Читать интересную книгу Закрытые воды - Вадим Денисов

Что ещё… В большинстве случаев, оценивая динамику развития окружающего мира, мы привычно обращаемся к довольно размытому понятию «качество жизни». Мутность расшифровки данного термина, впрочем, такая же, как попытка определения любого другого общественного «качества». Например, качества информационного обслуживания или безопасности жизни. Есть во всём этом какой-то принцип неопределенности. Никто не нападает извне, люди на улицах улыбаются — вроде всё хорошо. Однако привычные лица прохожих и уличные говоры сменяются непривычными, криминал подрастает, вот уже и не очень хорошо — что будет дальше?

Есть и ещё одна проблема. Бытие определяется отнюдь не только материальным миром да культурой, но и иными наполнениями. Знанием, например. Знанием, которого, как выясняется, у землян очень мало. «Мы ничего не знаем про глубины Океана!», «Мы ничего не знаем о метеоритах!», «Мы ничего не знаем о дальнем Космосе!».

Мы ничего не знаем о Прорезах, которые функционируют уже больше столетия.

Впрочем, восемьдесят процентов попавших в Мир Креста не лезут в такие глубины, их критерии принятия решений сугубо прагматичны.

Как ни странно, многие местные имеют пресловутую уверенность в завтрашнем дне, что едва ли не главное в жизни, особенно семейной. Выстроен дом, есть практически безразмерный участок на реке, создана крепкая семья, вокруг — родня и друзья, навалом белковой пищи, никаких лицензий и запретов, добывай, сколько хочешь, а добывается просто. Под городским протекторатом живётся спокойно, если не лезть в тёмные схемы, как жители злосчастного Дугласа — именно таковой оказалась первая реакция обывателей. Циничный вывод, но по сути верный. Безответственность всему виной. Многие жители ближних к Дугласу деревень вообще считали, что негры живут на пособиях, что, конечно же, не так. Просто подачки частного фонда.

Кстати, было бы интересно узнать — если вынести за скобки ситуацию с Симоной, — хочет ли вернуться назад сам Клаус Папке?

Неожиданный аспект озвучил многомудрый Самарин:

— Вот представьте, мужики… Живёте вы в уютной деревеньке, где всё налажено, жизнь течёт, соседи хорошие, а хозяйство прибыльное. И вдруг пацанва босоногая объявляет, что нашли они рядом источник с минеральной водой… В начале девяностых вы, может быть, и клюнули бы на приманку, но с тех пор крепко поумнели и отлично понимаете, что будет, если отдать эту информацию людям посторонним. Приедут столичные воротилы, построят рядом с деревней добычный и оздоровительный комплекс. Потом дома сельчан начнут гореть один за другим, совершенно случайным образом! А вместо них в родной деревеньке встанут особняки. Вам же не достанется ничего из тех прибылей, целым бы остаться…

— Не трогай работающую систему, — подсказал профессор.

— Вот именно, Володь, в самую пимпочку! — обрадовался шкипер. — Увидели жители посёлка на реке крест неподалёку… Появляется изредка, по графику, даже время засекли. Нужно ли им рассказывать об этом кому бы то ни было? А если приедут бандиты и встанут рядом, чтобы с новеньких влетевших шкуру сдирать, пока не остыла? Или губернатор обяжет что-то предпринимать… Нужно вам вообще беспокойное хозяйство? Вполне можно что-то и самим выловить. Первыми!

— Какой-то средневековый подход, — попробовал возразить я.

— Это уж кто как понимает житейскую мудрость, уважаемый, — усмехнулся капитан. — У меня вот на «реношке» стойки дворников ржавенькие, жалостливые такие… Специально не меняю, чтобы видели — брать тут нечего, раз хозяин новые купить не может. Не всегда полезно высовываться из строя.

Я верю, что у него стойки ржавые. Хитрый такой сибирский мужик, более всего ценящий независимость и очень не любящий всех чужих, болтающихся рядом.

Процента желающих остаться на Кристе никто не знает, такие исследования не проводились. Я было предположил вариант половинчатый, однако профессор заявил, что такой отфонарный подход ненаучен. Люди, видевшие Прорез, сами публично не выступают. Выступают другие. Сплошь и рядом при совете страждущему правды опытные сплетники отвечают достаточно толково, никогда не наблюдая Прореза лично и даже не имея таковых знакомых. Общественный шаблон взгляда на проблему уже сформировался.

Ностальгия по земному, конечно же, имеется, уж этого хватает. Воспоминание о сервисе, технологиях, урбанистике… А вот выраженного общественного устремления нет. Тем не менее, Прорезы на Лете и её притоках всё так же ищут, — судя по слухам и фактам декларированного исчезновения людей, кто-то их находит, кто-то пробует.

И тут вступает в силу важнейшее обстоятельство.

Возникает вопрос, звучащий предельно ясно: а куда меня выкинет, братцы, если что? Хорошо, если найденный Прорез ведет в правильный, родной земной мир… а не на Зелёную Планету Гарпий, в объятия свирепых гоблинов. Не повезло? Тогда в последние секунды жизни ты будешь думать: «Вот на фига я сюда припёрся, а? Жил бы себе в Манаусе… Не жрите меня, гады!!!» Не было бы зоргов — не было бы и сомнений. Тогда, я в этом почти не сомневаюсь, Прорезы давно были бы окучены и озвучены. А также расценены и снабжены билетными кассами.

Даже при пятидесятипроцентных шансах попасть точно в цель охотников рисковать головой не так уж много. Те же искатели, что после многолетних трудных мытарств куда-то вдруг исчезли с непредсказуемым результатом, назад, увы, не возвращались, и весточек с отчётами о поездке не присылали. Это самое пугающее — нет возможности узнать: как там вышло, получилось у них? Выжили?

Ну и какая польза от гоблинов? Никакой, кроме вреда. Контакт с другой цивилизацией оказался не просто непродуктивным, а откровенно вредным, одни проблемы.

Я вот лично готов рискнуть, но как быть с экипажем, с детьми? На словах пока все согласны, посмотрим, что скажет стая, когда вопрос встанет ребром. Прекрасно понимаю, что наши ещё очень мало времени находятся на Кристе. Что-то будет, когда они обживутся, найдут мужей-жён, нарожают детей, настроят домов…

Как это я у Арвидсона не поинтересовался его отношением к возвращению?

Профессор, уже успевший собрать целые кипы опросных листов, сказал позавчера, что, по его мнению, дислокация крестов подвижна или расширяется. Когда-то они располагались гораздо южней, но постепенно Прорезы двигаются на север — люди идут по реке вслед за ними, точнее, вслед за новыми и новыми ресурсами, появляющимися на Лете из ниоткуда. Поэтому Манаус — самый молодой город, может, именно потому самый демократичный. Да, да, так и есть, Панизо — совсем другое дело, а в Омахе вообще что-то вроде феодализма.

Словно кто-то тянет людей на север, заставляя ареал растягиваться, а линию фронтира сдвигаться всё выше по течению могучей реки…

Нельсон Ласаро Сантана, кубинец.

Хороший человек, грамотный КИПовец. Жил и работал в Сибири, откуда и попал на Кристу — вот такой трансконтинентальный, а затем и транспланетный вояж. Женат на русской. Отныне Нельсон — начальник топливно-заправочного комплекса коммерческого общества «Темза».

Стратегию мы с капитаном приняли простую, единственно верную: опора на местные общины и кадры. Русских в Манаусе восемнадцать человек, у большинства уже есть жёны других национальностей, немало детей родилось в смешанных браках. Многие занимаются ремёслами, уважаемые люди. К русской общине тяготеют украинцы в количестве пяти человек и белорусы, их четверо. Все с семьями. Это сообщество и должно быть нашей опорой. Будем всемерно помогать им, прежде всего в бизнесе. Я говорю без всякого патриотизма: это просто выгодно. Поэтому стараюсь проводить коммерческие сделки так, чтобы и нашим что-то доставалось, часть ресурса продали именно через них, что-то подарили.

Нельсон — лидер крошечной группы кубинцев, шесть человек съехались в Манаус со всей реки, но он является ещё и членом русского землячества — жена обязывает, да и долгие годы проживания в Сибири сказываются. К мнению Нельсона прислушиваются эквадорцы и колумбийцы… Вместе с экипажем «Темзы» это уже такая сила, с которой нужно считаться.

Трофейную баржу пришвартовали чуть ниже центрального причала, оттуда теперь и идёт торговля ГСМ, я уже договорился с Арвидсоном, что всё масло буду скупать у него оптом — ОПЕК не для меня, хочу быть монополистом. Отдав мазут в бочках на реализацию русскому торговцу Сергею Куценко, мы с капитаном сразу зарядили очередной рейс вверх, к любимой Аракаре. На этот раз перекачали в уже опустошённый тридцатикубовый танк весь остаток мазута, оставив на островке лишь пустую баржу, которую, тем не менее, попробуем снять в большую воду. Если раньше не свалим.

Крайний полный танк — с соляркой, она не продаётся. Две тонны в бочках хранятся на Каймане. Капитан по пробки залил судовой запас дизтоплива, всё остальное — стратегический резерв. Бензин же продаём вовсю, цену я поставил чуть ниже, чем былая у дугласовцев. Распродан и почти весь найденный ресурс, палубы и трюмы парохода свободны. Поплавки купили китайцы, они же забрали подвесной мотор с подстреленной мною джонки. Двигатель с «Аннушки» купили мехмастерские, спецы которой перед этим забрали и движок с порванного чупакаброй катера. Нарубленный алюминий, правда, стал защитой бортов судна, это не отдали.