Читать интересную книгу Создатель черного корабля - Федор Березин

Ибо тот, кто сталкивался с народом браши непосредственно, в нормальной боевой обстановке, тот ведает, что раса сия отличается упорством и методичностью невиданной. А уж особенно соответствует это тем далеким циклам, когда нефтяной кризис еще не набрал темпы, а встречная планетарная экспансия расплескивала по Гее щупальца с детской незрелой непосредственностью. И вот тогда выходит, что крейсер номер «два», тот самый, что прибыл для разбирательств по первому случаю, ушел обратно в порт далекой Брашпутиды вполне таки в железном здравии, разве что с облегчившимися пороховыми погребами, и с бодрым, на «ура» отстрелявшемся экипажем. Однако цивилизации Осевого Пика и Федерального Союза Брашей находились, а вообще-то, за неимением перспектив, уже покоились, на разных ступенях развития. Пожалуй, в связи с надвигающимся всеобщим коллапсом разума в Трехсолцевой, никто из них уже не имел шансов оказаться в той, предсказанной наивными мудрецами Золотого века, эпохе, когда врать будет совсем не принято, и правда восторжествует навсегда и всюду.

Сейчас обе цивилизации врали по-своему. В связи с опустошением склада боеприпасов, а так же имеющихся на борту и выведенных математиками таблиц, фитиль-мичманы, капитан-казематчики, а так же адмирал-канониры бодро доложили друг другу о предполагаемых потерях наземного супостата. Поскольку, исходя из плотности огня, вероятности поражения, а так же отсутствия у противника фортификационных сооружений, число убитых аборигенов далеко превысило их так же прикидочно рассчитанное количество, то вопрос с псевдо-населением Осевого Пика следовало считать закрытым насовсем. С нынешнего момента территорию данного клочка суши рекомендовалось обозначать как абсолютно «чистую», и готовую для следующих этапов плана Большого Переселения федерального населения. А базовые инспектора первого и прочих рангов, проверив гладкость отдраенных на обратном пути стволов, представили кое-кого подвернувшегося к орденам «медного» и даже «бронзового винта».

Истребленные же под корень аборигены острова Ротор, или по-местному, Самой Длинной земли, а так же острова Статор, то есть, Самой Высокой земли, несколько опешив во внезапно наступившей после артобстрела тишине (все они с нынешнего момента, вплоть до рождения следующего поколения, стали несколько глуховаты), подивились устойчивости своего мира: после рассеивания дыма выяснилось, что Неутомимые Огненные Рыбы ныряют, а так же выныривают из моря с прежней активностью. Затем туземцы посчитали потери, ибо этот процесс все едино совпал с надобностью сбора хоть какой-то пищи. Поскольку местная цивилизация еще не доросла до понятия вероятности и даже среднего арифметического, потери засчитывались натурой, то есть загибанием пальцев при нахождении знакомой руки или ноги. Естественно большая часть, там и тут найденных ошметков людей, очень слабо опознавалась на предмет отношения к своему, либо к чужому племени. По мысли колдуна Высокой земли, которому нельзя было отказать в рационализме даже после небольшой контузии, все найденное мясо следовало считать чужеродным; тогда оно вполне годилось в пищу без всяких экивоков. Те же человеческие части, кои по татуировке, прическам и т. п. можно было распознать как свои, следовало предварительно частично принести в жертву богам, а уж после употребить туда же. Естественно, в подобных случаях близкие родственники имели преимущество в распределении. Кстати, возникшее в связи с контузией кружение головы, колдун Карака Мезинец посчитал вселением в свое нутро доброго духа Баки-Локки, в часы незанятые раскручиванием черепа колдуна по-прежнему промышляющего приманиванием к острову рыбы, а в праздники помогающего кондитерам в приготовлении тортов. Однако все сие были дела повседневные.

Зато племя Длинной земли выловило на берегу нескольких, так же солидно контуженных, но живых, «ряженых пришельцев». Возможно, именно от сего происшествия пошло заблуждение, хотя оно могло и изначально просто служить прикрытием легенды. Ведь кто давал возможность проверить, относится ли новая находка к жертвам первого или второго кораблекрушения? Вообще-то по чести, никто второй катастрофы с «плавающей скорлупой скалой» реально не наблюдал, однако и в наличие ее сейчас тоже не имелось: море, до самой границы ныряния Огненных Рыб, было совершенно чистым. Вполне получалось допустить, что в период творящегося на островах апокалипсиса, что-то нехорошее, в смысле правильное, случилось и с «плавучей скалой». После первичной идеи, сочинение последующих подробностей новорожденной легенды, стало делом времени. Есть такое понятие – фольклор. Фраза за фразой, плюс темные, холодные вечера в период Большого Нырка Огненных Рыб, вот тебе и готовая правда о Далеких Героических Временах, в которых Благие Рыбы отобрали у «ряженых пришельцев» их «большую плавающую скорлупу», а саму живую внутренность выбросили на берег. И тогда за дело взялись местные кулинары, дабы с помощью Баки-Локки превратить нехороших, дурно пахнущих «ряженых» в красивый праздничный торт. Разве не стоило достойно отметить победу над обоими нашествиями?

Так что и у того, и у другого участника боевого столкновения счет потерь противника свелся к максимально возможному – истреблению под корень. Здесь около Длинной и Высокой Земель, по полному убеждению местных, потонуло два крейсера, то бишь, две «больших плавающих скорлупой скалы», а там, в далеких картах брашской метрополии, на островах Ротор-Статор более не осталось никакой двуногой живности. Полное равенство в сочинении сказок, несмотря на разницу в уровне технологий.

32. Инициатор

– Капитан Стат, есть одна идея.

– Излагайте, Дор.

– Все очень злы на местных. Я тоже, между прочим. Жаль мы их не ухандокали всех скопом, прямо там, во время их морского сражения. Думаю, хватило бы одной, взорванной посередине «арены» торпеды. Все их лодчонки бы опрокинулись, а акулы б довершили остальное.

– Баритон-капитан, это бы никак не спасло экипаж «Дули». Ведь в то время, когда мы сквозь перископ любовались сражением, несчастье с ними уже произошло. Так что…

– Все равно, шторм-капитан. Этим недоразвитым гаденышам следует продемонстрировать лик Мятой луны, дабы неповадно было.

– Каким образом, Дор?

– Произвести карательную экспедицию в их деревеньку и…

– Вы ж не знаете, где она находится, Дор.

– Прошмыгнемся по окрестностям, капитан Косакри. Или возьмем с собой «корзину с глазом». Найдем!

– Интересно, как вы сможете таскать по округе «корзину»?

(«Корзиной с глазом» именовалась подцепленная к привязному аэростату видеокамера).

– Да, ладно. И без нее справимся, капитан.

– Так это вы, Дор, подстегиваете экипаж к походу?

– Ну, что вы, шторм-капитан! Я только, так сказать, являюсь концентратором этой общественной воли. Эдаким народным трибуном их природных чаяний.

– И естественно, желаете возглавить данный поход?

– Еще бы нет. Выдадим этим аборигенам под первое число. Сделаем им день луны Мятой.

– А если что-то случится, баритон-капитан?

– Что может случиться, капитан Стат? Инцидент типа того, что с «Дулей»? Однако на войне как на войне. Но согласитесь, нашим людишкам нужно встряхнуться, пройтись по местности с ветерком. Ведь правда, за последнее время бывали только неприятности. То мы от брашский «мокриц» драпали, то какое-то чудище нас таранило, то ползли ели-ели, боясь высунуть нос на поверхность. Сплошные отрицательные эмоции. А ведь нам еще двигать дальше, прямиком в брашское логово. Ну так, что?

– Неплохо бы обсудить дело с бортовым жрецом.

– Вот опять вы уклоняетесь от ответственности, Стат Косакри. Опять…

– Не вам судить мои действия, Дор Палеко. Пока что вы всего-то линейный помощник.

– Но все-таки…

– Покуда займитесь проверкой ручного оружия и прочим в этом духе. Ведь даже если вы никуда не двинетесь, кому помешает лишняя инвентаризация или смазка?

– Вас понял, шторм-капитан. Вас понял.

33. Скала Акульего Зуба

– Эти киты действительно очень большие, – говорит вождь, стоя на скале Акульего Зуба. Он сглаживает краски, маскируя спокойствием слов растерянность: в действительности он поражен. Он, самый удачливый охотник племени, никогда не видел, а даже не слышал о таких чудищах. Но он маскирует страх, нельзя показывать его никогда, а тем более сейчас, перед служителем богов. Из-за своего специфического воспитания вождь не может даже предположить возможность читать мысли непосредственно. Разве что по лицу. Но он держит его в норме, к тому же, в соответствии с традицией, никто не может во время беседы смотреть на вождя в упор. Он ошибается, сейчас его мысли совсем не сложно угадать. Оба представителя власти – духовной и политической, как высказались бы в более цивилизованных странах – относятся к одному народу и реакция их единообразна. Однако старый колдун уже успел пронаблюдать чудовищ загодя, так что первичная реакция у него в прошлом.