Она подошла к окну и стала смотреть на огни Голливуда, мерцающие сквозь туман. Она слышала несмолкающий шум машин на бульваре Голливуд, по которому всю ночь напролет бродят страдающие бессонницей жители, искатели приключений, зеваки и туристы.
Филиппа не позволяла себе думать о парнях и мужчинах, которых она встречала за последние четыре года. Сейчас ей уже было двадцать. С той самой минуты, как она сбежала из школы святой Бригитты, путь был для нее ясен, цель определена и досягаема. Добиться успеха. Она еще не знала точно, чем будет заниматься и к какой конкретной цели ей надо стремиться, но была уверена, что «оно» само к ней придет и она сразу же поймет, что это для нее. А пока она будет готовиться. Она приняла решение работать много и самоотверженно; все ее дни были заняты работой или занятиями, свободного времени практически не было. Когда же все-таки выдавалась свободная минутка и она начинала мечтать о будущем, тут же призывала себя к порядку. В ее жизни не должно быть никаких любовных историй, никаких мужчин – от них одни неприятности.
Иногда, очень редко, она вспоминала Джонни. Хотя и знала, что наступит день, когда она перестанет сердиться на него, когда ощущение, что ее предали, исчезнет, но пока еще не могла простить его за измену и за то, что он бросил ее.
Когда до ее ушей донеслись из комнаты миссис Чадвик слабые звуки музыкальной темы «Час комедии Люси-Дизи», она поняла, что хозяйка закончила свои дела и уселась отдохнуть перед телевизором. Филиппа вернулась к письменному столу, где пыталась погрузиться в учебники. Она отодвинула книги и тетради в сторону и вытащила небольшую изящную книжку с цветами на обложке. Она купила ее в магазине Холлмарка на бульваре в комплекте с небольшой ручкой фальшивого золота. Первое, что она написала там: «Верь в себя и достигнешь всего».
Филиппа считала эту книжку своим духовным наставником, Библией, написанной ею самой. За многие месяцы она добавила к первой записи: «Отношение важнее фактов». «Считай себя побежденным, и ты проиграешь; считай себя победителем, и ты выиграешь». «Побеждают те, кто верит в себя».
Как же сильно, подумала она, отличаются ее записи от тех, что сделал Риз.
Она распаковывала пасхальные коробки и шоколадные яйца, обернутые в пологую фольгу. Мистер Рид знал, что эту работу можно доверить только Филиппе, поскольку все остальные съели бы добрую половину товара еще до того, как он попадет на прилавок. Филиппа же никогда не притрагивалась к сладостям. Была пятница, и она посматривала на обеденную стойку, пока расставляла корзиночки, стараясь, чтобы два одинаковых цвета не оказывались рядом – так красивее и, кроме того, создавалось впечатление гораздо большего выбора, чем это было на самом деле.
И тогда она увидела его.
Она с колотящимся сердцем побежала по проходу. Он только Что сел на свое обычное место у стойки, когда она подбежала к нему и сказала, вытаскивая из большого кармана своего розового халата его записную книжку:
– Простите, мистер Райс?
Он не обернулся, и тогда она положила книжку на стойку перед ним и сказала:
– Вы оставили это здесь на прошлой неделе, мистер Райс.
Он повернул голову, посмотрел на нее: его черные глаза опять пронзили ее.
– Риз, – сказал он негромко.
– Простите, не поняла.
– Мое имя произносится Риз.
– Ой, простите, – она почувствовала, как горят ее щеки. – Мистер Риз…
– Не мистер, – сказал он, чуть приподнимая уголок рта, что должно было означать улыбку. – Просто Риз.
– Да, но вы оставили вот это, и я подумала, что это может быть важно…
– Важно? – переспросил он, глядя на книжку, как будто представления не имел, что это такое. – Слова. Одни слова. – Он опять перевел на нее свои темные глаза, они на секунду задержались на ее лице, как будто пытаясь что-то в нем прочесть, затем опять – эта тень улыбки, и он вернулся к своему кофе.
Это был один из тех душных, напоенных весенним ароматом майских вечеров, когда весь Лос-Анджелес кажется окутанным теплым бархатом. Филиппа задержалась на работе, потому что две девушки заболели. Идя по улице, она думала о тех заданиях по истории искусства, которые ей предстояло выполнить к завтрашнему вечеру. Когда из многоквартирного дома, мимо которого она проходила, кто-то вышел, она не обратила внимания. Но когда этот человек отступил слегка в сторону и на него упал свет уличного фонаря, она узнала его. И остановилась. Риз.
Он, не торопясь, шел по тротуару, держа свою записную книжку в руке, во рту дымилась сигарета. Внезапно Филиппа поняла, что идет за ним, но, однако, держится на достаточно большом расстоянии, чтобы он ее не заметил. Дойдя до бульвара Голливуд, он притулился на ярко освещенной автобусной остановке и, прищурившись, глядел сквозь дым своей сигареты на неоновые огни, ярко горящие вдоль улицы. Филиппа отступила в спасительный полумрак портика «Бэнк оф Амэрика», недоумевая, куда он собрался в такой час. На улице было полно машин, однако пешеходов было немного, лишь несколько туристов бродили по пустынному дворику Китайского театра. Через несколько минут подкатил автобус, который шел до бульвара Сансет. Риз сел на него и уехал.
Филиппа вернулась к дому, из которого он вышел, и прочитала имена на почтовых ящиках.
Ага, вот он: № 10 – Риз.
На следующий вечер, сразу после занятий по истории, она пошла на улицу, где живет Риз, и увидела его, выходящего из подъезда. Она опять последовала за ним и увидела, что он сел на тот же автобус. Она проделала это три раза в те вечера, когда у нее не было занятий, и решила, что он, видимо, ездит на работу, поскольку выходит всегда в одно и то же время и садится на один и тот же автобус.
На шестой вечер она решила пропустить занятия по английской литературе и проследить, куда он едет. Филиппа села за две остановки до той, на которой садился Риз, и забилась в самый конец салона, чтобы он ее не увидел. Как обычно, он стоял на остановке «Хайленд». Глядя, как он садится в автобус и плюхается на сиденье, она понадеялась, что поездка будет недолгой и не придется делать пересадки, поскольку время было позднее и ей было страшно путешествовать по городу в этот час.
Когда автобус остановился на Сансет-Трип, Риз вышел. Филиппа заметила, как он вошел в неприметную дверь, над которой виднелась надпись «Вудиз».
На следующей неделе Филиппа сразу после занятий отправилась домой и села в автобус раньше Риза, затем смотрела, как он выходит у «Вудиза», пока однажды вечером не набралась храбрости и не вышла через две остановки после «Вудиза», а затем вернулась обратно. Она постояла в нерешительности на тротуаре, прежде чем приблизиться к обычной деревянной двери, пытаясь разгадать, что прячется за ней, и не зная, надо ли ей постучаться или же можно просто войти.