— Ту, что на чердаке?
— Нет! Больше никогда не поселю тебя на чердаке! На первом этаже предостаточно пустых спален. Да и на моем, если хорошенько поискать… Слуги, кстати, были бы только рады. Миссис Коулман вечно ворчит, что ей не для кого готовить шикарные обеды и ужины. Элайза мечтает подружиться с тобой, чтобы было, с кого брать пример… Ну а Армстронг вообще твой поклонник еще с ТЕХ времен.
Я хмыкнула.
— То есть я должна поменять весь своей сложившийся образ жизни только из-за вашей прихоти и желания слуг?
— Нет, конечно. Из-за себя тоже. Живя в моем доме, ты могла бы снова стать собой. Настоящей. Являть себя той, кем и являешься — прекрасной, непостижимой и с ума сводящей женщиной…
Я недоверчиво покосилась на него и поджала губы, не желая показывать, что мне приятны его слова.
— Как занятно. Помнится, во время нашей прошлой встречи вы говорили другое. Называли меня "блеклой и неинтересной"… Или тогда вы тоже соврали?
— Соврал, конечно, — хохотнул Клифф, — я ведь распоследний негодяй и обманщик! Ты настолько блеклая и настолько неинтересная, что я уже третий месяц ни о ком другом и помыслить не могу! Серьезно, да я не то что помыслить — я ЖИТЬ без тебя не могу! Выходи за меня, Амелия! — и, воодушевившись собственными словами, лорд полез ко мне целоваться.
Надо же, интима добился, а о браке говорить не перестал. Неужели все так серьезно?.. Кое-как дотерпев до конца страстного поцелуя, я оттолкнула маркиза и возмутилась.
— Вы несете черт знает что, лорд Кавендиш! Какой же священник согласится нас обвенчать?
Маркиз призадумался и почесал макушку.
— Думаю, один найдется…
— Тот взяточник со свадьбы Гамильтон? — презрительно усмехнулась я.
— Нет, другой. Искренний служитель Господа… — мужчина поднял глаза к небу и перекрестился свободной от обнимания меня рукой. — Он пойдет на это, лишь бы я перестал ездить к нему в храм.
— И что же, я пойду замуж… в ПЛАТЬЕ?
— Ага. В белом, хоть порочные леди вроде тебя и не надевают белое… — лорд будто и не заметил прилетевшую ему в голову подушку, отбросил ее и продолжил фантазировать. — В очень длинном и очень, очень шикарном…
— Не хочу, — пискнула я, опасаясь, что он меня задушит в пылу своих грез. — Быть женщиной, значит быть слабой. А я решила быть сильной. Да и в штанах гораздо удобнее. А платья и корсеты… Сами их и надевайте!
— Хорошо, — легко согласился Клифф. — Честно говоря, в брюках ты выглядишь даже привлекательнее… Как-нибудь обязательно попробуем: я в платье, ты в штанах, — его глаза хитро заблестели, он перевернул меня на спину и навалился сверху, вжимая меня в перину. — Ух, и горячая будет ночка!..
Нет, этот Кавендиш совершенно неисправим в своих развратных пожеланиях! Я шлепнула его по лицу, но легонько, дабы порочный лорд не перевозбудился, и оттянула его от себя за волосы.
— Какой вы ветреный и непостоянный, лорд Кавендиш! Еще недавно до дрожи любили свою невесту, теперь заявляете, что в ваших мыслях одна я… Где гарантия, что через некоторое время вы не влюбитесь в кого-то еще?
Отрезвляющий прием сработал: Клифф перестал приставать и повалился на спину рядом. Уложил мою голову к себе на грудь, одной рукой обхватил за плечи, другую подложил под голову и уставился вдаль. Видимо, вопрос его по-настоящему обеспокоил.
— Гарантий нет, — ответил он совсем не то, чего я ожидала. — Жизнь длинна и непредсказуема. Вполне возможно, со временем ты и сама переключишься на более положительных персонажей.
Я хотела было возразить, но подняла лицо и наткнулась взглядом на его чеканный профиль, слегка взъерошенные, но все равно тяжелые и шелковистые волосы… Слова застряли в горле. Хочется надеяться, что переключусь, вот только верится в это слабо…
Но спасибо ему за то, что не стал обещать невыполнимого. Клятвы в вечной верности и любви из уст завзятого повесы звучали бы фальшиво. И даже если сейчас в его мыслях и правда есть место лишь для меня… Я не смогу править его сердцем безраздельно и бесконечно. Клифф Кавендиш искренне любит противоположный пол, и привязывать его к себе одной было бы слишком эгоистично…
— Вы известный бабник, лорд, — вздохнула я. На что вообще можно рассчитывать, соглашаясь выйти за "Порочного бога Лондона"? — Думаю, вы и дальше будете бегать за каждой юбкой, захватившей ваше внимание… Или даже штанами!
Клифф поглядел на меня — пылко, весело, почти подобострастно — и улыбнулся.
— А после также приползать к тебе на коленях, чтобы вымолить прощение.
Я хмыкнула. Очень надо мне такое счастье! Бежать от него, и как можно скорее…
— И что будет потом? Если я соглашусь?.. — тоже обняла его и потерлась щекой о нежную гладкую грудь маркиза (интересно, она так и будет всегда безволосой, или со времен что-нибудь да вырастет?.. Жаль, я этого не увижу). — Будем жить, как любая нормальная семья?
— Ну, примерной семьи из нас никогда не получится. Я — убийца и владелец притона, от имени которого шарахается весь город, ты — беглянка, запятнавшая честь семьи добрачной связью… Но все равно. Будем жить под одной крышей, олицетворять аморальность и падение нравов…
— И переедем в другой дом? Подальше от кладбища?
Кавендиш помолчал.
— Я прикипел душой к этому спокойному месту, но если ты настаиваешь…
— Еще как настаиваю!
— Ладно, переедем в самый центр Вест-Энда. Начнем надоедать тамошним аристократам и вызывать у добропорядочных кумушек панику и негодование.
— Рожать детей?..
— Нет, только не детей! — ужаснулся Клифф. — Мне всего двадцать четыре, рано еще думать о таком!
Согласна. Мне детей тоже совершенно не хотелось. К тому же, от такого ненадежного объекта…
— Я, — продолжил Кавендиш, — буду и дальше держать бордель и опекать девочек, ты…
Знаю, я обещала не быть жадной в отношении Кавендиша, но при упоминания "Ретивых наездниц" и его любвеобильных обитательниц меня переполнила дикая ярость, а руки, обвивающую шею маркиза, сами собой сжались.
— Не хочу ничего слышать о вашем борделе! Больше НИКОГДА! НИКАКИХ! ШЛЮХ!!! — прорычала я, вонзая ногти в его белоснежную кожу.
— Хорошо, — расплылся в покорной улыбке Клифф, но тут же нахмурился и привстал, оперевшись на локоть.
— Подожди… А как же Жоржетта, Клозетта и все остальные? Неужели ты выгонишь их на улицу лишь из-за своей необоснованной ревности? Они ведь погибнут, если я закрою публичный дом.
— А мне все равно!!!
Выгоню, еще как выго… То есть, о какой ревности вообще речь?! Еще чего не хватало, ревновать подобного негодяя!
— Милая, давай обсудим это позже?.. — примирительно проворковал Кавендиш, поглаживая меня по голове.
— Никаких позже! И вообще, почему быть женщиной так тяжело и беспросветно? — воскликнула я, вскакивая и усаживаясь на кровати, больше не чувствуя холода. Во мне воспылал мятежный огонь борцов с несправедливостью. — Мужчины могут хоть каждую неделю посещать гулящих дам, и им никто и ничего не скажет, а мы, при одном взгляде на противоположный пол, сразу становится падшими? Где объективность? — проголосила я. — Почему женщины не могут ни развестись, ни найти достойную работу? Когда нам дадут свободу слова? Я требую равноправия! ЭМАН-СИПА-АЦИЯ!
— Хорошо, только успокойся, — Клифф потянулся ко мне и снова уложил меня рядом с собой. — Можешь уйти в политическую деятельность и потратить все мои многочисленные средства на поддержку суфражисток… Но лучше — направь свой революционный пыл в область журналистики. У тебя в этом явный талант!
— Хм, — я покосилась в его сторону. Льстит ведь, как есть льстит, лишь бы своего добиться. — Может, мне вообще не работать, с вашими-то средствами?
— Боюсь, так не получится, — вздохнул Клифф. — Ведь мне придется закрыть бордель. А я, цитирую — "бездарь и лентяй, не умеющий ничего, кроме как насаждать порок в массы" — вряд ли сумею зарабатывать другим способом… Так что тебе придется содержать нашу семью.