Итак, шел 1862 год. Двадцать лет прошло после получения письма, а малуинец все не появлялся, и ожидаемая долгота не могла присоединиться к имеющейся широте. Положение острова оставалось неизвестным… Однако Замбуко не терял надежды. В том, что обещание Камильк-паша рано или поздно выполнит, он нисколько не сомневался. Вышеупомянутый Антифер должен появиться на горизонте мальтийской улицы столь же неизбежно, как появляется в небесах комета, предсказанная обсерваториями Старого и Нового Света. Единственно, о чем он сожалел (и это вполне естественно для такого человека),— что надлежит поделить сокровища с другим наследником. Поэтому мысленно он не раз посылал его ко всем чертям. Однако изменить что-нибудь в распоряжениях, сделанных благодарным египтянином, невозможно. И все же дележ ста миллионов казался ему ужасным… Вот почему он уже много лет думал и передумывал, перебирал тысячи комбинаций, и все они сводились к одному: как все устроить, чтобы наследство целиком попало в его руки… Можно сказать так: он хорошо подготовился к встрече с Антифером, кем бы ни был человек, который принесет ему обещанную долготу.
Добавим, что банкир Замбуко, мало сведущий в вопросах, связанных с навигацией[310], долго не мог понять, каким образом посредством долготы и широты, то есть на пересечении двух воображаемых линий, определяют географическое положение любой точки на земном шаре. Но если это ему так и не удалось уяснить, зато он хорошо понял, что объединение сонаследников неизбежно и что он ничего не сможет сделать без Антифера, так же как Антифер ничего не сможет сделать без него.
Глава третья,
в которой дядюшка Антифер получает до такой степени странное предложение, что вместо ответа обращается в бегство
— Могу я видеть банкира Замбуко?
— Да, если вы пришли по делу.
— По делу.
— Ваше имя?
— Скажите — иностранец, этого достаточно.
Разговор происходил между дядюшкой Антифером и старым, неприветливым туземцем, говорившим на неправильном французском языке. Старик сидел за столом в глубине узкой комнаты, разделенной на две части перегородкой с задвижным окошком.
Малуинец не захотел назвать себя, ему не терпелось увидеть, какое впечатление произведет на банкира его имя, когда он скажет ему в упор:
«Я Антифер, сын Томаса Антифера из Сен-Мало!…»
Через минуту его ввели в кабинет — комнату без обоев, выбеленную известкой, с черным от копоти потолком. Всю меблировку ее составляли массивный несгораемый шкаф в одном углу, высокая конторка — в другом, стол да еще два табурета.
За столом сидел банкир. Оба наследника Камильк-паши встретились лицом к лицу.
Замбуко, поправив большим и средним пальцами круглые широкие очки на носу, похожем на клюв попугая, слегка приподнял голову и, не вставая, спросил:
— С кем имею честь?…
Он говорил по-французски с акцентом, свойственным уроженцам Лангедока[311] или Прованса.
— С капитаном каботажного плавания Антифером,— ответил малуинец в полной уверенности, что, услышав эти пять слов, Замбуко вскрикнет, вскочит с кресла и радостно произнесет: «Вы!… Наконец-то!…»
Банкир с кресла не вскочил. Не вырвалось и крика из его сжатого рта. Ожидаемых слов тоже не последовало. Но внимательный наблюдатель заметил бы, что за стеклами очков словно блеснула молния, которую мгновенно погасили опустившиеся веки.
— Повторяю, что я капитан Антифер…
— Я слышал.
— Антифер Пьер-Серван-Мало, сын Томаса Антифера из Сен-Мало… Иль и Вилен… Бретань… Франция…
— У вас аккредитив[312] на мой банк? — спросил банкир, причем в голосе его не было заметно никакого волнения.
— Аккредитив… да! — произнес дядюшка Антифер, совершенно сбитый с толку холодным приемом.— Да, аккредитив на сто миллионов!…
— Дайте сюда!…— спокойно сказал Замбуко, будто речь шла о нескольких пиастрах[313].
Одним ударом малуинец был выбит из седла. Как! Этот флегматичный банкир, двадцать лет назад предупрежденный, что получит сказочное богатство, что в один прекрасный день к нему явится некий Антифер и поднесет, так сказать, на блюдечке его долю… он даже бровью не повел, увидев посланца Камильк-паши, не удивился, не обрадовался?… Уж не ввел ли всех в заблуждение документ, найденный на первом острове? Может быть, следовало обратиться к кому-то другому, а не к этому тунисскому мальтийцу?… Может быть, банкир Замбуко и понятия не имеет ни о какой широте, без которой невозможно найти второй остров?…
Сонаследника, так жестоко обманутого в своих надеждах, стало знобить. Ноги у него подкашивались, сердце бешено колотилось; он едва успел опуститься на табурет.
Банкир даже не пошевелился, чтобы оказать ему помощь. Он разглядывал пришельца сквозь очки — уголки его губ приподнялись, зубы чуть-чуть оскалились. Если бы он не должен был владеть собой, то не удержался бы от восклицания: «Однако этот моряк слабоват!», что на самом деле означало бы: «Ну, с этим нетрудно будет справиться!»
Между тем дядюшка Антифер мало-помалу пришел в себя. Вытерев лицо платком и перекатывая свою трубку слева направо, он встал.
— Вы действительно банкир Замбуко?…— спросил он, ударив кулаком по столу.
— Да… в Тунисе только я один ношу эту фамилию.
— И вы не ждали меня?…
— Нет.
— Вас не предупреждали о моем приезде?
— О вашем приезде? Каким же образом?
— Письмом некоего паши…
— Паши?…— спокойно переспросил банкир.— Письмо паши?… Да я их получаю сотнями…
— Камильк-паши… из Каира?…
— Не помню.
Эту игру Замбуко вел с той целью, чтобы дядюшка Антифер высказался до конца и показал свой товар, то есть долготу острова, не дожидаясь, пока банкир покажет ему письмо с цифрами широты.
Однако, когда был упомянут Камильк-паша, Замбуко не стал делать вид, что слышит это имя впервые. Казалось, он напрягает свою память…
— Подождите…— сказал он, поправляя очки.— Камильк-паша из Каира?…
— Ну да, ну да…— подхватил дядюшка Антифер.— Этакий египетский Ротшильд… У него было огромное состояние в золоте, алмазах, драгоценных камнях…
— Припоминаю… в самом деле…
— Он должен был вас предупредить, что в свое время половина этого состояния перейдет к вам.
— Вы правы, господин Антифер, у меня где-то есть это письмо…
— Как — где-то! Вы не знаете, где оно?
— О! У меня ничего не пропадает. Я его найду.