Это всё не может быть случайным — такое притяжение и то, как точно мы ощущаем друг друга. Мои ладони скользят по его груди — и его тело отзывается слабой дрожью, а объятия становятся теснее. Его руки оглаживают мою талию и крепко обхватывают бёдра — я задыхаюсь от наслаждения, от близости, шепчу его имя.
Удовольствие острое, сладкое, пронзительное — в каждом движении, в солоноватом вкусе его кожи, в лихорадочных поцелуях и срывающемся дыхании. Наш жаркий шёпот сливается в общий выдох, и слов не разобрать. Да и какой в них смысл, если тело говорит гораздо больше?..
ГЛАВА 11. Папа
Я расслабленно лежала на груди мужчины, нежась в его объятьях. Мысли были вялыми и восхитительно простыми. Сейчас, например, они крутились вокруг этой субстанции, которая похожа на камень, но, к счастью, совсем не камень. И очень хорошо, что на ощупь она сейчас тёплая и даже мягкая, иначе был бы повод тревожиться за Нира, который на всём этом сидел. Он же ведь только кажется совершенно непробиваемым и очень суровым, а на деле — очень чуткий и ласковый.
— Я теперь хорошо понимаю твоё нежелание возвращаться и с кем-то общаться, — негромко проговорил харр, не шевелясь.
— Почему именно сейчас?
— Оказывается, я за эти дни очень соскучился по тебе. — Тяжёлая ладонь мягко скользнула по моей спине от талии вверх, пальцы слегка помассировали шею. Хорошо… — Но до сих пор даже не задумывался об этом. Сначала беспокоился о тебе, потом — о том, что решат старшие. И ты права. Неприятно думать, что кто-то может оказаться поблизости, слышать, даже просто знать… Даже если это свои. Не просто неприятно, злит.
— А раньше тебя наличие свидетелей не беспокоило? — озадачилась я ещё больше.
— Не выдавалось случая проверить, — он слегка пожал плечами. — Но, наверное, с другими было бы всё равно. А я еще удивлялся, как харры понимают, что вот именно с этой женщиной хотят связать жизнь! Тут надо удивляться, как можно этого не понять…
Я потёрлась щекой о его плечо, выражая молчаливое согласие и одобрение — не столько словам, сколько настроению и самому его существованию вот тут, рядом.
— Арриши, — тихо позвал рыжий. — Если ты всё-таки решишь вернуться домой… — он запнулся, несколько секунд помолчал, но всё же продолжил: — Если ты так решишь, могу я полететь с тобой?
— Нет, Нир, — также негромко возразила ему, не поднимая головы с широкого плеча. Руки мужчины напряглись на моих плечах, на мгновение сжали крепче, но я поспешила продолжить: — Не решу. Прошлое это прошлое, нужно просто привыкнуть к настоящему.
Отвечать на это харр не стал, а я всё же выпрямилась, чтобы поцеловать его. Нежно, долго, опять стараясь через прикосновение выразить всё то, что не могла доверить словам.
После мы ещё некоторое время посидели, не желая друг друга отпускать, но потом заставили себя собраться с силами, расплести объятья и встать. Потому что действительно хотелось есть. Ну и, конечно, требовалось окончательно закрыть вопрос с местными старшими.
Надеюсь, это получится уже сегодня и решение их окажется каким-нибудь… хорошим.
Когда мы в молчании, рука об руку вернулись к лагерю, толпа у костра выросла на еще четверых харров, трёх мужчин и одну женщину — совершенно седую, но с очень молодым, чистым и гладким лицом без малейшего следа возраста. По местному обычаю поздоровались радиоимпульсами, а слово первым взял Бетро, который, к моему облегчению, нашёлся среди пришлых.
— А хорошенькая из тебя получилась харра, — с лёгкой улыбкой заметил мужчина. — Настоящая, с характером, упрямая. Всё как полагается. — Он весело покосился на сидевшую подле Эрру, но та сделала вид, что не поняла намёка.
Я тоже не поняла, но лезть с уточнениями, конечно, не стала, это явно было что-то очень личное. Зато задала вопрос, который должен был возникнуть раньше, но за всеми волнениями я просто не находила времени об этом подумать.
— Эрра, а почему ты не позвала на помощь, когда тебя поймали? Если вы можете связываться друг с другом на любых расстояниях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нир тем временем потянул меня чуть в сторону, усадил рядом с собой. Ужин по молчаливому согласию отложили на потом, решив сначала сделать дело.
— Не повезло, — вздохнула женщина, теснее прижавшись к Бетро, который при напоминании об этом событии мрачно нахмурился. — Меня поймали как-то уж очень ловко, кажется усыпив на расстоянии. Очнулась только здесь, в клетке, а та стояла в неподходящем месте. Совсем чуть-чуть в сторону, и удалось бы позвать на помощь. Но меня не выпускали, — она неприязненно поморщилась, наверное, вспомнив что-то особенно неприятное. — Только потом уже, когда Нир меня выпустил, сумела дозваться и вернуться. Только потом он отказывался пускать меня обратно, еле уговорила, пришлось побегом грозить!
— Его можно понять, — осторожно поддержала я недовольного Бетро.
— Так и надо было со мной идти, я предлагала, — ворчливо отозвалась Эрра, но на своего мужчину покосилась с нежностью. — Не могла же я бросить тебя одну с этими шретами!
— Спасибо, — искренне поблагодарила её. — Только ведь… Тогда неизвестно было, что со мной. А вдруг…
— Ай, и слышать такого не хочу! — оборвала она. — Нир хороший мальчик, он не заслужил такого удара! И ты хорошая. Я рада, что вы теперь вместе, и что ты с нами — тоже рада. Мы с Бетро всегда ждём вас у себя. И если помочь надо будет — говори, у тебя же никого больше знакомых тут пока нет.
— Спасибо, — повторила я, чувствуя лёгкое смущение. Забота и участие этой женщины очень трогали. Они меня и в прошлый раз впечатлили, но сейчас, при посторонних, было особенно неловко.
— Я вот что подумала. А не могли эти урши специально так ту клетку поставить? — вдруг перескочила она на прежнюю тему. — Уж очень ловко вышло!
— Вряд ли. Наша техника не умеет распознавать эти ваши линии связи. Случайность, наверное. В этой истории вообще пугающе много странных совпадений и случайностей, — добавила я мрачно. — Настолько, что в их случайность сложно верить.
— Это правильно, — неожиданно высказалась незнакомая женщина, глядя не на меня, а на храм сквозь густую пелену леса. — Мы все существуем и делаем что-то с определённой целью, даже если её не знаем.
— Морион? — окликнул её один из старших мужчин. — Ты что-то увидела?..
— Ничего сверх того, о чём уже говорила, — сварливо отозвалась та, переведя взгляд на говорившего. — Сюда должны прийти шреты уршей. И они сюда придут, с вашего одобрения или нет.
— А почему? — не утерпела я.
— Потому что так надо, дитя. Так правильно.
— А-а… — протянула я бессмысленно.
— Морион самая мудрая из всех харров, — сжалился надо мной Нидар и пояснил то, что прочим было очевидно. — Она знает, как правильно, и еще ни разу не ошибалась. Именно она настояла на том, чтобы мы приняли ваших шретов, когда те пришли на смену преступникам.
— Ага, — я глубокомысленно кивнула. — Но если все знают, что она самая мудрая и никогда не ошибается, какого плюка её не послушали сейчас?
Вопрос харров развеселил, а Морион вздохнула и развела руками.
— Они всегда ищут сложных путей. И любят поговорить.
— Ага! Но теперь-то они тебе поверят?
— Уже поверили, — едва заметно улыбнулась она. — Мы просто пришли взглянуть на тебя, юная харра, и на пирамиду. Но после ужина, — проявила женщина проницательность и в этом, заработав ещё несколько очков симпатии.
…Я так и не поняла, какое решение приняли харры относительно храма. Они осмотрелись, подробно расспросили меня, что представляет собой эта штука и на что способна, узнали мнение «первопроходца» Нира. Потом выслушали историю о своих давних предках, создавших всё это, и об их взгляде на вещи. История о гибели большей части древней цивилизации их почти не заинтересовала и не впечатлила. Но это закономерно: подтолкнуть харров к клеймению познания как такового главным мировым злом могла только грандиозная техногенная катастрофа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потом все с честью прошли испытание знакомством с искином, но остались взаимно равнодушны. Во всяком случае, желания завтра же продолжить общение не выказал никто из старших, да и храм посчитал этих новых посетителей ещё менее достойными и интересными, чем Нидар.