Весь день Булыга терзался от тоски. Еще вчера Велена хлопотала возле него так, будто он, по меньшей мере, находился при смерти. Но уже утром он ее не узнал. Девушка молчала как рыба и почти не смотрела в его сторону. Обнаружив, что все полученные им раны благополучно зажили, Велена довольно грубо сорвала повязки, вынудив его стиснуть зубы, и поспешно удалилась.
Ее поведение ввергло Булыгу в состояние полной растерянности. Вздумай кто напасть, богатырь далеко не сразу вспомнил бы о том, где он находится и что нужно делать.
Из этого ступора его вывел сотник. Подсев к нему во время ужина, Горяй шепотом поделился своими подозрениями относительно чувств, питаемых Веленой к богатырю. Слова Горяя согрели измученную душу Булыги. Воспрянув духом, он дождался конца ужина и подошел к Велене.
— Велена, я хотел сказать… — начал он и замолк. Вся его заранее подготовленная речь пошла насмарку. Стоило взглянуть ей в глаза, стоило приметить ее легкое волнение, и богатырь остолбенел. Велена тотчас взяла себя в руки, а Булыга принялся гадать — видел, не видел. Вздрогнула она или нет, и если вздрогнула, то почему?
А может, и не было ничего, может, ему все пригревалось? Он и в человеческих чувствах-то разбираться не умеет, а уж в женских…
— Я внимательно слушаю тебя, Булыга, — напомнила ему Велена.
Напомнила таким ледяным тоном, что богатырь едва не ушел в расстроенных чувствах. Внутри все закипело. Кто же это, в самом деле? Он же витязь, в конце концов, а дрожит пред ней как лист осиновый!..
— Ну дело в том, что ты… Я хотел, в общем, спросить… Помнишь, ты сказала, что я… что ты… ко мне… — Булыга отчетливо понимал, что говорить следует нечто иное, но ничего поделать уже не мог. — Я вот хотел узнать, это правда?.. Или уже нет?
Велена долго и внимательно изучала его лицо. Наконец улыбнулась:
— Это все, что ты хотел сказать?
— Не совсем, но… — признался богатырь и не смог больше выдавить ни слова.
— Вы, богатыри, все такие косноязыкие? Или ты какой-то особенный?
Он с ужасом ощутил, как краска заливает лицо, но с ответом так и не нашелся. Только промычал что-то невнятное. Однако Велена понимающе закивала:
— Да, видно, мечом ворочать оно куда легче, так ведь?
— Да уж конечно! — прорвало-таки Булыгу. — Мечом это просто, чуть подучился — и ежели силенки есть, куда как просто. А ежели враг нагрянет, так, бывает, намашешься, откуда что берется. А вот говорить-то я не очень обучен.
— Однако, помнится, в корчме-то ты неплохо языком чесал, — усмехнулась Велена.
— Так то другое, — смутился он. — То ж просто треп был пустопорожний.
— Я так и поняла. Ну ладно, что с тобой делать-то, милый? — Она вздохнула. — Ты все молчишь и молчишь… Может, мне за тебя сказать?
Он не очень-то понял, что она имела в виду, но на всякий случай кивнул.
— Так ты, Булыга, наверное, влюблен в меня?
Он затаил дыхание. В ее голосе послышалась насмешка, богатырь было нахмурился, пытаясь сообразить, не надо ли ему все же уйти, наконец чуть ли не против воли ответил:
— Ну я бы не сказал…
Он вдруг со страхом сообразил, что говорит что-то не то, и торопливо выпалил:
— Да! Да! Велена! Я… без тебя… Ну…
Он поперхнулся, закашлялся, и Велена с удовольствием хватила кулаком по его спине:
— Видимо, жить без меня не можешь?
— Да! Да! Да!
Велена притянула его к себе и поцеловала. И тотчас утонула в его объятиях.
— Осторожнее, — заметила она, улыбаясь. — Не с драконом, чай, схватился.
Лучащийся от счастья взгляд Булыги скользнул в сторону. Его переполняла невероятная энергия. Он готов был прямо сейчас и чуть ли не голыми руками сокрушить замок Кощея и, если нужно, поубивать хоть сотню самих Кощеев!
Назло богатырю, окрестности пустовали. И как Булыга ни напрягал зрение, ни одного, даже самого завалящего чудовища отыскать не удалось.
Уже несколько разочарованным взором Булыга оглядел своих, так, на всякий случай, и тотчас же зацепился за Берсеня. Хмурясь и кусая губы, маг выговаривал что-то Ирице, отчего девушка делалась все мрачнее и мрачнее.
Бурлившей в богатыре радости могло с лихвой хватить на десятерых, так что он никак не мог вытерпеть, чтобы кто-либо из его друзей находился в столь подавленном состоянии.
— Велена, глянь-ка, — шепнул он, — Берсень сам не свой, чего-то у них там не ладится. Надо бы помочь.
— Да ты что! Мухоморов объелся?
Велена вцепилась ему в рукав. Кипевшие в душе Булыги чувства читались на лице, но встревать в чужие дела Велена считала совершенно излишним.
— Не надо им мешать. Они сами разберутся, — тихо сказала она. — Если любят.
— Ты точно уверена? — вздохнул богатырь. — Друзьям ведь надо помогать.
— Только не сейчас.
Укладываясь спать, Берсень напряженно размышлял. Он никак не мог выбрать момент для беседы с Ирицей, к тому же не придумал, с чего начать разговор. Да и не успел ничего придумать. За спиной послышались шаги, но поворачиваться маг не стал. Он знал, что это Ирица. В некоторой растерянности он принялся сосредоточенно разглаживать складки на одеяле.
— Эй, что с тобой? — Ирица легонько коснулась его плеча. — У меня такое ощущение, будто я сделала что-то не так. Ты на меня обиделся? Но за что?
— В этом нет твоей вины. Дело во мне. Его взгляд стыдливо скользнул по земле.
— Поэтому ты избегаешь меня? — без обиняков спросила она.
— Я? Ничего подобного!
— Но ты даже посмотреть не хочешь в мою сторону! Неужели я настолько тебе противна?
Берсень немедленно вскинул взгляд.
— Нет, ну что ты. Ты очень красивая, Ирица. И ты мне очень… Ну, очень нравишься… Но… Я устал сегодня, да, я очень устал…
— Нравишься? Это все, что ты можешь сказать?
— Нет, почему же. — Юноша замялся. — Я бы мог многое сказать, но просто сейчас не время, Ирица, пойми! Сейчас не время для этого!
— Для чего — этого?
Ирица подалась вперед, их уста сомкнулись и не размыкались довольно долго. Наконец Берсень чуть ли не силой вырвался из ее объятий.
— Нет! Ирица! Нет! Я так не могу! — В его голосе прозвучало отчаяние. — Мне нельзя так! Даже если я люблю тебя, это ничего не изменит.
— Любишь? Это правда? — Ирица расцвела прямо на глазах.
— Да, это правда. — Берсень вздохнул. — Я люблю тебя. Но я… Я не имею права любить.
— Это ничего, Берсень, это все ерунда. Это пройдет. Зачарованная волшебными словами, она потянулась к нему, но Берсень чуть ли не оттолкнул ее.
— Ты не слышишь меня, Ирица! — воскликнул он.
— Я услышала главное, любимый, остальное не имеет значения.
— Для тебя — возможно. А для меня имеет, и весьма значительное.
На ее сияющее лицо упала тень.
— Что случилось, Берсень? Если мы любим друг друга, что может помешать нам?.. Или… Или ты дал какой-то обет?.. Другой женщине? — В глазах Ирицы появился ужас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});