Обратим внимание, шпионами в Галиции объявили людей, общественная деятельность которых была на виду у властей, прессы и всего населения. Никакого отношения к вооруженным силам Австро-Венгерской империи они не имели. Шпионские процессы против деятелей русского движения сопровождались шумихой в германо– и украиноязычной прессе. Между тем австрийская полиция дела о настоящих шпионах проводила в строжайшей тайне. Вспомним хотя бы дело знаменитого шпиона полковника генштабиста Редля, которому предложили тихо застрелиться, и лишь случайно его имя попало в печать.
«С началом Первой мировой войны русские, живущие в Прикарпатской Руси, подверглись настоящему геноциду. Австро-венгерские власти провели масштабные чистки русского населения, жертвами которых стали несколько сотен тысяч человек – расстрелянных, повешенных, лишенных крова и замученных в лагерях. Австрийские концлагеря Талергоф и Терезин, забытые сегодня, были первыми ласточками, предшественниками германских Освенцима, Дахау и Треблинки. Именно в Талергофе и Терезине была опробована политика массовых убийств мирного населения. Прикарпатские русские пережили свою национальную голгофу. Особую роль «общественных полицаев» в этом геноциде сыграли профессиональные «украинцы», «мазепинцы», усердствуя в доносах и участвуя в расправах над русскими галичанами, буковинцами, угрорусами.
«Телеграфская трагедия, – как пишет историк Н.М. Пашаева, – была трагедией всего русского движения и всего народа Галичины. Масштабы этой трагедии многих тысяч семей были бы несравненно более скромными, если бы не предательская роль украинофилов, которые были пятой колонной Галицкого национального движения, помощниками австрийской администрации и военщины».
Лидеры русского движения были арестованы, и в Вене были организованы против них два крупных судебных процесса. Первый процесс (с 21.06.1915 до 21.08.1915) велся военным дивизионным судом ландвера в Вене и приговорил за государственную измену Австрии к смертной казни через повешение Д.А. Маркова, В.М. Куриловича, К.С. Черлюнчакевича, И.Н. Дрогомирецкого, Д.Г. Янчевецкого, Ф. Дьякова, Г. Мулькевича. Всех их спас император Николай II, который через испанского короля Альфонса XIII смог добиться замены смертной казни на пожизненное заключение».[154]
Для сравнения – проавстрийски настроенных украинских националистов в России никто не трогал. Лишь наиболее оголтелые персонажи были высланы, и не в Туруханский край, а в европейскую часть Великороссии.
Лидер националистов М.С. Грушевский осенью 1914 г. был арестован русской контрразведкой, у которой имелись доказательства его прямых связей с правительством Австро-Венгрии. Но у него нашлись высокие покровители, и в феврале 1915 г. Грушевский был направлен в ссылку в… Симбирск. Но там он не задержался, и в 1916 г. ему разрешили приехать в Москву. Проницательный читатель, наверное, догадался, что «вольные каменщики» помогли брату «высокого градуса». Но об этом потом, а сейчас вернемся к событиям в Галиции.
Позже историки назовут этот период Галицийской Голгофой. Все началось «с повсеместного и всеобщего разгрома всех русских организаций, учреждений и обществ, до мельчайших кооперативных ячеек и детских приютов включительно. В первый же день мобилизации все они были правительством разогнаны и закрыты, вся жизнь и деятельность их расстроена и прекращена, все имущество опечатано или расхищено. Одним мановением грубой, обезумевшей силы была вдруг вся стройная и широкая общественная и культурная организованность и работа спокойного русского населения разрушена и пресечена, одним изуверским ударом были разом уничтожены и смяты благодатные плоды многолетних народных усилий и трудов. Всякий признак, след, зародыш русской жизни был вдруг сметен, сбит с родной земли…
А вслед за тем пошел уж и подлинный, живой погром. Без всякого суда и следствия, без удержу и без узды. По первому нелепому доносу, по прихоти, корысти и вражде. То целой, гремящей облавой, то тихо, вырывочно, врозь. На людях и дома, на работе, в гостях и во сне.
Хватали всех сплошь, без разбора. Кто лишь признавал себя русским и русское имя носил. У кого была найдена русская газета или книга, икона или открытка из России. А то просто кто лишь был вымечен как «русофил».
Хватали кого попало. Интеллигентов и крестьян, мужчин и женщин, стариков и детей, здоровых и больных. И в первую голову, конечно, ненавистных им русских «попов», доблестных пастырей народа, соль Галицко-Русской земли.
Хватали, гнали. Таскали по этапам и тюрьмам, морили голодом и жаждой, томили в кандалах и веревках, избивали, мучили, терзали – до потери чувств, до крови.
И наконец казни – виселицы и расстрелы – без счета, без краю и конца».[155]
Меня могут обвинить в цитировании материалов лишь одной стороны. А вот независимый автор, да еще чех по национальности – Ярослав Гашек: «На перроне, окруженная венгерскими жандармами, стояла группа арестованных русинов. Среди них было несколько православных священников, учителей и крестьян из разных округов. Руки им связали за спиной веревками, а сами они были попарно привязаны друг к другу. У большинства носы были разбиты, а на головах вздулись шишки, которыми наградили их во время ареста жандармы.
Поодаль забавлялся венгерский жандарм. Он привязал к левой ноге православного священника веревку, другой конец которой держал в руке, и, угрожая прикладом, заставлял несчастного танцевать чардаш. Жандарм время от времени дергал веревку, и священник падал. Так как руки у него были связаны за спиной, он не мог встать и делал отчаянные попытки перевернуться на спину, чтобы таким образом подняться. Жандарм хохотал от всей души, до слез. Когда священнику удавалось приподняться, жандарм снова дергал за веревку, и бедняга снова валился на землю».[156]
Предвижу возражения, мол, все эти зверства творили злодеи-немцы, а при чем здесь украинствующие деятели? При том, да еще как! Это они натравливали австрийцев на коренное население Галиции.
Депутат австрийского рейхстага Смаль-Стоцкий на заседании делегаций от 15 октября 1912 года в своей речи заявил от имени «украинского» парламентского клуба и «всего украинского народа», что после того, как все надежды «украинского народа» соединены с блеском Габсбургской династии, этой единственно законной наследницы короны Романовичей, – серьезной угрозой и препятствием на пути к этому блеску, кроме России, является тоже «москвофильство» среди карпато-русского народа. «Это движение, – сказал он, – является армией России на границах Австро-Венгрии, армией уже мобилизованной…»
В том же смысле высказались от имени «всего украинского народа» с парламентской трибуны и депутаты Василько, Олесницкий, Окуневский, Кость-Левицкий и целый ряд других… Достаточно сказать, что в ответ на речь Смаль-Стоцкого в делегациях министр Ауфенберг ответил, что «те, кто обязан, силою прекратят русское движение в Галичине».
Подобные заявления приходилось тоже очень часто читать и на столбцах галицкой «украинской» печати. Так, например, в июле 1912 г. газета «Дiло» заявила, что «когда Восточная Галичина станет «украинской», сознательной и сильной, то опасность на восточной границе совершенно исчезнет для Австрии». Поэтому ясно, что Австрии следует поддержать «украинство» в Галичине, так как, дескать, все то, что в карпато-русском народе не носит знамени «украинского», является для нее (Австрии) весьма опасным. «К уразумению этого, – читаем дальше в той же статье „Дуга“, – приходят уже высшие политические круги Австрии»… А там, после такого удачного дебюта, дальше все дело пошло еще лучше и чище. Как бы в глубокомысленное развитие и разъяснение декларации доносчиков на заседании делегаций от 15 октября это же «Дiло» в номере от 19 ноября 1912 г. писало буквально следующее: «Москвофилы ведут изменническую работу, подстрекая темное население к измене Австрии в решительный момент и к принятию русского врага с хлебом и солью в руках. Всех, кто только учит народ поступать так, следует немедленно арестовывать на месте и предавать в руки жандармов…».[157]
Не отставали и поляки. «Красноречивым выразителем взглядов этой части галицко-польского общества и польской администрации в крае был злопамятный наместник Галичины М. Бобжинский, заявлявший, между прочим, в 1911 г. в галицком сейме: что «Я борюсь против русофильства потому, что оно является опасным для государства, но борюсь с ним и как поляк, верный польской исторической традиции».[158]
В годы войны «украинствующие» расправлялись со своими русскими соседями. Чтобы обвинить уроженца Галичины в шпионаже, было достаточно найти в его доме портрет Льва Толстого или просто… глобус.