Читать интересную книгу Черный передел. Книга I - Анатолий Баюканский

«Наверное, Лидеры Ассоциации весьма довольны таким исходом, – подумал Ухтомский. – Наши руки очень длинны, а следы наши тают во мгле, так любит говорить сэр Генри. Конечно, сэр Генри не самый-самый в Ассоциации. Он – последняя проходная пешка, а короли и королевы… О, их никто не видел, но тяжелую их длань чувствует на себе каждый».

На глаза Ухтомскому попалась одна из любимых книг Альфреда де Виньи. Машинально, не вдумываясь в смысл текста, он прочел первое, что попало на глаза: «Жалко было смотреть, как она раздирала себе грудь, как выворачивала ноги и руки, а потом вдруг сплетала их за спиной. Когда святой отец Лактанс подошел к ней и произнес имя Грандье, изо рта у нее потекла пена, и она заговорила по-латыни, да так гладко, словно читала Библию. Колдун Урбен заворожил ее при помощи роз, которые получил от лукавого. И правда, в ушах у нее и на шее показались розы огненного цвета, и так от них несло серой, что судья закричал, чтобы все заткнули носы и зажмурились, потому что бесы вот-вот вылезут…»

«Урбену было легче, чем мне, – с досадой проговорил вслух Ухтомский, – неужто из меня пожелали сделать козла отпущения?» В шифровке, полученной из штаб-квартиры, туманно намекалось на то, чтобы подыскать себе замену в Москве, а затем, прихватив наиболее секретные материалы, выехать за границу, в Италию. И еще ему советовали оборвать нити, которые связывали его с КГБ. «Ассоциация должна вызволить меня из тупиковой ситуации», – подумал генерал. Действительно, он уже сделал больше того, что в силах сделать самый талантливый агент, подобрался к вершине власти в СССР, был в близком окружении Генерального секретаря Леонида Брежнева, пользовался большим доверием у его дочери и жены. Казалось бы, еще миг и… Его люди внедрились в сорока городах СССР, в аппарат ЦК КПСС на Старой площади в Москве, в Комитет госбезопасности, в Моссовет. Как глупо все получилось. Еще раз перепроверив оставшиеся документы, не найдя в них ничего компрометирующего, Ухтомский позвонил на квартиру полковника Петрушанского, считая, что в воскресный день этот тайный полковник-генерал, работающий на непонятных до конца хозяев, находится дома. Трубку снял его адъютант Выслушав Ухтомского, адъютант после небольшой паузы попросил генерала прибыть через два часа. Петрушанский должен был явиться с задания.

Чтобы немного успокоиться, Ухтомский связался с двумя своими удачливыми агентами, мнением которых очень дорожил. В Ленинграде сподвижника дома не оказалось. В Старососненске повезло больше. Субботин, словно чувствовал, что кто-то его разыскивает, задержался на пороге квартиры. Его поразил панический тон всегда сдержанного и спокойного генерала Пожалуй, за все годы их знакомства Ухтомский таким еще не был ни разу. И Субботин мгновенно понял «Генералу конец!». Принялся успокаивать, подбадривать, а у самого вдруг закололо под ложечкой. «Храни нас, вышний, – мысленно взмолился Субботин, – неужели раскрыта наша агентура? Не слишком ли быстро? Нет, этого просто не может быть».

– Вы могли бы завтра приехать в Москву? – неожиданно спросил Ухтомский.

– К сожалению, не могу, у меня очень серьезная причина, – не задумываясь, ответил Субботин, мысленно решив не поддаваться на сей раз приказу Лидера, – я постараюсь в ближайшие дни выбраться в столицу.

Ухтомский положил трубку, и это поразило Субботина. Дела Лидера, а возможно, и всего центра в России были исключительно плохи.

А в это время в квартире Ухтомского раздался еще один звонок. На проводе был Петрушанский.

– Вы меня искали, генерал? – не больно-то любезно говорил этот загадочный деятель. – У вас проблемы?.. Да, я знаю, но, надеюсь, помните, из любого положения есть два наиболее четких выхода. Хотя… приезжайте ко мне немедленно, попробуем сообща обсудить ситуацию. И, пожалуйста, не предпринимайте никаких крайних шагов. Жду!

Повесив трубку, Петрушанский позвал человека, который, повернувшись спиной к нему, смотрел телевизор. Диктор рассказывал о несметных сокровищах, которые обнаружила следственная группа Союза ССР в одном из отдельных районов Узбекистана. Сокровища принадлежали секретарю обкома партии, ныне арестованному. Оказывается, золото охраняли змеи – гюрзы, укус которых смертелен для человека.

– Слушаю, шеф! – Иван Шарашов встал, глядя на Петрушанского преданными глазами В нем трудно было узнать человека, которого Ухтомский видел во время допроса в кабинете полковника. Его лицо совершенно изменилось: боцманская бородка, соединенная с бакенбардами, окаймляла лицо, на котором появились глубокие морщины, от правого глаза к переносице тянулся шрам, похожий на застарелый след осколка снаряда или мины.

– Нужно выручить нашего общего знакомого. Сотрудников из отдела я не хочу вмешивать в эту историю, а ты…

– Ухтомский? – насмешливо скривил губы Шарашов.

– Все слышал?

– Чего не слышал, додумал. Петрушанский склонился к самому уху Шарашова, что-то горячо зашептал ему. Спецназовец только кивал в знак понимания. Затем, не говоря больше ни слова, взял свой потертый коричневый кейс и направился к выходу. Через пять минут Петрушанский вызвал автомашину и быстро спустился по лестнице…

Генерал Ухтомский, дабы не возбуждать лишних подозрений, решил поехать на Кутузовский проспект на такси. И уже вскоре входил в подъезд старинного дома, на котором давно заприметил мемориальную доску: «В этом доме жил композитор И.О.Дунаевский».

Дверь ему открыла женщина в белом переднике. Взглянув на генеральские погоны, спросила:

– Вы к полковнику?

– Да, он ждет меня.

– Товарищ полковник просил извинить, но… срочный вызов в министерство и… – домработница развела руками, дескать, служба, ничего не поделаешь. – Если сможете, то, пожалуйста, перезвоните после пятнадцати ноль-ноль…

В смятении возвратился генерал Ухтомский домой. Сел, уставясь в одну точку, стал в который раз взвешивать ситуацию.

Странно, почему-то все сторонятся его, как прокаженного. Ассоциация ответила туманными обещаниями, Петрушанский, вместе с которым он был обладателем опасной тайны, явно избегает его. Даже ближайшие сотоварищи, региональные агенты Ассоциации, такие, как Павел Субботин, отмахнулись от Лидера. Что происходит? В какую трясину он угодил? Кто занимается лично его делом – МВД или КГБ?

Вдруг Ухтомский почувствовал острую боль в желудке, так бывало всегда, как только начинал нервничать. Не помогали ни таблетки, ни теплые компрессы. Достал из холодильника бутылку топленого молока. Налил полный стакан, выпил, и словно раскаленная игла пронзила сердце, мозг. Широко раскрыв рот, инстинктивно потянулся к телефону, но рухнул как подкошенный…

Через два часа оперативная группа с Лубянки прибыла арестовать бывшего помощника министра. Внешний наблюдатель доложил, что объект из квартиры не выходил. На стук никто не отозвался, звонок почему-то не работал. Когда оперативники взломали дверь, то обнаружили труп Ухтомского. Ниточка, которая вела ко многим тайнам, оборвалась…

* * *

Павел Эдуардович Субботин терпеливо ждал в приемной директора Старого металлургического завода, хотя секретарша прямо заявила ему: «Григорий Григорьевич вас не примет, ему некогда тратить время на писателей. У нас – водопроводные трубы и радиаторы». А он, углубившись в чтение газеты, сидел в приемной, которая видела еще своего первого хозяина и основателя – бельгийца Кригера. Кресло было продавлено, и тугая пружина больно колола. Из кабинета Гороховского то и дело выходили люди. Наконец, девушка-секретарь сжалилась над ним, снова напомнила шефу о скромном посетителе.

– Заходите, в вашем распоряжении ровно три минуты!

– Милая девушка, вы увидите, как он будет меня провожать. – И, подмигнув ей, вошел в просторный кабинет, обставленный громоздкой довоенной мебелью.

– А, товарищ известный писатель! – ехидно приветствовал его Гороховский. – Чем могу помочь? Кстати, садитесь, но… – Мельком взглянул на часы. – Через три минуты я уезжаю на бюро обкома партии. Будем предельно кратки.

– Григорий Григорьевич, я думаю, что сегодня в обком партии вам ехать не придется.

– Вы с ума сошли! – всплеснул руками Гороховский. Был он молодой, стройный, в двубортном заграничном костюме, элегантных очках с золоченой дужкой, которые носил явно для солидности. – И вообще довольно странный визит, вы не находите?

– Уважаемый сэр! Надеюсь, вы отлично знаете, что из себя представляет статья 88 УК РСФСР? Могу напомнить: за валютные операции от 5 до 15 лет тюремного заключения. Каково, а? – Субботин уже не выглядел жалким просителем в приемной, которого не пускали на порог. Он запросто опустился в черное кожаное кресло, положил ногу на ногу.

– Какие там еще валютные операции? – слегка побледнел Гороховский, все еще не теряя самообладания. – О чем вы? Я ничего не понимаю. Каких только психов за день не переслушаешь.