Читать интересную книгу Последняя Граница - Диана Кэри

– Что же ты хочешь от меня, Джордж? – спросил Эйприл.

– Хочу последовать совету Т'Каэля. Хочу сражаться! На акустически-экранированной инженерной палубе эхо не могло звучать в принципе, но казалось, что слова эти в ожидании ответа повторяются вновь и вновь. Роберт Эйприл разрывался между выбором и ответственностью – он с превеликим удовольствием предоставит все это кому-нибудь другому. Похоже, сейчас его персональная философия не срабатывала. Наступило время решительных действий, и надо было решать, стоит ли чужих жизней сохранение его собственной философии, пусть даже это будут жизни врагов.

– Думаю…

Внезапно корабельный интерком взорвался воем сирены общей тревоги.

– Тревога! Тревога! Капитану Эйприлу срочно явиться на мостик!

Срочно!!!

Эйприл подбежал к ближайшему настенному интеркому.

– Капитан слушает. Что там случилось, Карлос?

– Сэр, тут у нас теперь целая компания. Неизвестно откуда на нас вышло еще пять ромуланских кораблей!

Сердце Эйприла оборвалось, когда он услышал за своею спиною голос инопланетного командира:

– Это и есть Рой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

СМЕЛО ВПЕРЕД

Глава 18

Бродившие по двору куры закудахтали, как только заработал находившийся на сеновале передатчик. Поскольку то была мясная, а не яйценосная порода, с техникой птицы почти никаких контактов не имели. По правде говоря, на мясо эти куры тоже употреблялись не часто. Некоторые из них уже в течение нескольких лет в большей степени играли роль домашней живности, чем продукта питания. Глупая домашняя живность… Но все-таки домашняя.

Поскольку куры были глупыми, то скоро забыли о странном писке, раздававшемся с сеновала, и успокоились.

– Кирк вызывает мостик.

– Мостик слушает, у интеркома Ухура.

– Лейтенант, найдите адмирала Рона Оливера в Управлении Звездного флота и срочно меня с ним свяжите.

– Будет сделано, сэр… На это может уйти несколько минут, капитан. Некоторые члены Адмиралтейства в данный момент на совещании, и думаю, он скорее всего там.

– Я понимаю. Постарайтесь связать меня с ним, как только разыщите.

– Есть, сэр. Маккой молча сидел в углу сеновала. Он наблюдал, как капитан встал и начал ходить из стороны в сторону. Он всегда так делал, когда приходилось размышлять о чем-то неприятном. Плечи Кирка были неподвижны, глаза напряжены, и когда он резко поворачивал голову, в его облике появлялось что-то ястребиное. Маккой уже не раз видел его таким – очень часто на мостике и, как правило, в кризисных ситуациях.

– Не нравится мне это, – наконец промолвил Маккой.

– Блестяще. Скажи еще что-нибудь гениальное.

– Джим… Ты уверен, что должен поступить именно так? Ты и впрямь хочешь подать в отставку? Или обязан сделать это после случившегося?

Кирк бросил на него тяжелый взгляд, но через мгновение выражение лица капитана немного смягчилось. Глубоко вздохнув, он так ничего и не ответил.

– Но ты же не можешь вернуться обратно в 1930 год! А Эдит не может попасть в наш мир. Лучшее, что ты можешь сделать, это увековечить память о ней в наших временах.

Задумчивая улыбка заиграла на губах капитана.

– Мне нравится эта мысль, – промолвил он. – Но дело ведь не только в Эдит. Я был самонадеянным эгоистом, – добавил Джим. Привык купаться в лучах командирской славы…

– И ты обвиняешь себя в эгоизме? – удивился Маккой. – После всего того, что ты сделал для корабля и всех, кто находился на борту?

– Но что я для них сделал? – вопрошал Кирк, вглядываясь в просторы Айовы. Солнечный свет лежал на его лице подобно искрящейся пудре, и его песочные волосы поблескивали золотом. Посмотрев прямо в глаза своему собеседнику, он с полной уверенностью сказал:

– Спок будет создавать свою биографию, командуя звездолетом. То же самое и Зулу. Ухура отверг очень редкую преподавательскую вакансию в Академии Звездного флота. И кто знает, где сейчас мог бы оказаться человек, подобный Скотти, если бы ему в голову не пришла мысль бросать уголек в топку моего локомотива. Они подзадержались на срок, больший, чем им было положено, и все из-за слепой преданности Джиму Кирку и его порочной жажды славы.

– Это и есть твоя точка зрения? – поинтересовался Маккой.

– Конечно. Я смотрю на это именно так, и так оно и есть на самом доле. Весь звездолет замкнут на мне. Не будешь же ты утверждать, что не хотел бы вместо этого углубиться в медицинские исследования в какой-нибудь тихой лаборатории, окруженной деревьями?

– Джим, но мы лее команда. Ты знаешь все наши чувства.

– Да, об этом я и говорю. Чувство локтя. Каждый боится нарушить строй, даже в своих собственных интересах. А шаг задаю я.

Маккой открыл было рот, чтобы возразить, но переговорное устройство в руках Кирка запищало.

– Кирк слушает.

– Это Ухура, сэр. Связь со штабом Звездного флота налажена.

Адмирал Оливер готов с вами поговорить.

– Спасибо. Соедините нас немедленно.

– Соединяю… Говорите, адмирал.

– Джим, говорит Оливер. Небось, решил наконец пригласить меня на этот уик-энд в горы?

– Да нет, но угадали. Я и впрямь собираюсь взять вас, да только не туда.

– О-хо-хо…

– Сэр, я хочу, чтобы меня перевели на другую должность, как, вы и предлагали месяц назад.

– Серьезно?

– Да, – помедлив, ответил капитан. Последовала продолжительная пауза.

– Джим, я предложил тебе это лишь потому, что был обязан. Я не думал, что ты…

– Буду вам премного благодарен, если вы объясните ситуацию моему первому офицеру и уговорите его с завтрашнего дня исполнять мои обязанности.

– Джим, может, все-таки, сбавишь обороты? Спок – великолепный офицер, и из него выйдет первоклассный капитан, но тебя он все равно по заменит.

– В этом-то и смысл. Я утверждаю, что незаменимых нет.

– Джим, послушай, почему бы тебе не продлить отпуск, чтобы еще раз все обдумать, прежде чем принять окончательное решение?

– Не стоит. Это как раз то решение, что дается болезненнее, если его все время откладывать.

– В твоем случае это было бы только к лучшему.

– Отдайте соответствующее распоряжение, а я уведомлю свое непосредственное начальство.

– От себя я пошлю вам венок с траурной лентой, – пошутил адмирал. Капитан улыбнулся, словно с его плеч сняли груз куда более тяжкий, чем командирская должность.

– Благодарю вас, адмирал. Конец связи. – Это был довольно резкий конец для напряженного разговора. Придется позднее извиниться перед Оливером. Но сейчас ему хотелось оборвать все связи.

– Ну, – вспылил доктор, – подозреваю, твоя мечта сбылась?

Конец эры. Просто возьмите да сотрите. Пускай в анналы истории впишут новое имя… и воздвигнут очередное надгробие. Наверное, я буду первым из нашей команды, кто скажет тебе спасибо. Спасибо, сэр, что вы вернули нам наши личные жизни. Только вот на кой черт они нам сдались? – Осознав, что его сарказм не возымел абсолютно никакого действия, Маккой гневно блеснул глазами. – Тебе никогда не приходило в голову, что дело, прежде всего, в звездолете? Что есть в нем нечто, из-за чего мы не желаем его оставлять? Думаю, ты слишком много на себя берешь, если вздумал решать за нас, где именно нам находиться и чем заниматься! – Затуманившиеся голубые глаза Маккоя, казалось, смотрели прямо в душу капитана. – К твоему сведению, я уже давно взрослый человек, – продолжил доктор, – и вправе сам решать, чем мне следует заниматься.

– Это ты так считаешь, – ответил Кирк. Маккой отказывался сдаваться.

– Я задам тебе всего один вопрос, но чтобы ты как следует над ним призадумался. – Он указал па руку Кирка и на письмо, которое держал капитан, а затем на пачку писем у его ног.

– Ты именно это почерпнул из писем отца, Джим? Нет, не отвечай. Я постараюсь выразиться иначе. Ты считаешь, что отец пытался сказать тебе своими письмами именно это? Неужели ты думаешь, что такой человек, как твой отец, стал бы их писать, зная, что они доведут тебя до такого бессмысленного решения?

Капитан перестал улыбаться. Посмотрев на пожелтевшую страницу в своей руке и рассыпанную у ног пачку писем, он спросил себя, зачем он сохранил все это. Ведь его брат Сэм по натуре куда сентиментальной. Вдруг Джим с горькой печалью осознал, что никогда толком не знал своего отца, и вряд ли был в состоянии понять, что именно тот хотел выразить в своих письмах. Отец всегда чувствовал себя гостем дома, так никогда и не став хозяином.

– Маккой, я хочу, чтобы у меня был собственный дом, – с серьезным видом промолвил Джим. – И чтобы свои дома были у всех вас. Я не желаю, чтобы вы приезжали погостить на Землю, не имея места, где можно бросить якорь. Но посмотри на нас… Ни у кого нет собственной семьи. Несмотря на симпатию и преданность, царящие в нашем экипаже, любовью мы так никого и не осчастливили.

Рука Маккоя рассекла воздух между ними. Он резко вскочил на ноги.

– Джим! Прекрати! Я больше не желаю этого слышать. – Подойдя вплотную к Кирку, врач прошептал: