Варка поздно сообразил, что это не Колокольный, а какой-то другой, из тех, что ведут на Гору, к Садам.
– Стой, – задыхаясь, прохрипел он, – куда тебя несет! Я щас не могу так быстро.
– Не важно куда, – пропыхтел в ответ Илка, – лишь бы с улицы убраться. Там от дворца солдаты идут. Пусть никто не знает, куда мы ушли. В Колокольный дворами проберемся.
Это оказался Ковальский тупик. Через два-три дома с обеих сторон началась сплошная кирпичная стена выше человеческого роста – надежная ограда известных на всю страну оружейных мастерских Влада Коваля. Варка с Илкой переглянулись и, не сговариваясь, полезли на стену. Варка, одолев это несложное препятствие и втащив наверх Илку, покрылся липкой, холодной испариной. Это ему очень не понравилось. Похоже, горячка выпила из него все силы. Илка тоже запыхался. Лазил он всегда неважно.
За стеной было все как всегда. Закопченные плавильни, присыпанные снежком груды угля, кучи железного лома, надежные решетки на окнах толстенной стены склада. Только тихо было. Непривычно тихо. Ни звона и грохота из кузен, ни воя раздуваемых гигантских мехов, ни лая лохматых Ковалевых собак.
– Что-то нету никого. Неужто этому Иерониму оружие не требуется?
– Коваль не дурак, – рассудил Илка, – небось еще до нападения всех по реке вывез, и семью, и мастеров.
– А, ну да, у него же в порту что ни день, то «Шалунья» разгружалась, то «Болтунья» загружалась.
– Пойдем по прямой, мимо склада, как раз к началу Колокольного выйдем.
Очень быстро выяснилось, что Иероним Избранник остро нуждался в оружии. Окованные железом двери склада были грубо взломаны. Сдались они явно не сразу. В них долго и упорно колотили тяжелым и острым. На одной из створок что-то белело. Варка заинтересовался, свернул с прямого пути. Это оказался старый, покоробившийся от непогоды лист бумаги, прибитый к стене слегка заржавевшим боевым ножом. Давным-давно на бумаге было что-то накорябано куском угля, но надпись выцвела, просматривалось лишь одно слово, да и то неприличное. Слово это Варка знал с раннего детства, и оно его не заинтересовало. Но зато нож…
Напрягшись, Варка выдернул его из заскрипевшего дерева. Рукоятка удобно легла в ладонь. Варка прикинул баланс, нанес несколько колющих ударов, развернулся и рассек воздух десятком рубящих. Вот то, о чем он мечтал, скитаясь по стылым дорогам Пригорья. Нож. Оружие. Настоящая защита. Крутанув нож в пальцах, он метнул его в дверную створку. Нож воткнулся точно, глубоко, красиво.
– Умеешь, – хмыкнул Илка.
– Умею. Отец… отец в молодости служил в королевской гвардии. Он говорил – надо уметь защищаться.
– А-а, – тусклым голосом сказал Илка, неизвестно зачем поднял упавший на землю листок, разгладил, перевернул на другую сторону. – Ха, ты глянь, кто у нас тут!
Обратная сторона бумаги меньше пострадала от осенних дождей. Посредине красовалась знакомая остроугольная физиономия с дыркой от ножа во лбу и витиеватой подписью снизу. «Всякий, кто сообщит в канцелярию Его Величества о местонахождении этого человека, получит…»
– Ну надо же, – присвистнул Илка, – видать, он им здорово нагадил. Ты посмотри, сколько они за него обещают! Озолотиться можно!
Варка косо взглянул на него, заткнул нож за пояс и быстро пошел прочь, перепрыгивая через валяющиеся на пути железные обломки. Запыхавшийся Илка догнал его у самой стены, над которой торчали крыши домов Колокольного переулка.
– Эй, ты чего… Ты что же, решил, что я… Да я и не думал даже.
Варка дернул плечом, пристально разглядывая стену в поисках удобного места для перелаза.
– Кто тебя знает, – угрюмо заметил он, – это же выгодно. Да нет, «выгодно» звучит некрасиво. Это целесообразно. К тому же он тебе чужой, и вообще не человек, нежить крылатая. А что он жизнь всем нам спас – так это уже в прошлом. Нужно жить настоящим, хватать удачу за хвост. Только пера ты не получишь.
– Да не нужно мне твое перо! – заорал Илка. – Тебе что, грудная немочь в голову бросилась?!
– Это его перо. Последнее.
– Чтобы я принял что-то от этих!
– А от других? От других принял бы?
– Да пошел ты!
Но Варка никуда не пошел.
– Так не залезть. Придется подставить что-нибудь. О, вон какой-то ящик валяется.
Узкий и длинный ящик оказался ужасно тяжелым.
– Там что-то есть.
– Похоже, это не просто так валяется, нарочно спрятали, – согласился Илка.
Варка вытащил нож, поддел занозистую деревянную крышку. Крышка легко отошла. Внутри, под слоем стружки, оказался продолговатый черный, масляно блестящий футляр. Золоченые уголки, тонкое золотое тиснение на коже. Хм. Любопытно… Варка снова хотел пустить в ход нож, но Илка оттеснил его. Возле неприметной замочной скважины висел на цепочке аккуратный ключик. Футляр раскрылся мягко, без скрипа. Ни холод, ни долгое лежание под открытым небом ему не повредили.
– Ого! – сказал Варка. – Это не Ковалева работа. Коваль такого сроду не делал.
Стройные, хищные, намного короче обычных пищалей, которые по силам только самым крепким мужчинам, они распростерлись на черном бархате, посверкивая золотыми накладками на полированных рукоятках, поблескивая черненым серебром стволов, молчаливые и опасные. Кольцо из двух змей, каждая из которых кусала другую за хвост. Сбоку, в особых отделениях, лежали бархатные мешочки с пулями и порохом.
– Да, – сказал Илка, – дюжину таких прислали из столицы как раз перед нападением. Ты видишь, легкие, заряд небольшой, а бьют точно, и убойная дальность намного больше. Двойную броню запросто прошибают.
Серебряные змеи крутились, посверкивали в его мозгу. Безысходный гнев, неутоленная ярость, распаленные рассказами Витуса, вдруг нашли выход. Теперь Илка точно знал, что делать. Знал и то, что одному ему не справиться. Ну почему, почему для всех его планов так нужен этот самодовольный красавчик?!
Глава 21
– Я не стану этого делать, – резко сказала Фамка, – это ни в какие ворота не лезет. Вас сразу убьют. Илка ее почти не слушал. Пусть убогая несет, что хочет. Он не отрываясь смотрел на Варку. От Варки теперь зависело все. У него был ключ колодца. Кроме того, Илка сильнее прежнего был уверен: без помощника в этом деле не обойтись.
Варка, склонив светлую голову, медленно пропускал сквозь пальцы лезвие ножа. Точь-в-точь принц в изгнании. Как на картинке. Была в доме Илмов толстая книга с гравюрами, старинная, дорогая, редкая. При мысли о доме Илку охватила такая злоба, что на глазах выступили слезы. Хорошо, что в чуланчике было темно. Тусклая коптилка в руках у Ланки почти ничего не освещала.
– У нас есть оружие, которое бьет птицу с двухсот шагов, – выдохнул он сквозь стиснутые зубы. – Мы можем появляться и исчезать, когда захотим. Мы знаем