Читать интересную книгу "Три минуты вечности - Ксения З"

и устало плыли по небу затянувшие его тучи. Они хотели избавиться от ноши, которую обречены были нести, но почему – то не могли. Вокруг было серо и мрачно. Небо опустилось так низко, что казалось, хотело раздавить тех, над кем так величественно простиралось.

Я хмуро, но, в то же время с нетерпением, вглядывалось в унылый пейзаж. Я ждала. Рано утром ко мне в палату действительно заглянул Глеб, но я притворилась спящей, не желая с ним разговаривать. Почему – то теперь мне казалось, что вчера он смог слишком глубоко заглянуть в мою душу. И мне сейчас это было неприятно. Он поправил мне одеяло, несколько минут смотрел на приборы, что-то переписывая себе в блокнот, а затем ушел, напоследок оглянувшись.

Потом мне принесли завтрак, но у меня не было аппетита. Чувство нервозности усиливалось с каждой проходящей минутой. Я знала, что скоро начнутся часы посещений.

И вот, наконец, дверь моей палаты приоткрылась и в проем просунулась голова. Затем, мужчина уверенно неся букет цветов, прошествовал прямо к моей кровати. У него был странный вид, как у побитого щенка. Он вызывал у меня только чувство равнодушия.

– Привет, Андрей, – я начала говорить первой.

Он едва заметно вздрогнул, но промолчал.

– Не бойся меня, я больше не мертвая, – я сама удивилась, как грубо прозвучал мой голос.

– Кристина, что ты? – начал запинаться Андрей, – я просто так переживал за тебя, а вчера мне позвонили и сказали, что ты пришла в себя. Сегодня я с самого утра помчался к тебе и…

– Андрей, – я устало прервала его тираду. – Ну, перестань. Я понимаю, что ты чувствуешь. Вину, не так ли? Наверное, ты задавался вопросом, почему, ты не поехал со мной в тот день за город на съемки. Ведь ты знал, какая скользкая дорога и, какой я неопытный водитель? Верно? Ты думаешь, что это ты виноват во всем?

Он сжался, как под ударом. Я смягчилась, я вовсе не собиралась его казнить, ведь по-сути, мне было совсем уже не важно, как он относился ко мне.

– Послушай, – я старалась придать голосу как можно больше доброжелательности, – я не хочу говорить об этом. Тем более… все, что произошло… я рада, что это случилось именно так.

Андрей с интересом посмотрел на меня.

– И я хочу сейчас задать тебе один вопрос, от которого для меня очень многое зависит. Я прошу, ответь мне честно. Это действительно важно для меня.

– Да, Кристина, – он побледнел.

– Я хочу знать. В тот момент, когда я ехала в тот вечер со съемок и попала в аварию, тогда ты ведь был не дома. Ты был у Кати, моей подруги.

Как затравленный зверь, он резко дернулся. Букет выпал из рук и разлетелся по полу. Уже до того, как он поднял на меня взгляд, еще до того, как он заговорил, я уже знала правду. Я была так счастлива. Этот дикий восторг переполнял меня, не давал дышать. Он был в моей жизни!!! Он существует. И я люблю его, реального, настоящего. И я действительно касалась его волос, его рук.

Я посмотрела в окно и почему-то улыбнулась угрюмо проплывающим тучам. Из моих дум меня вывел голос Андрея:

– Прости, так получилось…. Я сам не понял как. И вообще, Катя…

Но его объяснения не имели для меня никакого значения. Мне было все равно.

Я словно впервые посмотрела на его лицо, на его помятый костюм и еще раз удивилась, как он мог мне когда-то так нравиться. Теперь он вызывал во мне только чувство жалости. Той жалости, которая просыпается к нашкодившему ребенку, который не знает, как правильно попросить прощение за свою проделку.

– Андрей, – он устремил на меня свой взгляд, – я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Мне это не нужно. Если ты счастлив с Катей, ты должен быть с ней. Спасибо тебе, за то, что ты сделал для меня. Но всему, наверное, свойственно заканчиваться. Я отпускаю тебя. Мне больше все это не важно.

Он не знал, что сказать мне, просто часто моргал, смотря на меня.

– Иди, Андрей. Я устала.

Словно, сомнамбула, он поднялся с кровати и на деревянных ногах пошел к выходу.

– Постой, – сказала я.

Он обернулся:

– Одна просьба. Напоследок… Не приходи сюда больше. И… попроси ее тоже не приходить. И…да, забери, пожалйста свои вещи из квартиры, пока я еще буду здесь.

Андрей рассеянно кивнул и плотно притворил за собой дверь. Рассыпавшийся букет и так и остался сиротливо лежать на полу.

1 год спустя.

Люди сновали туда-сюда, постоянно задевая друг друга локтями, сталкиваясь, спеша куда-то, роняя багаж. Я с интересом разглядывала их лица и пыталась прочитать те чувства, которые их в тот момент обуревали. Кто-то плакал, вытирая рукавами слезы, кто-то с нетерпением посматривал на табло, висевшее в центре зала. Я слегка спустила круглые солнечные очки.

Я никогда не любила Аэропорты. На них лежит печать тоски. Как часто люди расстаются в их стенах, чтобы больше никогда не встретиться. Улетают любимые, принося клятвы верности, а потом забывая. Улетают дети, чтобы где-то начать новую жизнь и выпорхнуть из родительского гнезда. Конечно, в аэропортах люди еще и встречаются, но так уж мы устроены, что к хорошему привыкаем быстрее. Посему боль разлуки, мы несем в сердце гораздо дольше. Я не любила аэропорты. Но сегодня я улыбалась. Сегодня я была счастлива.

Толстенький запыхавшийся мужчина средних лет, расталкивая своим дипломатом прохожих, тяжело протиснулся через толпу и с завидным проворством для своей комплекции подскочил ко мне. Молча кинул портфель на свободное рядом кресло, достал из кармана платок, швырнул туда же шляпу, обтер потную лысину и только потом обратился ко мне:

– Кристиночка, девочка, ты себе не представляешь, что твориться на дорогах, такие пробки, кошмар. Думал, не успею. Ты как? Готова к путешествию?

– Конечно, Антон Максимыч.

Он сокрушенно покачала головой:

– И все-таки мне жаль, что ты собралась уехать. Столько волокиты с этими документами, с твоим переездом и все ради чего? Работала бы здесь, мы ведь как раскрутились за последние четыре месяца, и вот ты решила меня бросить.

Тут он повысил голос:

– Только ты передай этому мошеннику Жану-Полю, что я с него глаз не спущу. Пусть не забывает, что он твой агент только на время, и я буду следить за каждым его шагом.

Я засмеялась:

– Да, бросьте вы. Антон Максимыч, я всегда буду предана только вам. Всей душой.

Мужчина смягчился, хотя все еще безуспешно пытался принять оскорбленный вид.

– И