Глава 47
Я не достигла бы таких высот в карьере (нынешняя должность не в счет, естественно), если бы не умела маневрировать. То есть не прогибаться там, где нужно, и не жёстко отстаивать своё мнение, когда необходимо. В этом случае можно было, конечно, упереться и проявить свой характер, как я это умею. Но решила, что обострять ситуацию ни к чему. По крайней мере пока. Опустила глазки, расслабила личико, глубоко вздохнула и сказала покорным тоном:
— Хорошо, Владимир Кириллович, я подумаю над вашим предложением.
— Вот и умница, — обрадовался Леднёв, не уловив подвоха. «О, дорогой папенька, вы ещё не знаете, какой коброй может быть ваша дочь!» — подумала я насмешливо. Быть стервой, конечно, не собиралась. Вместо этого решила потянуть кота за мохнатые принадлежности. Пока то да сё, пройдет время, а там, глядишь, этот самый Олег Курносов от меня и отвалится, как банный лист с причинного места.
Ещё не видев ни разу этого мужчину, я уже нарисовала себе непривлекательный образ. Среднего роста, рыхлое тело с небольшим животом. Наметившиеся залысины, очки в непременно золотой оправе, массивные часы из платины. Яблофон последней модели, крутая тачка, а самое главное — понтов выше крыши, так что можно бартер открывать — на полчеловечества хватит. Говорит с пафосом, растягивая слова и пихая в каждую фразу иностранные термины, значения которых почти не знает. Нечто вроде «Если он этот таск зафакапит, а мне опять придется баги фиксить, я засабмичу шефу репорт и не буду аппрувить энгежмент на следующий проект».
Ох, как же мне не хочется его видеть вообще! Интересно, а Леднёв ему как меня отрекомендовал? Надеюсь: «Самая красивая и умная девушка в мире, которую ты только можешь встретить. Ха-ха», — на такой мажорной… тьфу, слово привязалось! — ноте покидаю кабинет Владимира Кирилловича. Спешу к себе, а по пути решаю заглянуть в кабинет Артура, чтобы поделиться впечатлениями и заодно проверить, как прошло его возвращение в офис. Вдруг, пока меня не было, босс его решил уволить?
Шагаю по коридору, напевая какой-то мотивчик.
«Аэроэкспресс, мчи в аэропорт
Не могу никак опоздать я на рейс…»
— Доброе утро, Анжелика Дмитриевна!
— Доброе, — улыбаюсь как можно очаровательнее первому встречному. Жизнь прекрасна!
«Там в другой стране очень сильно ждёт
Самый дорогой на земле человек…»
Вот и дверь в приемную Артура. Захожу, а его секретарь, увидев меня, делает тревожное лицо, пытаясь при этом делать приветливый вид.
— Здравствуйте, Анжелика Дмитриевна, — говорит натянутым голосом.
— Привет! У себя? — киваю на дверь.
— Да, — неохотно отвечает секретарь. — Но у него там посетитель… ница.
— Давно?
— Минут десять уже.
— Значит, пора заканчивать разговор! — смешливо отвечаю, берусь за ручку двери, раскрываю её. — Артур… Льво… вич…
Последнее слово застревает у меня в горле. Потому выталкивается слогами, а остальные вовсе не могу произнести. Картина передо мной раскрылась такая, что хоть стой, хоть падай. За своим столом сидит Артур. Рядом стоит, наклонившись, какая-то женщина и, обхватив его за шею, страстно целует. Глаза у обоих закрыты, а это значит, что здесь всё по обоюдному согласию. Стою и смотрю, ничего не говоря.
Первым меня замечает Уваров. Упирается руками в грудь женщины и отталкивает её от себя. Не сильно, а лишь чтобы высвободиться. Смотрит на меня, глаза расширяются, и он почти кричит:
— Лика! Это недоразумение! Это не то, о чем ты подумала!
Я не совсем понимаю смысл его слов. Мне интересно, с кем это он только что страстно лизался. Женщина поворачивает ко мне голову, и от удивления даже делаю полшага назад. Это Елизавета. Та самая девушка из Захолустинска, которая работает в фирме «Успех». Так вот, значит, как! Она сюда прилетела, за тридевять земель, чтобы покорять Москву. И начала с соблазнения Артура, который ей даже сопротивляться не стал.
— Совет да любовь! — сказала я, криво усмехнувшись. У меня губы свело — так сильно постаралась улыбнуться, хотя свет померк, в душе завыли волки, стало холодно и пошёл снег.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я пулей выскочила из кабинета Артура, промчалась в туалет, заперлась там, закрыв всё помещение. И наплевать, что страждущие войти не смогут, мне нужно побыть одной! Усевшись на унитаз, я разревелась. Не смогла больше сдерживать тот шквал эмоций, которые взорвались у меня внутри, словно вулкан, забрызгав внутренности кипящей лавой. Мне было так больно, как никогда прежде.
Только что буквально Леднёв убеждал меня, что Уварову верить нельзя. Что он конченый бабник и никогда не станет другим. А я слушала и не верила. Вот! Отец оказался стопроцентно прав, а я — дура, идиотка! Кретинка! Бросилась обратно в Москву, когда этот мерзавец, кобелина оказался рядом в самолёте! Я то жалела себя, то злилась. Меня швыряло эмоциями из стороны в сторону, словно корабль посреди урагана. Ревела навзрыд, стараясь не слышать, как кто-то призывно стучит в дверь.
Когда стук стал совсем осатаневший, я вышла, распахнула дверь и рявкнула так, что зеркало задрожало:
— Занято, вашу мать!!!
Гиена, которая оказалась в эту секунду прямо передо мной, вытаращила глаза и побледнела, словно смерть. И стала даже на неё похожа: только черного одеяния и косы не хватает. Не дожидаясь ответа, я захлопнула дверь с грохотом и заперла на замок. Снова заперлась в кабинке и постаралась привести себя в порядок. Сначала перестать рыдать. Потом — плакать, поскольку это разное. Дальше вышла, ополоснула лицо холодной водой. Не помогает. Вымыла его с жидким мылом, и к черту косметику! И наплевать, что кожа потом шелушиться будет! Плюс волосы намочила, на блузку накапала.
— По херу! — сказала я своему отражению в зеркале. У, морда зарёванная! — Приди в себя, размазня! — потребовала вслух. Всё. Хватит. Я — Анжелика Разумовская, а не тупая давалка, которой можно играть, как куклой! С этого момента Уварова нет больше. Скоропостижно скончался.
Я сжала зубы. Пригладила волосы. Поправила одежду. Вытерла насухо лицо и вышла. Перед туалетом собралась небольшая очередь. Но когда я оказалась перед сотрудниками, они молча расступились. «Пусть только вякнут что-нибудь», — злобно подумала, шагая мимо них. Видя мое состояние, дамы промолчали. В том числе Гиена, которая была обижена моей выходкой, но старалась вида не подать.
Теперь сидела в кабинете, приказав Снежане никого ко мне не пускать ни под каким видом. Предположила, что господин Уваров пожелает прибыть, чтобы объяснить своё «недоразумение». Ну да, это же ветром его язык надуло той барышне прямо в глотку, а то я не видела! У меня дополнительно такие редкостные слова в этот момент вспоминались, жаль, произнести их не могу. У помощницы инфаркт случится. Она привыкла меня воспринимать, как женщину порядочную и интеллигентную. Не буду же я ей рассказывать, каких выражений нахваталась в своем детдомовском прошлом.
«Так. Ладно. В сторону эмоции, — думала я, прохаживаясь мимо панорамного окна. — Как дальше-то быть? Работаем в одном коллективе. Он наверняка станет пытаться со мной поговорить. Стоп! Есть идея!» И я решительно направилась в кабинет Леднёва. Гиена, увидев меня, нахмурилась и сказала, что Владимир Кириллович занят. Я зыркнула на неё огненным взглядом, и старая тётка не посмела меня останавливать.
Открыла, вошла. Босс корпел над документами.
— Что-то случилось? — спросил, заметив моё напряженное лицо.
— Нет, ничего. Всё в порядке. Я тут подумала… Я согласна.
— На что?
— На встречу с тем Олегом. Курносовым. Помните?
— Да-да, конечно! — просиял Леднёв. — Вот и отлично! Ты себе не представляешь, какой он классный парень!
«Да-да, конечно», — подумала я с горькой иронией.
Босс протянул мне визитку.
— Спасибо, сегодня же ему позвоню, — сказала я привычно и собралась уходить, но Владимир Кириллович меня остановил.
— Лика, подожди, так нельзя!
— В смысле? Что нельзя?