молниеносные удары.
«Он ранен… У него кровь на щеке…Он весь покрыт кровью…»
И снова Калфус обошёл вокруг неподвижного Медведя пружинистым шагом хищника, присматриваясь. И вновь стремительная атака выпадов. Со спины. И Леолия не поняла, каким образом Эйд успел обернуться. Клинки сверкали вспышками молний, проследить удары не было никакой возможности.
Враги снова отступили друг от друга, и Леолия с ужасом увидела, что правый рукав Эйда разрезан, а посеревшая рубашка багровеет. Защита Медведя явно слабела. Он устал. «Эйд поскакал ко мне сразу после битвы», – поняла она, холодея.
Поняли и всадники. Они засвистели, кони заиграли под ними,выгибая шеи, приплясывая и бия копытами.
– Ты ждала своего спасителя, женщина? – ухмыльнулся принц. – Посмотри же, как он сдохнет.
Эйдэрд споткнулся и замер.
– Ты стал слабым, Медведь. Ты по-прежнему уверен в себе и своей силе, но ты слаб. Я не буду убивать тебя. Я заточу тебя ту же клетку, что и твоего друга. Буду наслаждаться вашим унижением, вашими страданиями и…
Герцог собрался с силами и нанёс удар, который Калфус отбил играючи. Медведь тяжело дышал, и Леолия с ужасом увидела, что её муж действительно измучен и устал. «Нет, нет! Эйд… Пожалуйста!»
Слёзы закипали на глазах.
Герцог пропустил ещё выпад, едва не стоивший ему серьёзного ранения – только в последний миг каким-то чудом Медведь уклонился, и сабля лишь чиркнула его по плечу, разрезав куртку.
Эйдэрд сделал ещё пару шагов назад и вновь пошатнулся. Леолия стиснула зубы. Она направила коня так чтобы тот напал на врага со спины, но Эйд поднял глаза и прошептал одними губами: «Нет». Она поняла и замерла.