— Это бесполезно. Ясно, что она не убивала Шеппи. На мой взгляд, получилось все, наверное, так: Шеппи наняли следить за твоей мачехой, но ему удалось наткнуться на что-то такое важное, не имевшее к ней отношения. Он был сообразительный парень и мог доставить кое-кому много неприятностей. Поэтому его и убили. Этот город кишит гангстерами. Даже «Клубом мушкетеров», где бывает только «голубая кровь», заправляет гангстер. Шеппи, к примеру, мог разнюхать, что там не все чисто.
— Ты думаешь, он стал жертвой бандитов?
— Пока что такая версия кажется мне самой правдоподобной.
— Если отец выгонит Бриджит, она останется без гроша. Своих денег у нее нет. Возможно, ей стало известно, что Шеппи собрал против нее какие-то улики. Не в ее интересах было спокойно ждать, когда он сообщит обо всем отцу.
— Не хочешь ли ты сказать, что она убила Шеппи?
— Конечно, нет. Убить мог Трисби. Этот сутенер живет на деньги Бриджит, и, окажись главный источник его дохода под угрозой, он пойдет на все.
Подобная возможность раньше не приходила мне в голову.
— Интересно бы взглянуть на него. Где он живет?
— У него маленький дом в районе Крест. Он называет его «Белой дачей», но на самом деле это просто мерзкое «любовное гнездышко».
В голосе Марго слышалась злоба, и я с любопытством посмотрел на нее.
— Он развлекается не только с Бриджит, — продолжала Марго. — Любой женщине, у которой есть деньги, туда открыты двери.
— Он не один, таких тысячи, — спокойно заметил я. — Все побережье кишит подобными типами.
На обратном пути я старался не думать о Марго и сосредоточиться на Кордеце. По причинам, пока для меня неясным, пакетик спичек, обнаруженный в чемодане Шеппи, стоил пятьсот долларов, и я вправе был предположить, что цифры означали что-то очень важное. Я не исключал возможность, что именно этот таинственный пакетик послужил причиной смерти Джека. Конечно, прежде чем выйти из области догадок, мне предстояло собрать еще немало фактов, но в общем я чувствовал, что двигаюсь в правильном направлении.
Было без четверти три, когда я прибыл в бунгало. Порядком измучившись за день, я собирался выпить немного виски и улечься спать, но неожиданно увидел нечто, заставившее меня остановиться: на журнальном столике лежала сумочка Марго — изящная вещичка из черной замши, сделанная в форме раковины. Я надавил на золотую застежку и открыл ее. В шелковом кармашке под носовым платком я увидел пакетик спичек в красной матерчатой обертке.
С минуту я бессмысленно глядел на него, потом вынул и начал вертеть в пальцах. В пакетике я насчитал тринадцать спичек, остальные были оторваны. Отогнув их, я увидел знакомые цифры: номера шли по порядку от С451148 до С451160. Цифры не оставляли сомнения, что именно этот пакетик я обнаружил в вещах Шеппи, тот самый, который был украден из моего гостиничного номера.
Раздался телефонный звонок. Я знал наверняка, кто беспокоит меня в этот поздний час.
— Алло?
— Это ты, Лу? — Она тяжело дышала в трубку.
— Можешь ничего не говорить; я знаю, ты кое-что потеряла.
— Сумочку. Ты нашел ее?
— Она здесь, на журнальном столике.
— Слава богу! Я не могла вспомнить, где оставила ее — в клубе или в твоей машине. Я заеду утром, если, конечно, ты не завезешь ее сам. Могу я на тебя рассчитывать?
— Конечно. Утром я привезу ее.
— Спасибо, дорогой. Лу?
— Я слушаю.
— Я думаю о тебе.
Сунув руку в карман, я нащупал пакетик:
— Я тоже думаю о тебе.
— Спокойной ночи, Лу.
— Спокойной ночи, моя красавица. — И я положил трубку.
3
Хорошенько освежившись под холодным душем и почувствовав, что окончательно проснулся, я надел пижаму и проследовал в кухню, где принялся за приготовление кофе. Завтракал с комфортом на террасе. Отсюда было видно приземистое здание «Школы керамики», приютившееся на скалистом выступе полуострова.
Первое, что следовало сделать сегодня, решил я, это отправиться туда и, смешавшись с туристами, проникнуть внутрь.
Но прежде я хотел искупаться в море. Выпив кофе, я надел плавки и с разбегу бросился в воду Я плавал около получаса, доказывая себе и всему миру, что Лу Брэндон по-прежнему такой же сильный и неутомимый, каким был раньше.
Потом, заперев бунгало, сел в «бьюик» и поехал в Эрроу-Пойнт.
Минут через пять на перекрестке мне попался указатель: «Дорога к «Школе керамики» — сокровищнице оригинального искусства», и я свернул на боковую дорогу. В зеркале я увидел позади себя большой сине-белый экскурсионный автобус, переполненный туристами. От избытка чувств эти путешественники-энтузиасты с обветренными кирпично-красными лицами и в немыслимых шляпах производили ужасающий гвалт.
Я прижался к обочине, и автобус, обдав меня облаком пыли, с грохотом промчался мимо.
Когда я доехал до стоянки, там находилось шесть машин. Сторож — немолодой мужчина в белом пиджаке, на кармане которого были вышиты две рыбки, — вручил мне квитанцию.
— Один доллар, — сказал он извиняющимся тоном. Он понимает, конечно, что это грабеж, но поделать, к сожалению, ничего не может.
— Вы, наверное, ненавидите тех, кто может еще передвигаться пешком, — сказал я, отдавая деньги.
Узнав, что пешком сюда никто не приходит, я некоторое время продолжал разговор, ожидая, пока соберется вся компания, прибывшая на автобусе. Потом, когда туристы двинулись к зданию «Школы», я незаметно пристроился за ними.
Возле турникета я расстался еще с одним долларом, получив взамен входной билет от кассира, белый пиджак которого украшала та же эмблема с двумя рыбками. Он объяснил, что, если я куплю что-нибудь, деньги будут возвращены.
— Снявши голову, по волосам не плачут, — сказал я.
Кассир равнодушно пожал плечами.
— Пока мы не стали взимать плату, сюда приходили толпы зевак просто так, от нечего делать. И хоть бы один купил что-нибудь.
Уяснив скрытый смысл этого дела, я присоединился к группе туристов и вместе с ними попал в большой зал, где была выставлена для продажи керамика всех форм, размеров и расцветок. Вдоль стен тянулись невысокие прилавки, за ними в белых пиджаках с эмблемами фирмы стояли девушки-продавщицы. Они бросали на туристов безразличные взгляды, и я подумал, что, вероятно, вот так же несколько дней назад здесь изнывала от скуки Тельма Кауэне.
Всего я насчитал двадцать одинаково одетых девушек. Они готовы были продать посетителю любую безвкусную поделку, стоило тому проявить неосторожность и взять ее в руки.
В конце зала, прикрытая пурпурно-красной портьерой, виднелась дверь. Возле нее, закинув ногу на ногу и скрестив на высокой груди руки, сидела блондинка с ледяным выражением на лице.
Я плелся в хвосте у туристов, останавливаясь, когда останавливались они, и вновь шаркал по полу вслед за ними. К моему удивлению, они делали покупку за покупкой, хотя цены были высоки, а продавался хлам.
Я не упускал из виду дверь за портьерой: крупные сделки должны были совершаться именно там. Через некоторое время портьера раздвинулась, и появилась толстая старуха с ожиревшим китайским мопсом на руках. Я заметил, что короткие толстые пальцы были буквально унизаны бриллиантовыми шайбами. Старуха вышла на улицу и направилась к «кадиллаку» с ожидавшим внутри шофером.
Одна из продавщиц — хорошенькая, невысокого роста девушка со вздернутым носиком и бойким выражением лица — привлекла мое внимание.
— Есть у вас что-нибудь, кроме этой ерунды? — спросил я. — Мне нужен свадебный подарок.
— Вы не можете подобрать ничего подходящего? — с наигранным удивлением спросила она.
— Взгляните сами. Что из этих вещей вы выбрали бы как подарок к вашей свадьбе?
Она прошлась взглядом по залу и сделала гримаску.
— Возможно, вы правы. Подождите минутку.
Выйдя из-за прилавка, она подошла к блондинке и что-то шепнула. Та окинула меня ледяным взглядом — я, по-видимому не произвел на нее благоприятного впечатления: со мной не было китайского мопса и на руках не сверкали бриллианты. Для нее я был одним из многих тысяч бездельников туристов. Хорошенькая продавщица вернулась за прилавок.
— Вам поможет выбрать подарок мисс Мэддокс, — сказала она, глазами указывая на блондинку.
Встав со стула и слегка покачивая широкими бедрами, мисс Мэддокс ожидала меня; ее высокая грудь мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Такими формами мужчины любуются на рекламах нейлоновых изделий.
— Что вы желаете? — спросила она скучающим голосом, рассматривая меня и по-прежнему не находя ничего, достойного внимания.
— Я ищу свадебный подарок. В названии вашего магазина есть слово «оригинальное искусство», но, к сожалению, ничего оригинального пока не нашел.
Она приподняла свои выщипанные брови.