Если выступать так резко, как ты предлагаешь, то будет антиобщественно. Во-первых, я не Гегель; во-вторых, есть и математическая кафедра для ее математики. Поэтому ты заткнись со своей рецензией пока. Хотя я могу под ней подписаться. Но это будет антиобщественно. Всё может измениться через год, два. Вот десять лет назад, ты не знаешь, что тогда творилось. Когда структуралисты выступали, было не продохнуть. Добрушин, тот вообще говорил, что лингвистика это математика.
С книгой Л. 3. Совы «Аналитическая лингвистика» дело было в том, что по просьбе написать рецензию я очень резко осудил книгу и в целом и в частностях. Было видно (и позже подтвердилось), что Лосеву это по душе. Однако прослушав, он решительно сказал: «Но всё же я склонен дать положительный отзыв». Я привел еще несколько убийственных аргументов. Ничтоже сумняшеся он повторил почти буквально, что всё-таки книжка производит на
него в целом положительное впечатление. Мою бумагу он отверг, предложив как-нибудь использовать самому; но, конечно, добавил он, нельзя в своем первом выступлении нападать на всех. «Со своей критикой ты сейчас заткнись. И я не могу выступить так резко. В данный момент это было бы антиобщественно. Потом, года может быть через три…».
По поводу задержки номера тартуской «Семиотики» А. Ф. возвращается к ошибкам популярного структурализма. Всё-таки знаковая система должна быть предметной. Знак не только обозначает факт предмета, но и сам он предмет. Знак многоструктурен. А они (структуралисты) упрощают себе задачу. Лотман берет стихотворение, разлагает на моменты звучания, смысла, стиля, а содержания нету.
Между прочим, диссертацию Руднева провалили. Руководителем был Бухштаб [133]. Гаспаров оппонировал, он занимается русским стихосложением уже давно. Я тебе говорил, что послал через Руднева статью для Лотмана в «Семиотику». И вот Руднев говорит, что Лотман не отвечает. Лотман ко мне благорасположен, и если он не отвечает, я понял, что какие-то затруднения к печатанию есть. Я попросил его вернуть рукопись. Получил рукопись обратно, значит, дали в шею. А здесь в Москве сразу напечатали, хотя, правда, примеры сократили. Символику цветов Гёте выкинули. Ну, тут уже ничего нельзя сделать. Издательство абсолютная власть. Если из 19 страниц 9 выкидывают, ничего не сделаешь. Даже я, старик, который тысячу раз печатался, должен терпеть.
Видно Лотман что-то почувствовал. В целом он относится хорошо к структурализму. Он хороший литературовед, но одного не чувствует: что художественное произведение кроме всех содержащихся в нем знаков, всех составляющих его структур, всех операций с ними есть еще и просто оно само и что это целое, помимо всех входящих в него структур, по закону совпадения противоположностей есть еще одна новая структура.
Структуралисты поэтому говорят о знаках, а не о символах. По-моему же в конечном счете действует всё-таки символ. Хотя понятие это дискредитировано, его надо воскрешать в новом духе.
26. 5. 1973. А. Ф. несколько раз переводил Ареопагита. Но в 1930 году, жили тогда еще с Валентиной Михайловной и стариками ее родителями в их доме, вставлял куски в книгу «Диалектика мифа» уже после просмотра книги цензорами Главлита. Арестовали, Валентину Михайловну тоже, при обыске всё растащили, даже костюмы. И Дионисий Ареопагит в переводе был изъят при обыске. После освобождения пошел к Митину[134]: вот, выпущен без судимости, полностью реабилитирован, перевод Ареопагитик не относится к политике, верните. — Да, говорит, перевод дело сложное… Придите через две недели. — Поспешите, говорю, ведь эти переводы не имеют отношения к моей личности, как бы не уничтожили. — Ладно. Прихожу через две недели. — Говорят, что не могут найти. — Как же так? — Приходите еще через неделю. Прихожу через неделю. — Представьте себе, говорят, что найти не могут.
Я был настолько энергичен, что в 30-е годы еще раз перевел. В 41-м году рукопись сгорела, когда бомба попала в дом, остались одни слипшиеся страницы, которые я просил выбросить. Видно, Богу не угодно, чтобы я переводил Ареопагита… Ареопагитикам вообще не везет. «О божественных именах» не переведено. «О церковной иерархии» есть в 3-м томе «Творений св. отцов, объясняющих Божественную литургию», где и «Тайноводство» Максима Исповедника.
— Алексей Федорович, давайте сейчас переведем Дионисия[135]?
Нет, не буду… Богу не угодно.
Заместитель директора митюха[136]…
Я думаю, ошибка Энциклопедии (философской) в том, что туда понаперли статей богословского характера. «Ад», «Ангелы» — зачем травить гусей, лезть прямо зверю в пасть? Да и не философское это. «Ад», «Бог»… Я бы мог написать о Боге, но я бы о нем говорил как о философском понятии, это же и философское понятие тоже.
Причем половина в этих статьях будет чепухи, а половина ругани о религии. А богатейшее философское содержание…
Туда надо что-нибудь вроде Idee des Gottes und die Geschichte der Philosophie, «Идея Бога и история философии», где был бы Николай Кузанский, у которого Бог понимается как дифференциал. А не всякие там определения богословских понятий, которых миллион. Философски ведь всё можно представить, и это будет настоящим изложением предмета.
Хотя, конечно, я сам жалею, что в старое время — вот русское мужичье! — не смогли издать до конца Православную энциклопедию. Они там выпустили жалкие 11 выпусков до буквы и. Ведь есть же протестантская энциклопедия, 75 томов! У меня была и вся погибла.
Какая психопатия! Выходит «История искусствознания», 5 томов — и без номеров томов. Так и моя «История античной эстетики», ставить на каждом томе номер почему-то нельзя.
Ипотеса у Платона[137], отражаясь в сознании, создает предмет, объект в смысле цели. Объективно опредмеченная субъективность, вот что такое объект. Объективность есть опредмеченность. Субъект существует независимо от нас, объект возникает, когда мы начинаем познавать. Ипотеса это субъект.
— У Хайдеггера отношение субъекта и объекта перевернуто.
Да, в этом смысле ипотеса превращается по мере своего осознания из субъекта в объект. Но всё-таки здесь немного другое. У немцев хорошо, им легче разобраться в соотношении между вещью, das Ding, и предметом, der Gegenstand.
Вот вопрос: ангелы то же самое, что закон? Да, но ангел в отличие от закона есть также и порождающая модель. Закон говорит отвлеченно, а ангел есть регулятив для человеческой жизни. Закономерность в ангеле присутствует, но он ведь к тому же еще и живое существо. Ангел бесплотен, но бесплотности совершенной нет; я считаю, что даже Бог имеет тело; ангелы световидны, значит что-то телесное в них есть, правда, тончайшее. Да это и древние знали, говоря об эфирных телах. Так что ангелы не просто закон, а порождающее начало, телесная модель, структура. Я бы считал, что мало называть ангелов просто законом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});