Читать интересную книгу Своя радуга - Лев Соколов

– А спутниковых тарелок-то с джакузи не видно… – Бормотнул Стас.

– Чего? – Повернул к нему голову Андрей.

– Я говорю, ни летающих машин, ни металлических ангаров. Совсем не похоже не то место, откуда плывем. Другой технологический уровень.

– А… Ага.

– Чего делать будем? – Спросил Петр. – Правим к берегу?

– Люди. – Коротко сказал Межислав. – Расспросим.

– Тогда правьте к берегу, – сказал Стас, и поудобнее устроил на ремне излучатель.

– Ты только не цель пока, просто держи под рукой – Посоветовал Петр.

Андрей с Межиславом налегли на весла, и попытались направить тарантас к берегу. Это было нелегко, течение здесь усиливалось и оба изрядно припотели, направляя свой речной рыдван. Деревню они почти проскочили, их горе-корабль едва не вынесло в ту, бегущую перед ними новую реку, но все же, кое как корабль управлялся, и вот уже Стас прыгнул в воду и упираясь ногами в речное дно поворотил лодку на отмель. Петр внимательно обшаривал берег глазами, небрежно положив руки на излучатель. Берег тем временем опустел, – все люди с него исчезли, оставив взамен одинокую фигуру мужчины.

Друзья выволокли свою лодку на берег, взяли с него излучатели и пошли к деревне.

Они неторопливо шли к встречавшему их человеку, рассматривая его пристальными взглядами. Человек был кучеряв, имел бороду лопатой, одет был в одежду из неокрашенной холстины, и опирался на простой посох. В кудрях его и бороде обильно виднелась седина.

– Никак Старейшина, – сказал Межислав.

– Нет, по уровню не двадцать первый это век, ребята – примечал свое Стас, глядя и на старика, и на избу за ним, низкую, с окнами задвинутыми деревянными ставнями. Хорошо если двадцатый, да и то…

– Не расслабляйтесь, громадяне, – шикнул Андрей.

– Учи ученого, – ответил Стас.

– Тихо-тихо, вы, сыновья Ареса… – прошелестел Петр, одновременно ясно улыбаясь ждущему их Старику. – Ведь еще не воюем…

– Ну, – хмыкнул Стас вертя головой, – а куда ж они все кроме него попрятались? Особенно мужчины…

– Вот сейчас все и выясним, – пообещал Петр выступая чуть вперед. – И поскольку они уже приблизились к старику на достаточное расстояние, громко сказал на известном-неизвестном языке.

– Здравствуй, любезнейший!

Едва заслышав звук его голоса, старик резко рухнул вниз.

***

Петр услышал за своей спиной шум и обернулся. За спиной его обнаружился одинокий настороженный Межислав. Стас и Андрей отыскались на земле, в нескольких шагах друг от друга. Как только старик рухнул вниз, оба сделали то же самое с перекатом, и теперь настороженно водили по окрестностям столами излучателей. Сам же старик застыл в коленопреклоненной позе положив перед собой посох, и уткнувшись в него лбом.

– Друзья, пуле поклонится позора нет. Так ведь покуда еще не стреляют, – ехидно заметил Петр. – Встаньте, не позорьтесь перед аборигеном.

– Твою в качель! – Буркнул Стас, и сплевывая поднялся на ноги. – Я как увидел ,что он рухнул, думал сейчас стрелять начнут…

– Факт, – Подтвердил Андрей.

– И ты отец, встань – Повысил голос Петр обращаясь к старику. – Нечего землю носом пахать, чай уж годы не молодые. Да встань же ты.

Андрей приблизился к Старику и взял его а локоть. Через рубаху он почувствовал, что тело старика ходит ходуном от крупной дрожи.

– Ну, ты чего, старче? – Ласково сказал Андрей. – Да встань же, ну встань.

– Если так будет угодно высоким господам… – надтреснутым дребезжащим голосом пробормотал старик.

С кряхтением он поднялся на ноги, но взгляд его так и остался прикованным к земле.

– А где все остальные жители, старик? – Спросил Стас. – Куда попрятались?

– Все, как и положено, ждут на главной площади деревни. – Отозвался Старик. – Прошу простить высоких господ. Мы думали вы сегодня появитесь как обычно, небесным путем. Никак мы не могли ожидать, что сегодня высоким господам захочется совершить речную прогулку. Но, мы все подготовили, – и дань – и дичь. Все готово.

– Точно все готово? – Спросил Петр старика. – Но спросил не на том знкомом-незнакомом языке, с которого начал, а спросил на родном русском.

– Прошу прощения? – Пролепетал старик. Я не владею языком высоких господ…

– И дань, и дичь… – Повторил на русском повернувшись к товарищам Петр. – Сдается, нас за кого-то принимают.

Межислав, оторванный от понятного троим языка сотней лет, вопросительно глянул на них, выпадая из общения. Петр глянул на него, и поднес палец к губам, а потом подумав, что может, вдруг, этого жеста не было во времена Межислава, еще на всякий случай показал пальцами, как бы крепко сомкнув ими губы. Межислав кивнул.

– Мне все это не нравится, – так же по-русски тихо сказал Андрей.

– Что именно? – уточнил Стас.

– То как трясется этот старик. И дань. Местные запуганы.

– Ладно, – разберемся. – Петр поправил ремень излучателя на плече. – Будьте внимательны. Если хотите что-то сказать меж собой, говорите по-русски.

– А вот не факт что старичок не понимает по-русски. Может просто виду не подает. – Сказал Стас. – Видел я на своем веку разных… мирных жителей.

– Вот потому пока поменьше болтайте, – резюмировал Петр. – Особенно о нас.

Он повернулся к старику.

– Как тебя звать?

– Уприя, – высокий господин.

– Хм… Ну, веди.

– Куда? – Опасливо уточнил староста.

– На площадь.

Старик повернулся и засеменил, с полусогнутой спиной. Друзья пошли за ним. Прошли мимо сетей, густо пахнувших водой и рыбой, мимо навесов где вялилась, рыба, наконец между двух убогих изб, вышли на площадь, – окруженную по периметру кольцом домов круглую площадку, и когда они вышли на неё, под ногами вместо земли оказался…

– А вот площадочку-то явно не местные мостили, – Заметил Андрей, проведя ногой по поверхности площадки, матовой и гладкой как стекло.

Старик семенил дальше. На площади были люди, мужчины и женщины. Они располагались по периметру, кругом. Все они были на коленях.

– Как рабы стелятся. – Сказал Андрей.

– Да, хорошо их тут намуштровали…

– Надо их поднять. – Андрей повысил голос. – Эй, люди!

– Погоди ты глотку драть. – Осадил Петр, и окликнул старосту. – Эй, как там тебя… Уприя. Подними народ.

Встаньте, жители, – задребезжал старик. – Встаньте, вам приказывают высокие господа.

Люди медленно начали подниматься с колен. Люди поднялись, но взгляды остались на земле.

Межислав вдруг дрогнул, медленно пошел к одной из девушек.

– Эй, Мешко, – ты чего? – Позвал Андрей.

– На Велену мою похожа, – Отозвался Межислав подойдя к девушке, с опушенной головой, которая смотрела в землю. – Он аккуратно поднял ей голову и поглядел в лицо. Девушка была худа, явно они здесь не жировали.

– Показалось, конечно… – Смущенно сказал Межислав. – А глаза – пустые.

Он убрал руку, и девушка словно магнит её тянул, снова опустила взгляд в землю.

– Петр показал старосте на мешки сложенные у одной из изб на тележке.

– А что там? Дань?

– Да, высокий.

Петр подошел к мешкам, открыл один из них. Вытащил на солнце янтарно блеснувшую на солнце вяленную рыбу.

– Рыба?

– Да высокий.

– Во всех мешках?

– Разве я бы посмел обмануть?! – Склонился старик. – Самая лучшая, высокий господин.

Но Андрея привлекла не рыба. Он повернулся левее, и подошел к одному из жителей, бывших неподалеку от мешков. Тот как и все был в круге, но в отличие от прочих, не стоял. Потому что ни рук ни ног у него не было. Рубаха без рукавов не скрывала обрубков. Человек на земле молча смотрел на подняв голову приблизившегося Андрея, и взгляд его жег.

– Ребята, – позвал Андрей.

Трое подтянулись к нему. За ними семенил полусогнутый староста.

– И руки, и ноги – по одному удару на каждый. – сказал тихонько остальным Межислав. – Чистая работа. Умелая рука. Но не воина, – палача.

– Кто это с тобой сделал? – Тихо спросил у человека Андрей.

Человек на земле молчал. Но лицо его кривила гримаса, а вся душа жила в глазах. Там была чистая концентрированная ненависть.

– Что с тобой случилось? – Снова спросил Андрей.

Калека молчал.

– Он не может ответить, высокий господин. – Сказал сзади староста. – Это Герб, он пострадал за дерзость. Когда высокий господин удостоил чести его невесту…

– Удостоил чести? – Переспросил Андрей.

– Да, высокий. Герб не смог оценить оказанного ему благодеяния. Он… повредился умом и позволил себе… поднять руку на высокого господина.

– И что вышло?