Читать интересную книгу Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах - Дзиро Осараги

Тем временем на улице уже изрядно стемнело, и серебряная россыпь звезд замаячила на небосклоне. Раскидистая крона литокарпуса чернела в полумраке, нависая над внутренним двориком. На развилке ветвей, укрывшись под сенью густой листвы, примостился неизвестно когда взобравшийся на дерево Паук Дзиндзюро. С горящими глазами слушал он беседу подгулявших друзей.

Хаято и Кинсукэ стояли на темном перекрестке, поджидая Дзиндзюро. Выслушав рассказ Кинсукэ обо всех его злоключениях, Хаято сильно встревожился. Внезапно послышались чьи-то торопливые шаги. Укрывшись в тени, они увидели, как кто-то вышел на перекресток. Это был Дзиндзюро собственной персоной.

— Ну, как там? — осведомился Хаято.

— Ну и народ эти ронины! — рассмеялся Дзиндзюро. — Я спрятался на дереве и все, что они там болтали, подслушал. Ох, глаз да глаз за ними нужен!

— А эта прохиндейка что?

— Тут я ничего понять не могу. Что-то она им такое несла про дом в Эдо да про лавку свою… Что, мол, она купеческая вдова… Да только ничуть не похоже на это. Но, как правильно заметил Кинсукэ, это та самая ловкачка на промысле, которую вы оба повстречали ночью в лесу… На кого-то она работает. Что-то у нее есть на уме. Настоящая пройдоха! Только потчует этих простофиль вином, а сама помалкивает. Все главное из их разговора на ус мотает, а сама словечка лишнего не проронит, только беседу направляет в нужное русло — ловко так им тему задает…

— Да, забавно! Ну, и что же они теперь собираются делать?

— Дела наши плохи. Она там этих ронинов распалила донельзя, и они нас решили во что бы то ни стало извести. Да и не только эта троица — они ведь и всех прочих здешних самураев, кому не безразличны дела клана, поднимут на ноги. А там такие рубаки, что только держись!

— Хм, теперь надо держать ухо востро.

— Уж это точно. Надо же, добраться до самого Ако — и вот, пожалуйста! Не думал, не гадал, что придется здесь такое испытать. Что же это за баба такая?! Но знаете, что я скажу, разлюбезный Хотта, мне такой разворот даже нравится, как-то интереса прибавилось. По правде говоря, я ведь к вам примкнул от нечего делать. Думаю, помогу вам, сударь, немного на досуге — самому-то мне никто эту работу не поручал, так что всерьез я этим заниматься не собирался. Ну, а теперь другое дело — возьмусь, пожалуй. Хоть бы даже мне никто ничего и не заказывал — сам возьмусь, из интереса! Не знаю, по какой причине эта особа ставит нам палки в колеса, но коли так, что ж — померяемся силами! Думает, оттого, что она женщина, мы все должны растаять… Пройдоха! — заключил в сердцах Дзиндзюро.

Хаято рассмеялся:

— Ну, тогда будем считать, что мне повезло. Пойдем, что ли, к тебе на ночлег?

— Нет, ко мне уже нельзя. Надо другой схорон найти. Платье тоже лучше бы поменять. Дело неприятное, но придется пока нам убраться из призамковых кварталов. А уж как все уляжется и помех не будет, так и нагрянем в замок взглянуть, что там творится. Идет?

— Тогда сегодня ночью.

— Нет, чуть погодя, — спокойно ответил Дзиндзюро и молча зашагал по улице, на некоторое время погрузившись в раздумья. Вскоре они вышли на площадку, откуда видны были каменные стены замка, окруженные рвом. Мгла сгущалась, и в безлюдном пространстве ночи над черной водой, в которой мерцали отраженья звезд, над высоким отвесным утесом черной островерхой крышей упиралась в сумрачное небо башня донжона. Хаято почувствовал, как в душе его шевельнулось тоскливое чувство — ему было неприютно, будто одинокому страннику в дремучем лесу. Дзиндзюро стоял, скрестив руки на груди — словно борец сумо, что, поднявшись на помост, поглядывает оценивающим взором на противника. Немного спустя он промолвил:

— А сейчас самое умное будет найти какой-нибудь постоялый двор и хорошо выспаться.

Вылазка

Переплыв Лисью речку с южной стороны замка, Дзиндзюро и Хаято оказались у основания крепостной стены. С левой стороны влажная галька мерцала в звездном сиянье. Выбрав место потемнее, где образующий часть стены утес отбрасывал густую тень, они стали карабкаться наверх — туда, где бойницы ощетинились луками и мушкетами. Дзиндзюро подобрался снаружи к одной амбразуре и заглянул внутрь. Там виднелась круглая площадь, над которой возносилась ввысь башня донжона, угнездившаяся на круглой отвесной скале. Без сомнения, должен был там быть и ров, опоясывающий цитадель.

— Везет нам! Стражи нигде не видать, — прошептал Дзиндзюро, оторвавшись от бойницы и поглядывая вверх на южную башню стены.

Ну, теперь туда… Дзиндзюро показал взглядом Хаято «туда» и, цепляясь за неприметные расщелины в камне, словно ящерица, стал переползать поближе к башне. Раздался приглушенный лязг — это зацепились за кровлю башни крючья веревочной лестницы, которую метнул вверх Дзиндзюро. Паук подергал веревки, проверяя их надежность, и удовлетворенно выдохнул:

— Порядок!

Перебравшись на лестницу, он начал проворно подниматься по веревочным ступеням и в мгновение ока оказался на крыше, над крепостными валами и стенами, откуда, поглядывая сверху вниз на Хаято, поманил его жестом, означавшим «Следуй за мной!».

Лестница раскачивалась в воздухе и особого доверия не внушала, но Хаято ощущал в себе какую-то волшебную мощь, которая переполняла все его существо. Страха он не испытывал и чувствовал необычайную уверенность в своих силах. С каждой ступенькой усыпанное звездами небо над головой, казалось, все шире распахивалось ему навстречу. Внизу виднелась река Кумами, что с журчанием несла вдаль свои воды, в которых отражался ночной небосвод. В воздухе витал свежий дух от воды.

Протянув крепкую руку, Дзиндзюро помог Хаято преодолеть последние ступени. Прямо перед ними высился на утесе донжон.

— Двинулись вниз! — скомандовал Дзиндзюро, и они начали осторожно спускаться по внутренней стороне стены.

Оказавшись во дворе, они задержались на некоторое время в тени, чтобы осмотреться.

Погруженный во мрак замок был объят ночным безмолвием. Ветра не было, не слышалось шума сосновых ветвей, лишь яркие звезды мерцали в вышине.

После долгого молчания Дзиндзюро, который, вероятно, только о том и думал, проронил:

— А все же не дает мне покоя эта дамочка.

— Что уж так? — недоуменно переспросил Хаято.

— Да вот, сам не знаю, почему…

— Странно! На вас не похоже.

— Это точно, — заключил Дзиндзюро. — Ну, что-то я не о том думаю. Идем!

Крадучись, они пошли дальше, пересекли площадь и оказались у кромки рва, окружающего цитадель. Подъемный мост был поднят, но даже если бы он был опущен, то все равно упирался в массивные железные ворота. Справа от ворот возвышался донжон, и в темных водах рва белело меловое отражение стен.

Вдруг оба бросились ничком на землю и замерли в полной неподвижности: гул барабана разнесся в ночи, возвещая время.

— Уф! — ухмыльнулся Дзиндзюро, подняв голову от земли. — Что-то мы совсем оробели. Все, нас ждет цитадель!

Цитадель? Более дерзкое предприятие трудно было представить.

Вдоль кромки рва они стали крадучись продвигаться в направлении ворот. После того как барабан пробил на башне, возвещая наступление новой стражи, ночная мгла будто еще более сгустилась над замком. Угрюмое безмолвие скал, воды и крепостных стен вселяло тревогу, наводило на мысль о том, что там, во мраке, кроется неведомая опасность. Грозная и величественная громада донжона высилась на утесе. Казалось, если окликнуть, замок тотчас отзовется эхом.

В ночном воздухе стоял душок подгнившего конского корма. Стук копыт о деревянный пол доносился из соседнего строения, которое, очевидно, служило конюшней. Рядом был манеж для выездки лошадей. Пока Хаято смотрел в сторону конюшни, Дзиндзюро шел не отрывая глаз от цитадели и вдруг резко остановился. Когда он обернулся, Хаято увидел у него на лице суровое и горькое выражение. Ронин ожидал, что сейчас Паук ему что-то скажет, но тот только сжал губы и не вымолвил ни слова. Хаято тоже посмотрел на другой берег рва.

Прямо перед ними на том берегу возвышалась башня донжона, составлявшая одно целое с гигантским утесом, который служил ей фундаментом. На утесе плотной стеной без малейшего просвета стояли сосны. Должно быть, Дзиндзюро остановился на этом месте, потому что отсюда забраться в цитадель будет легче всего. Но тогда почему же он колеблется? Этого Хаято не мог взять в толк.

— Ничего не выйдет! — вдруг решительно бросил Дзиндзюро. Сказал — будто отрубил, не пожелав даже объяснить Хаято причину.

В этот миг одинокая стрела, со свистом разрезав воздух, пронеслась у них над головой. Оба лазутчика стремглав бросились наутек, и тут издалека с утеса, нависшего надо рвом, донесся голос:

— Не забывайте эту стрелу!

Беглецы оглянулись и заметили на утесе черный силуэт. Смысл слов стал им ясен в тот миг, когда они обнаружили торчащую в земле стрелу. В ночном мраке, словно бабочка с трепещущими крыльями, белело оперенье.