Читать интересную книгу Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Роберт Ладлэм

– Эй, Генри, да брось ты. Они же друзья...

– Друзья не называют бригадных генералов ублюдками...

– Может, и называют, если им пришлось послужить капралами, которых шпыняли все кому не лень, генерал, – вставил верующий гость. – Мой приятель не имел в виду ничего дурного. Давным-давно вся канадская армия не могла обойтись без его саперной роты, тогда-то и пришлось ему попотеть за всю пехоту. Точнее, его роте. Это в Корее было.

– Ладно, прекрати толочь воду в ступе, – сказал компаньон Уэбба по рыбалке. – Значит, мы здесь беседовали с Дэйвом, так?

– Так. И это все, что я могу вам сказать.

– Этого достаточно, Джонни. Дэйв в беде – так чем мы можем помочь?

– Ничем, абсолютно ничем. Участвуйте во всех мероприятиях, проводимых на курорте. По всем виллам час назад разослали одинаковые уведомления.

– Тебе лучше объяснить сейчас, – заявил религиозный канадец. – Я никогда не читаю эти чертовы бумажки, в которых описаны планы всяких затейников.

– Там говорится, что в гостинице есть специальный буфет, все необходимые запасы, а метеоролог со станции на Подветренных островах поговорит несколько минут о том, что произошло прошлой ночью.

– О шторме? – спросил рыбак, капрал, которого раньше шпынял всяк кому не лень, а ныне – владелец крупнейшей в Канаде промышленной компании. – Шторм он и есть шторм на этих островах. Что тут объяснять?

– Ну, почему так случается, почему они так быстро проходят, как при этом себя вести, – цель заключается в том, чтобы притупить чувство страха.

– Ты хочешь, чтобы мы оставались здесь. Ты это имеешь в виду?

– Честно говоря, да. – Это поможет Дэйву?

– Да, поможет.

– Тогда здесь будет полным-полно народу. Даю тебе гарантию.

– Я очень рад, но как тебе это удастся?

– Я распространю еще одну бумажку, такого содержания: «Энгус Макферсон-Мак-Леод, председатель правления „Олл Кэнада инжиниринг“, назначает приз в десять тысяч долларов тому, что задаст самый умный вопрос». Ну как, Джонни? Богатей всегда рады на халяву заполучить еще больше, – в этом наше уязвимое место.

– Поверю тебе на слово, – пробормотал Сен-Жак.

– Давай, – обратился Мак-Леод к своему религиозному другу из Торонто. – Мы выйдем отсюда со слезами на глазах, а потом выйдешь ты, идиот полковник, – именно им ты и был, ты, мерзавец. – Через час-полтора мы сменим пластинку и будем говорить только о десяти тысячах долларов и бесплатном обеде для всех. Когда рядом пляж и светит солнце, люди грустят примерно две с половиной минуты... ну, уж не больше четырех – это точно. Поверь мне, мы специально подсчитали на компьютере... Сегодня на вечеринке и яблоку негде будет упасть, Джонни. – Мак-Леод направился к двери.

– Скотти, – закричал верующий, поспешая за рыболовом. – Ты опять увлекаешься! Интервал внимания, две минуты, четыре минуты, подсчеты на компьютере, – я не верю ни одному твоему слову!

– Правда? – спросил Энгус уже в дверях. – Ну, а десяти тысячам долларов ты веришь?

– Конечно, верю.

– Тогда наблюдай – так я занимаюсь исследованием рынка... По этой причине, кстати, я и владею компанией. Да, а теперь мне надо пустить слезу – вот еще одна причина, по которой я владею компанией.

* * *

Скинувший китель Борн и старый француз сидели на табуретках в кладовке на третьем этаже главного комплекса «Транквилити Инн» перед окном, из которого были видны восточное и западное ответвления дорожки раскинувшегося вдоль берега курорта. Виллы располагались по обе стороны от каменных ступенек, которые спускались к пляжу и пирсу. В мощные бинокли старик и Борн осматривали людей, сновавших взад и вперед по дорожкам и лестнице. На подоконнике лежала портативная рация, настроенная на определенную частоту.

– Он рядом с нами, – тихо произнес Фонтен.

– Что? – вырвалось у Борна, отдернувшего бинокль от глаз; он тут же повернулся к старику. – Где? Скажите мне где?!

– Его нет в поле вашего зрения, мсье, но он рядом с нами.

– Что вы имеете в виду?

– Я чувствую его. Так животные ощущают приближение отдаленной грозы. Это внутри тебя, это – страх.

– Не очень-то ясно.

– Для меня – проще простого. Вы, возможно, и не поймете. Человек, бросивший вызов Шакалу, – человек со многими лицами, Хамелеон-убийца, известный под именем Джейсон Борн, – не подвержен страху, как нам говорили, он всегда отличался храбростью, исходившей от ощущения собственной силы.

Джейсон мрачно ухмыльнулся, собираясь возразить.

– Значит, вам говорили неправду, – тихо сказал он. – Часть этого человека срослась с животным страхом, который знаком лишь немногим людям.

– Мне трудно этому поверить, мсье...

– Поверьте. Ведь я – это он.

– Действительно, мистер Уэбб? Вообще-то, прийти к такому выводу нетрудно. Вы заставляете себя стать своим вторым "я" из-за этого страха?

Дэвид Уэбб внимательно посмотрел на старика и спросил:

– Бога ради, что же еще мне остается?

– Вы могли бы исчезнуть на время – вы и ваша семья. Вы могли бы жить мирно, в полнейшей безопасности, об этом позаботилось бы правительство.

– Он все равно отправился бы за мной, точнее за нами, где бы мы ни были.

– Но сколько еще? Год? Полтора? Уж конечно меньше двух. Он – больной человек, об этом знает весь Париж, мой Париж. Учитывая огромные затраты и запутанность сегодняшней ситуации – все эти уловки, предназначенные для того, чтобы поймать вас в западню, – я осмелюсь предположить, что это последняя попытка Карлоса. Уезжайте, мсье. Присоединяйтесь к своей жене на Бас-Тере, а лотом летите куда-нибудь за тысячи миль. Пусть он возвращается в Париж и подыхает от бессильной злобы. Разве этого не достаточно?

– Нет. Он отправится за мной, за нами! Все должно быть решено здесь и окончательно.

– Вскоре я присоединюсь к своей жене, поэтому я могу позволить себе не согласиться с мнением кое-каких людей, да хоть бы и с вашим, к примеру, или с monsieur le Cameleon[44], с которым я автоматически согласился бы раньше. Теперь я этого не сделаю. Думаю, вы могли бы уехать куда глаза глядят. Думаю, вы знаете, что можете забыть Шакала и продолжать жить как прежде, изменив свой образ жизни на какое-то краткое время, но вы этого не сделаете. Что-то внутри останавливает вас от такого шага: вы не можете позволить себе стратегическое отступление – вовсе не бесчестное, ибо тем самым вы избежите насилия. Да, верно, ваша семья будет в безопасности, зато другие могут погибнуть, но даже не это вас останавливает. Вы должны победить...

– По-моему, хватит этой психологической болтовни, – перебил его Борн, вновь поднося бинокль к глазам и концентрируясь на том, что творилось снаружи.

– Разве я не прав? – сказал француз, изучающе глядя на Хамелеона и не притрагиваясь к отложенному в сторону биноклю. – Они здорово подготовили вас, очень постарались, чтобы вы стали тем человеком, в которого должны были перевоплотиться. Джейсон Борн выступил против Карлоса-Шакала, и Борн обязан победить. Два стареющих льва, натравленные друг на друга много лет назад... Их сжигает ненависть, которую распалили сидящие в теплых кабинетах стратеги, не задумывавшиеся о последствиях. Сколько людей лишилось жизни из-за того, что перешли ваши пересекающиеся дорожки? Сколько ни о чем не подозревающих мужчин и женщин были убиты?..

– Заткнитесь? – крикнул Джейсон, в голове которого вспыхивали картинки событий в Париже и где-то на периферии – Гонконг, Макао и Пекин, – но ярче всего – последней ночи в Манассасе, штат Вирджиния. Столько смертей!

Внезапно без предупреждения дверь в кладовку распахнулась, и в комнату торопливо, задыхаясь на ходу, вошел судья Брендон Префонтен.

– Он здесь, – сообщил бостонец. – С одним из патрулей Сен-Жака – тремя людьми в миле на восток по побережью – не было связи по радио. Сен-Жак послал охранника найти их – тот только что вернулся, а потом Сен-Жак сам побежал туда. Все трое убиты, и у каждого – пуля в горле.

– Шакал! – вскрикнул француз. – Это его визитная карточка. Он сообщает о своем прибытии.

Глава 16

Полуденное солнце зависло над землей, обжигая и ее и небо, оно превратилось в раскаленный огненный шар, единственной целью которого было спалить все живое. А так называемые «подсчеты на компьютере», о которых говорил канадский промышленник Энгус Мак-Леод, судя по всему, подтверждались. И, хотя на остров прибыло несколько гидропланов, чтобы забрать тех, кто был напуган, внимание большинства публики задержалось на столь печальном событии если и дольше двух с половиной – четырех минут, то уж никак не более нескольких часов. Ужасное происшествие случилось перед рассветом, во время бури, и представляло собой, как стало известно, страшный акт мщения. В нем был замешан один-единственный человек, вовлеченный в вендетту со своими старыми врагами, но убийца давным-давно покинул остров. После того как убрали ужасные гробы, а также то, что осталось от вылетевшего на пляж катера, а по радио прозвучали успокаивающие слова администрации, подтвержденные периодическими неназойливыми появлениями вооруженных охранников, все вернулось на круги своя. Не полностью, разумеется, поскольку где-то здесь был тот человек в трауре, но он нигде tie показывался, к тому же стало известно, что он скоро уедет. Вдобавок, несмотря на размах случившегося, о котором узнали по слухам, без сомнения преувеличенным в высшей степени суеверными аборигенами, он их не коснулся. Акт насилия не имел к ним никакого отношения, и в конце концов жизнь должна была идти своим чередом: в гостинице осталось семь супружеских пар.