лжец.
Ох, нет… А вдруг они догадаются, что я из искателей? Что тогда?
Я усилием воли велела себе собраться и загнать зарождающуюся панику обратно.
– Вон, глазами как по сторонам зыркает. Мелкий и шустрый, как все воришки. Признавайся, поживиться приперся?!
– Или девок бесчестить? Видели мы, как ты возле них терся.
– Нечего на наших девиц коситься, самим не хватает! – погрозил кулаком толстяк с побитой оспой лицом. – А Бетти, возле которой ты крутился, моей будет!
– А ну проваливай подобру-поздорову…
– Иначе морду начистим, мать родная не узнает!
Голоса неслись со всех сторон, остро пахло выпивкой и крепким мужицким потом, а воздух звенел от напряжения. Может, они только и искали возможность почесать кулаки, а тут такой шанс подвернулся – взгреть ушлого мальчонку!
Сразу вспомнились Красные Топоры и кровавый кошмар.
Нет, не позволю!
Я сжала руки в кулаки. Рукав соскользнул, обнажая запястья с амулетами, и взгляды мужиков тотчас прикипели к ним.
– Эй, да у него цацки!
– Это работа искателей… откуда у тебя деньги, малой? С нами поделишься?
Глаза их загорелись алчными огоньками – очень нехорошими, злыми.
Кажется, теперь меня ожидает не только избиение, но и грабеж. Куда я ввязалась? Зачем меня, сумасшедшую, сюда понесло? Думала, все будет легко и просто? Ой, как бы не так…
И теперь мне точно не поздоровится.
Я не заметила, как у одного из них оказалась в руках палка. И, видя мой испуганный взгляд, мужик ухмыльнулся, сделал шаг:
– Сейчас я выбью из тебя желание к девкам лезть. Навсегда.
Драться я не умела, но в нужные моменты дури во мне было хоть отбавляй. Стрелой я метнулась вбок и схватила увесистый камень – раздались издевательские смешки. Что им какой-то хлипкий паренек?
Но пусть только попробуют сунуться, узнают, на что я способна!
– Зачем мальчишку трогаете?
В этот момент внутри что-то перевернулось, а перед глазами поплыло.
Этот голос… Он прозвучал, как гром среди ясного неба – такой знакомый! До остановки дыхания, до искр перед глазами, до необъяснимой хмельной радости. Я обернулась рывком, и рука с зажатым камнем бессильно упала вниз.
Реннейр! Он здесь. Настоящий, не видение!
Слух не обманул меня. Каким-то невозможным чудом мы снова встретились, хоть разум твердил: «Так быть не может». Не бывает таких совпадений, оставь надежды свои глупые. И все-таки я надеялась. Пока шла сюда, пока гуляла среди палаток и костров. Взгляд скользил по чужим лицам, искал, сердце – надеялось. А сейчас я видела уверенный разворот плеч под белой рубахой, росчерк темных широких бровей и глаза на загорелом лице двумя топазами. Чистые, но холодные, как вода в горном озере.
Реннейр перекинул ногу через круп лошади и спешился. На меня, мелкого парнишку с растрепанными волосами и взгляда не кинул, а я… Смотрела бы вечно на игру натренированных мышц, на ленивую грацию опасного зверя. Да что ему толпа неотесанных деревенских мужиков? Что стадо баранов перед волком, даже если в руках у них дубинки.
– Господин, это пришлый! – прогудел тот, что хотел отбить мне охоту чужих девок лапать. Он растерял весь боевой задор и мялся на месте, не зная, куда глаза спрятать.
– Проучить решили выродка, чтоб не совался, – дерзко отвечал Дрын, тыча в мою сторону пальцем. – От чужаков этих одни беды! Мало ли что он задумал?
Мужики возмущенно забухтели, оправдываясь перед «господином», а он стоял, глядя на них свысока и скрестив на груди руки. Скука – единственное, что я прочла на его красивом лице.
– Толпой на одного смелости хватает? Не видите, он еще мальчишка, – бросил холодно, но с места не двинулся.
– Слишком наглый этот мальчик, – Дрын хмуро зыркнул на меня, перевел взгляд на Ренна. Остальные не пытались перечить, напряженно выжидая. А меня вдруг затрясло, заколотило, будто выбежала голой на мороз. Что, если Реннейр согласится и оставит меня на растерзание этих огромных и злых мужиков? Если просто развернется и уедет? Что тогда?
– Расходитесь, – тоном, не допускающим возражений, произнес Ренн. – Я не допущу рукоприкладства в праздник.
Мужики, недовольно бурча, поплелись прочь, будто волной их слизало. Я слышала ропот, и ветер донес слова: «Зверь-из-Ущелья… С ним лучше не спорить».
Еще бы. На их месте я бы тоже не рискнула.
– Ты тоже иди, парень, – равнодушно бросил Ренн и отвернулся. – Тебе здесь не рады.
Сейчас он исчезнет. Сядет на лошадь, и я больше никогда его не увижу.
Эта мысль отозвалась в душе тянущей болью, скрутила внутренности жгутом, и пока смелость не покинула меня, а он не коснулся лоснящегося конского крупа, я кинулась вперед и позвала:
– Реннейр!
Позвала так, будто вокруг меня непроходимый лес, а он единственный, кто может спасти, вывести к свету.
Ренн вздрогнул и застыл, а я дернула амулет, так, что разорванная цепочка обожгла шею болью. Чужое обличье сползло, как змеиная кожа.
– Ты?! – Глаза его округлились, брови взлетели на лоб.
– Узнал, наконец? – хмелея от радости и собственной смелости, спросила я и рассмеялась.
– Точно безумная… Что ты здесь делаешь?! – Ренн зашипел, как рассерженный кот, даже глаза блеснули похоже. Не спросил, как мне удался этот фокус, как я сюда добралась, и вообще, смотрел так, будто думал: «Оторвать ей голову сейчас или чуть позже».
– Я ведь сказала, что приду на праздник… – уже не так уверенно залепетала я.
– Как ты сюда попала? Кто тебя привел?
В голосе ни капли радости, на которую и втайне рассчитывала. Только беспокойство и досада, замешанные на изумлении.
– Открыла врата в предгорье, а по пути встретила девушек – они привели меня и рассказали…
– Что они тебе рассказали? – понизил голос Ренн так, что у меня по спине скользнула жаркая волна.
– То, что не сказал ты.
Почему-то язык не повернулся произнести, что этой ночью влюбленные пары уединяются на маковом поле, чтобы лишиться невинности и обрести благословение бога. Зато воображение подкинуло несколько до ужаса неприличных картин. Конечно, с поцелуями, на остальное фантазии не хватало.
– Тебе нечего здесь делать, – он взял лошадь под уздцы и твердым шагом приблизился ко мне. – Забирайся.
– Зачем?
– У нас вся ночь впереди. Отвезу тебя в горы, а там сама сможешь врата открыть и домой вернуться.
Спокойно и терпеливо, хотя поджилки тряслись, я произнесла:
– Ну уж нет, Ренн. Я не для того рисковала, чтобы меня позорно выперли с праздника. Я обещала прийти, и я это сделала, – уперла руки в бедра, а потом добавила: – Неужели ты все забыл?
То, как горы привели нас друг к другу. Как он спас меня, как держал