А вот что представляет собой в этих условиях понятие свободы. Любой взрослый индивидуум имеет возможность моделировать свой образ жизни по собственному плану. Никто не принуждает его жить согласно единственно допустимому плану, навязываемому властями с помощью полиции, т. е. общественного аппарата принуждения. Свободу индивидуума ограничивает не насилие или угроза насилия со стороны других людей, а только физиологическая структура его тела и естественная ограниченность его производительных возможностей. Естественно, что способность человека самому определять свою судьбу не может преодолеть границы законов природы.
Констатируя эти факты, мы не трактуем индивидуальную свободу с точки зрения каких-либо абсолютных критериев или метафизических понятий. Мы воздерживаемся также от оценки модных доктрин апологетов тоталитаризма как «правого», так и «левого» толка. Мы не разделяем утверждения, что массы, якобы, слишком неразвиты и неспособны понять, в чём состоят их «истинные» потребности и интересы, и нуждаются в опекуне, – правительстве, иначе их дело плохо. Мы не будем также анализировать утверждения, что есть претенденты из числа «сверхчеловеков», готовые взять на себя роль таких опекунов.
Побуждение к экономическому совершенствованию
ПРИ капитализме простой человек пользуется благами, которые в предшествующие времена были неизвестны, а, следовательно, и недоступны даже самым состоятельным людям. Но, разумеется, все эти мотоциклы, телевизоры и холодильники не делают человека счастливым. В момент их приобретения он, возможно, чувствует себя счастливее, чем прежде. Но едва его желание удовлетворено, тотчас возникают новые. Такова человеческая природа.
Немногие американцы полностью отдают себе отчёт в том, что их страна имеет самый высокий уровень жизни, и уровень жизни среднего американца кажется сказочным и недостижимым огромному большинству людей в некапиталистическом мире. Большинство склонно недооценивать то, что они имеют и могут достичь и стремятся добиться того, что лежит за пределами их возможностей. Бессмысленно сетовать по поводу ненасытности человека в приобретении всё большего количества благ. Именно это стремление стимулирует человека к экономическому совершенствованию. Едва ли можно считать достоинством удовлетворённость человека тем, чем он обладает, либо чего он может легко добиться, или отказ от всяких попыток улучшить своё материальное положение. Такое поведение свойственно скорее животному, но не разумному человеческому существу. Отличительная черта человека состоит в том, что он никогда не прекращает попыток повысить своё благосостояние целенаправленной деятельностью.
Однако это стремление должно быть соразмерно цели. Оно должно вызвать желаемый эффект. Прискорбно в наших современниках не то, что они безудержно стремятся к всё большему разнообразию предметов потребления, но что они выбирают неверные средства для достижения этой цели. Они введены в заблуждение лживой идеологией, поэтому потворствуют политике, противоречащей их собственным жизненным интересам, если их понять правильно. Не желая осознать неизбежные следствия своего поведения, которые не замедлят сказаться в конечном счёте, они довольствуются теми краткосрочными выгодами, которые оно даёт им сегодня. Они призывают принять меры, которые, в конце концов, обязательно приведут к всеобщему обнищанию, разрыву сотрудничества между общественными группировками на основе разделения труда и возврату к варварству.
Есть только один способ улучшить материальное положение человека: ускорить рост накапливаемого капитала по отношению к росту населения; Чем больше капитала вкладывается в расчёте на одного работающего, тем больше товаров может быть произведено и потреблено, тем лучшего качества они будут. Именно такое положение породил и порождает каждый день заново капитализм, столь ненавистная многим «система прибыли». И всё же многие правительства и политические партии стремятся уничтожить капитализм.
Почему же они ненавидят капитализм? Почему все они, пользуясь всеми благами, предоставляемыми капитализмом, с такой ностальгией смотрят назад, в «доброе старое время» и на жалкое положение рабочего в сегодняшней России?
Сословное общество и капитализм
ПРЕЖДЕ чем обсудить этот вопрос, необходимо чётко уяснить основную особенность, отличающую капитализм от иерархического общества.
Довольно часто предпринимателей и капиталистов в обществе рыночной экономики уподобляют аристократам в иерархическом обществе. Критерий сравнения здесь – относительная состоятельность обеих групп по сравнению с относительной бедностью остального общества. Однако, прибегая к этой метафоре, мы рискуем упустить важнейшее отличие между богатством аристократа и богатством «буржуа» или капиталиста.
Богатство аристократа не является фактором рынка, оно возникло не в результате снабжения потребителя товаром и не может исчезнуть или измениться под воздействием поведения части общества. Оно порождено завоеванием или щедростью завоевателя. Это богатство может быть отнято лицом, давшим его, стать добычей другого или быть растраченным самим обладателем по нерадивости, феодал не служит потребителю и, таким образом, защищён от недовольства народа.
Предприниматели и капиталисты обязаны своим состоянием населению, которое покровительствует их бизнесу. Они неизбежно теряют его, как только приходят люди, обслуживающие потребителей лучше и дешевле.
В наши задачи не входит описание исторических условий появления каст и сословий, подразделения людей на наследственные группы, имеющие различный ранг, различные права, притязания и законные привилегии. Для нас важно лишь то, что сохранение этих феодальных институтов оказалось несовместимо с капиталистической системой. Их отмена и установление принципа равенства перед законом сломали барьеры, мешавшие человечеству пользоваться благами, которые могла дать система частной собственности на средства производства и частное предпринимательства
В обществе, основанном на рангах, сословиях и кастах, общественное положение человека фиксировано. Он родился с определённым статусом, и его положение жёстко определено законами и обычаями, дающими любому члену его сословия определённые привилегии и обязанности или накладывающими на него определённые ограничения. В случае крайней удачи или, напротив, неудачи индивидуум может либо приобрести более высокий социальный статус, либо потерять свой и перейти в более низкую категорию. Но, как правило, условия человека определённого ранга или сословия улучшаются или ухудшаются только при изменении состояния всего общества. Индивидуум, в первую очередь, принадлежит не определённой нации, а скорее определённому сословию (Stand, etat) и только в качестве такового входит в состав нации. Со своим соотечественником, принадлежащим к другому сословию, он не чувствует никакой общности. Он ощущает только пропасть, разделяющую обоих. Отличия проявлялись и в языке, и в одежде. При ancien regime европейские аристократы разговаривали преимущественно по-французски, третье сословие пользовалось местными диалектами, а низшие слои городского населения и крестьяне сохраняли местные наречия, жаргоны, арго, непонятные образованным людям. Различия наблюдались и в манере одеваться. Можно было безошибочно определить принадлежность любого человека к определённому сословию.
Основная критика, высказываемая сторонниками «доброго старого времени» по поводу принципа равенства всех перед законом, состоит в том, что он уничтожил все привилегии ранга и благородного происхождения. Этот принцип, считают они, «атомизировал» общество, растворил «органическое» разделение в «аморфных» массах. Теперь решающей силой стало абсолютное большинство, и его мелочный материализм вытеснил благородные традиции предшествовавших веков. Отныне властелин – деньги. Совершенные ничтожества пользуются богатством и изобилием, тогда как люди достойные и благородные не имеют за душой ничего.
Такие рассуждения молчаливо признают, что при ancien regime аристократы обладали достоинствами и были обязаны высоким положением и достатком своему моральному и культурному превосходству. Едва ли нужно всерьёз развенчивать этот миф. Воздерживаясь от всяких оценок, отметим лишь, что все историки единодушны в том, что высшая аристократия основных европейских стран – это потомки тех солдат, дворовых людей и придворных, которые в религиозно-политической борьбе XVI–XVII веков благоразумно примкнули к партиям, одержавшим победу в своих странах.
По-разному оценивая стандарты жизни в старые времена, все консервативные и «прогрессивные» противники капитализма, тем не менее, сходятся в осуждении норм жизни в капиталистическом обществе. По их мнению, успеха и признания добиваются здесь не те, кто заслуживает этого, но пустые и недостойные люди. И те и другие противники капитализма ратуют за то, чтобы заменить более честными методами те, якобы несправедливые методы распределения, которые существуют при свободном капитализме.