Читать интересную книгу Знак Близнецов, Потерянный рай - Андрей Ливадный

Джон посмотрел на приборы. Радар молчал во всех диапазонах. Никто больше не пытался приблизиться к кораблю. Рай сонно затих, словно события последних часов были лишь жуткой галлюцинацией…

Джон понял, что смертельно устал. Иначе ему в голову бы не лезли такие мысли. Какие, к черту, галлюцинации?..

Полукилометровая зона вокруг «Звездного Пса» походила на пространство Горина,[2] заполненное его ирреальными образами. Столбы света, бьющие вниз, освещали механический муравейник. Грузовые роботы сновали среди развороченной аппаратуры, собирая уцелевшие приборы. Обгоревшие каркасы пультов таращились в ночь черными провалами выбитых экранов. Перед центральным шлюзом «Пса» возвышался покореженный эндоостов геологического разведчика. Его броня, способная защитить от падения каменных глыб, была продавлена вовнутрь, словно взбесившийся исполин молотил по нему стотонной кувалдой.

Это было реальностью Рая.

Их положение оставалось двусмысленным. Банки памяти «Звездного Пса» были полны информации о стерильной планете, животный мир которой погиб миллион лет назад.

«А ты не подумал о миллиардах людей, задыхающихся в мегаполисах Эригона, Терры или Грайнапуса?» — всплыл в его памяти вопрос капитана.

Он понял, что имел в виду Грозз. Стоит ли заботиться о сохранении семи чудовищных порождений эволюции Рая, когда планета может дать новую жизнь миллиардам людей, влачащим жалкое существование в клоаках супермегаполисов…

Джон внезапно вспомнил Аллор. Беснующееся море аллорской сельвы и темные клинья выжженной, перерожденной почвы, протянувшиеся за строем машин. Люди уничтожали сельву, чтобы жить. Человечество расползалось по Галактике, как пятно проказы, сметая биологические виды…

Борьба за выживание шла теперь в космическом масштабе… Тысячи колонистов погибли на Аллоре, чтобы их дети могли ходить по новой земле, не опасаясь жалящего яда лактиний. Рай же готов принять людей, и тут не нужно платить безумную цену за каждый квадратный километр колонии.

Нужно всего лишь уничтожить монстров.

«Нет».

Эта мысль не требовала доказательств. Аллор и Рай — разные… Человечество хоть и пожирает жизнь пограничных планет, но среди неизбежного зла экспансии существуют законы Совета Безопасности Миров. Часть Аллора будет оставлена за исконной жизнью. В конечном итоге появится искусственный баланс между людьми и сельвой. Здесь же нет пути к компромиссу. Монстры не будут сосуществовать с людьми. Слишком специфична эволюция Рая.

К тому же есть шанс, что подтвердится их разумность. Люди привыкли к своему одиночеству, и мысль о нечеловеческом разуме, пусть даже таком — чуждом и страшном, — была удивительна…

Джон повернулся к панели интеркома.

Капитан не может в одиночку решать судьбу планеты. Никто не вправе брать на себя такую ответственность.

Тишина. Экран интеркома остался пуст. Капитанская каюта не отвечала на вызов.

Джон помрачнел. Разыскивать Грозза среди сотен отсеков «Звездного Пса» через систему общей связи он не хотел.

…Шелест подъемника возвестил о смене. Пол модуля раскололся. На подвижной платформе стоял Дон.

— Капитан прислал на смену меня, — мрачно сообщил он.

— Почему он не объявил об этом лично? — спросил Джон, формально передавая дежурство.

— Не знаю. Он вызвал к себе Инвара. По-моему, отправил его за брошенными маяками на побережье. А со мной разговаривал по интеркому, не включая экрана.

Джон встал. Мышцы болели. Он зверски хотел спать.

— Где они? — спросил навигатор, изучая показания приборов. Он имел в виду ксеноморфов.

— Не знаю. Попробуй подключить метеоспутник, может, он что покажет.

— Ладно, разберусь. Иди отдыхай.

Джон встал на сегмент подъемника.

— Постарайся не стрелять, если они вдруг станут приближаться, — внезапно посоветовал он.

Дон удивленно поднял голову.

— А что мне делать? Ждать, пока они разнесут корабль?

— Вызывай капитана. Пусть подобные решения принимает он.

Навигатор понял его мысль.

— Думаешь, они разумны? И у нас будут большие неприятности?

Джон кивнул.

Комментарии были излишни. Одно утешало пилота: теперь Дон ни за что не станет стрелять без приказа. Он был не из тех людей, что пренебрегают подобными советами.

Сегмент подъемника беззвучно провалился вниз.

Глава 8

У дверей биолаборатории горел зеленый сигнал. Джон прошел узкое помещение, стараясь не зацепить наваленные на столах приборы, и увидел Гею, склонившуюся над освещенной полостью комплексного исследовательского аппарата.

— Секунду, — как обычно, попросила она.

Он заглянул через ее плечо. Внутри полусферы, удерживаемая силовым полем, висела отсеченная лапа монстра. Забавно перебирая стальными лапками, по ней ползли зонды-анализаторы. На мониторе компьютера возникали какие-то схемы вперемешку с формулами и пространственными моделями молекул белка.

Сев в кресло, он приготовился ждать.

Наконец Гея закончила расчеты, нажала несколько кнопок и повернулась.

— Не ложилась?

— А… — Она сделала слабое движение плечами и уселась к нему на колени. — Поспала час. — Она устало склонила голову на грудь Джона. — Разве можно спокойно уснуть, имея в лаборатории вот это… — Она сделала неопределенный жест в сторону рабочей полусферы и тихо рассмеялась: — Капитан дал мне фору, отправив на покой.

— Нашла клетку?

— Нашла! — Ее апатия мгновенно улетучилась. — Я успела поместить живые образцы в криогенную камеру лаборатории. Когда мы вернемся, я попытаюсь разблокировать их наследственную память и вырастить целый организм.

Джон вздрогнул.

Он уже не слушал Гею, это была мгновенная вспышка памяти…

Боевые машины Зороасты…

В лицо полыхнул бешеный свет. Запах горящей человеческой плоти ударил в ноздри Джона Митчела, и…

…перед его глазами стоял призрак новых боевых машин — неуязвимых монстров с планеты Рай, рефлексы которых дополнены контроллером Генератора Мозговых Импульсов…

— Что с тобой? — испуганно отстранилась Гея.

— Ничего… Ты должна уничтожить клетки.

* * *

В ее каюте тихо играла музыка. Джон плыл в чарующих звуках, и весь мир был сейчас страшно далек. Было удивительно ощущать, что среди страха, неопределенности и нечеловеческого напряжения они нашли эти минуты друг для друга… Гея дремала, прижавшись к его груди. Внезапно она пошевелилась и, взглянув на хронометр, коснулась губами его плеча.

— Джон, у меня есть еще два часа… — виновато прошептала она.

— В лабораторию? — слегка улыбнулся он.

— Не обидишься?

— Нисколько. Но тебе нужно поспать.

— Потом. С тобой, — она провела прохладной ладонью по его груди. — Я люблю тебя, Джон.

Гея встала.

Заказав бытавтомату кофе, она достала из коробочки несколько капсул.

— Дай и мне, — он протянул руку.

— Сильное, — предупредила она, передавая ему капсулу стимулятора.

— Ничего, — ответил Джон, запивая шарик обжигающей коричневой жидкостью. — В ближайшие сутки нам понадобится много таких.

— Почему?

— Думаешь, капитан внял голосу разума?

— Но он ведь отдал приказ о старте!

Джон промолчал. Чем больше он думал, тем меньше нравилась ему уступчивость Грозза.

* * *

Грузовая палуба «Пса» напоминала развороченный муравейник. Автоматика была повсюду: механизмы перемещали контейнеры с грузами, часть отсеков консервировалась, одновременно шла тестовая проверка электронных систем.

В жилом модуле было более или менее тихо, только двери различных помещений внезапно открылись, потом начали закрываться. Повсюду горели предупреждающие сигналы. Кибермозг проверял работоспособность систем экстренной герметизации.

Тонкий зуммер интеркома настойчиво выводил свою трель в его каюте…

Джон вошел, щелкнул клавишей и посмотрел в экран.

Вызывал Дон.

— Джон, у меня неприятности. Исчез Инвар. Он вылетел за оставленными на побережье маяками. Связь прервалась минуту назад.

— Ты сообщил капитану?

— Он не отвечает.

— Ладно, не отключайся. Джон выскочил в коридор.

Дверь в капитанскую каюту была приоткрыта. Рядом горел сигнал сбоя.

Джон осторожно постучал.

Тишина. Он толкнул дверь.

В обширной каюте, к которой примыкало несколько других помещений, царил хаос. Повсюду валялись вытащенные из шкафов вещи. Постель капитана была смята в ком, и на белом белье резко выделялось несколько грязно-зеленых пятен, поверх которых валялся заряженный бластер.

Капитан лежал в кресле, в дальнем конце комнаты. Его глаза остекленели, сведенное судорогой тело неестественно выгнулось, а на губах застыла блаженная улыбка…