Капитан пригласил полковника пройти на второй этаж. Широкая лестница с красной ковровой дорожкой была массивной и смотрелась респектабельно и внушительно. На втором этаже лестница выходила на большую приемную, оформленную под дуб. Массивный деревянный стол. За ним сидела яркая девушка лет двадцати. Яркость женщины подчеркивала белая обтягивающая высокую грудь блузка. Темные волосы, уложенные в красивую прическу, дополняли серьги с крупным зеленым камнем. Ярко накрашенные пухлые губы и подведенные ресницы только усиливали впечатление яркости этой молодой женщины.
— Не плохо устроился товарищ Коршунов. Явно намного комфортнее, чем там за ленточкой, особенно после суда. — С иронией подумал полковник.
Девушка встала и прошла в кабинет. Проходя мимо, заинтересованно посмотрела на полковника, заодно обдав его стойким запахом духов.
— Это тебе не запах кожевенных отходов — вдруг вспомнил он про Настю — тут такого не поймут.
— Проходите, пожалуйста, вас ждут.
— Ну, с богом — подумал полковник — где наша не пропадала.
Он сразу узнал Коршунова. Прошло много лет, и видел то он его всего ничего, а узнал. Седоватый импозантный мужчина среднего роста с высоким лбом и крупным носом создавал вполне приятное впечатление. Только тонкие ироничные губы на тяжелом подбородке выдавали привычную властность хозяина. Да и взгляд…. Он уставился на вошедшего таким недобрым взглядом, что у полковника сразу возникла мысль:
— Быть беде.
— Проходите товарищ Шняга. Весьма рад вас здесь увидеть. Удивлены, что вас знаю? Вы почти не изменились. Седых волос добавилось, да глаза уже пожившего человека и повидавшего не мало выдают возраст, а так вполне еще работоспособный человек. Вы почему-то очень запомнились мне. Вот мало кого помню из того времени, а вас очень хорошо запомнил. Да и не мудрено, ведь по вашей милости моя жизнь кардинально поменялась. И мне пришлось не столь комфортно прожить несколько лет, пока не перебрался сюда.
— Оправдываться не стоит — подумал полковник.
— Я вас мало видел, если бы не напомнили, то и не узнал, наверное. А что касается моего участия в вашей жизни, то думаю, что ошибаетесь. Каждый кует свою судьбу сам и только ему она подвластна. Я лишь выполнял свой долг. И не я делал деньги незаконным способом. Так что моей вины в том, что вам пришлось провести не столь комфортно несколько лет, нет.
— Я вас понимаю, на первый взгляд действительно все так и обстоит. Вы ко мне никакого зла не испытывали, не мстили мне за что-то, да и просто не знали, кто за всем этим делом стоит. Все верно, за исключением того, что чувствовал тогда я. Просто пристрелить вас для меня в тот момент было мало. Я готов был вас растерзать по кусочкам и поверьте мне, это желание сохранялось все годы, что я провел в лагере. Вот ты мне тут сказал, что судьбу делает свою каждый человек сам. Ты ошибаешься. Судьбу может изменить вмешательство другого человека. Пусть иногда по долгу службы, или по злому умыслу, не имеет значение, главное, что он меняет судьбу другого человека. Я это понял, когда-нибудь и ты это поймешь.
Ладно. Отложим наши судьбы на потом. Я, почему попросил своих помощников пригласить вас сюда. Дело, в котором вы каким-то образом замешаны, взято под мой контроль. И я постараюсь добиться, чтобы выяснить правду. Теперь, зная вас как принципиального человека, я уверен, что вы тут действительно ни при чем. Тем не менее, вы вместе со своими людьми будите находиться у нас в «гостях», пока дело полностью не прояснится. Единственно, что мне хочется от вас услышать, так это ваше честное слово офицера, что вы в этом не замешаны. Вы даете слово?
Полковник замешкался. Коршунов его поймал. Он всегда к своему слову относился со всей серьезностью и не разбрасывался им налево и направо. Будь он один, то и разговора бы не было. Рассказал бы все как есть и все. Но за ним стояли люди, и уж судьбу каждого из них ломать не хотелось.
— Что же, придется взять грех на душу — принял решение полковник и, глядя на Коршунова честными глазами «убийцы» сказал: Даю честное слово, что всегда воевал только с бандитами и насильниками. Всегда пытался встать на защиту людей. Никогда не пытался нарушить законы по личной прихоти. В этом я и даю вам честное слово офицера.
Коршунов долго и внимательно разглядывал полковника. Видимо все никак не мог понять его слова и принять их на веру. Сам был еще тот волчара, и других видел такими же.
— Хорошо, я вам верю, но, тем не менее, вы пока остаетесь у нас. До свидания товарищ Шняга. Кстати совсем необязательно незапятнанному человеку менять фамилию здесь. Я вот не стал стесняться своей фамилии.
— Уел, скотина. Барин блин. Честное слово офицера ему подавай. А ты заслужил, что бы тебе свою честь офицеры отдавали? — Так и кипел полковник, пока спускался вниз, и садился в машину.
— Что-то вы быстро? — встретил полковника капитан.
— Товарищ капитан, министр просил вас зайти к нему — окликнул следователя дежурный — да-да прямо сейчас.
Тот поспешил к начальству, поручив полковника своей охране.
— Интересно, что скажет капитану мой «протеже»? — Подумал полковник. — Наверняка скажет «Глаз не спускать с подозреваемого». Да… Хреновые дела у вас товарищ полковник. Очень хреновые. Нужно каким-то образом выбираться отсюда. Вот ведь как чувствовал, что не хотел сюда ехать, интуиция блин прямо подсказывала, а я все равно оказался тут. Плохо конечно, плохо для моих. Они то тут хоть и не причем, а попадут в этот переплет, несомненно. Вряд ли этот человек упустит возможность исполнить свою мечту и не растерзать меня. А свидетелей он не оставит в живых. Зачем ему лишние заморочки. Ну уж, фигушки, мы просто так на заклание не пойдем. Сегодня же и попытаемся уйти. Лишь бы машины наши не убрали куда подальше. Там все оружие находится. Миша сказал что майор, как и обещал, ничего не тронул, все на месте лежит. Мы еще повоюем господин министр. Конечно, лучше без стрельбы уйти, люди то здешние ни при чем, но что будет, то будет. Где-то я читал, что в таком случае можно сказать: «Всегда готовься к худшему, а если ожидания твои не оправдались, то и будет тебе счастье». Вот и будем стремиться к этому счастью, а вот ждать долго ни к чему.
Вышедший из дверей офиса капитан прервал невеселые размышления полковника. Возбужденный с красным от едва сдерживаемого гнева лицом капитан быстро сев в машину приказал трогаться. Машины одна за другой вновь поехали по городу. Немного помолчав, капитан с нервным смешком прокомментировал свое посещение начальства.
— Министр есть министр, даже в поселке с несколькими жителями он остается министром. И нам ничего другого не остается, как выполнять то, что прикажут, хоть пусть он трижды не прав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});