— Ладно, мне не стоило вмешиваться, — процедил он сквозь зубы на саларунском языке. А, увидев, что её начала отпускать эта ситуация, не удержался и добавил: — Откуда мне знать, что и как там у тебя чешется? Может зуд нестерпимый. Вот только не забывай, что ты им интересна исключительно из-за гормонов. В остальное время они даже не посмотрят в твою сторону.
— Ничего у меня не чешется! — схватив за воротник на рубашке, прорычала ему в лицо фенек. — И чем я плоха? Руки, ноги — всё на месте!
— На месте, как и остальные части тела. Я в курсе. Но давай посмотрим правде в глаза: объективно говоря, ты — страшненькая.
— Ничего подобного, я нормально выгляжу!
— Кто тебе такую глупость сказал? Мама или бывший парень?
— Никто, сама знаю!
— Сколько у тебя бывших парней?
— Не твоё дело! — её глазки забегали, а на яблочках щёк вспыхнул очаровательный румянец.
На мгновение Марсель залюбовался её смущённой мордочкой, а стоило осознать, что за противоестественное желание в нём снова вспыхнуло — как ушатом ледяной воды окатило. Он схватился за серёжку на правом ухе и продолжил говорить то, во что сам не верил:
— Не удивлюсь, если у тебя в личной жизни одно перекати-поле гуляет. Мало того, что уродилась страшной, так ещё и характер до того паршивый, что ни один нормальный парень не рискнёт подойти.
— Да хватит уже! У тебя не получится. Я знаю, что это бред! Да, я не красавица, как твоя сестра. Но и не страшная! — рыкнула Вел и обратилась к Гросу, продолжающему притворяться спящим: — Старший детектив, скажите ему!
— Без понятия, я не компетентное в этом вопросе лицо, — мгновенно соскользнул он, не желая быть втянутым в их конфликт. А смекнув, что поторопился и ответил слишком быстро, попытался на них наехать: — И вообще…
— Три часа давно прошли, сделка больше не действительна, — перебил его Марсель, предугадывая железный аргумент, после чего снова сконцентрировался на неверной напарнице: — Значит решила апеллировать к мнению третьего лица? Чего же тогда общественный опрос сразу не устроить?
— …надо было ещё беруши прихватить…
— Если понадобится, то устрою!
— Бесполезно, люди будут из жалости говорить, что ты ничего такая — симпатичная. Никому воспитание не позволит сказать правду тебе в лицо.
— Никому, кроме тебя, — брезгливо поморщившись, выплюнула она.
— …или хотя бы наслать порчу…
— Ну, мы же не чужие друг другу. Кто, если не я?
— На, пей, — фенек протянула руку открытым запястьем вперёд. — И я расскажу, кто ты.
Он даже удивиться не успел, как Грос резко сдёрнул маску с глаз и грубо схватил её за запястье, чтобы вернуть руку на место — на собственные колени. Его предплечье при этом как-то аномально растянулось.
— Быстро успокоились оба.
В дополнение к грозному тону, он каждому заглянул в глаза, убеждаясь, что они его услышали и попытался убрать руку. Но не тут-то было. Теперь уже Вел схватила его за пальцы, чтобы потянуть в противоположную сторону, наблюдая, как рука ещё сильнее растягивается.
— Ого! Ничего себе…тянучка! Это ваше свойство, как ведьмака?!
Нервно вырвав свою конечность из её лапок, Грос откинулся обратно на спинку кресла, прикрыл глаза и что-то забубнил на незнакомом языке, отдалённо напоминающим витиеватый диалект шемуанского — разнотональная тарабарщина лилась из него звонкой, веселой песнью, и совершенно не сочеталась с опустошённой физиономией.
Рикард
В последние дни Дарси странно себя вела. Они находились в свободных отношениях и Рик знал, что почти каждые выходные к ней в постель заглядывали другие оборотни. Он не видел в этом проблемы, поскольку не давал ей никаких гарантий на стабильное совместное будущее. Да и, откровенно говоря, не смог бы — они разных видов. А если говорить совсем уж на чистоту, сам не отказался бы от альтернативы. Его сегодняшняя верность одной конкретной женщине носила исключительно вынужденный характер, потому как у него банально не оставалось времени искать за пределами отдела другие варианты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако ничто не вечно — славной идиллии пришёл конец. Он не мог и дальше закрывать глаза на происходящие перемены в их отношениях, как бы его не соблазняла эта идея. Было необходимо разобраться в чём заключалась проблема, чтобы понять: стоило напрягаться и решать её, или разойтись разными дорожками.
— Мне показалось, или кое-кто меня избегает? — шутливо спросил Рик, зайдя в прозекторскую.
— Можно и так сказать, — холодно ответила Дарси и продолжила печатать на клавиатуре. — Рада, что ты это заметил спустя почти десять дней.
— Да ладно тебе, куколка, ты сама знаешь, у нас последние дни были загруженными. А насчёт нас… прояснишь ситуацию?
— И что же тебе непонятно? — её ярко накрашенные губы искривились в горькой усмешке.
— Это личная обида или обстоятельства?
— Да ты должно быть издеваешься… Рик я устала!.. Поначалу это было даже весело — дразнить эту суку конфеткой, которую она никогда не попробует. Но сейчас я уже понимаю, что оно того не стоит. Да, ты — шикарный мужчина. Заниматься сексом с тобой мне нравится, но не настолько, чтобы участвовать во всём этом. Она даже частного детектива наняла, чтобы следить за мной!..
— Частный детектив? Да и плевать, ты же законопослушная…
— Мне не плевать! — она его перебила, хлопнув ладонями по столу. — Я не хочу, чтобы под меня копала какая-то ищейка! У каждого есть секреты, о которых он не хочет распространяться — я не исключение.
Подобные разговоры напрягали. Они требовали от него глубокой эмпатии. А ещё необходимости видеть во всякой ерунде реальную проблему. Всем известно, что девчонки любят раздувать из мухи слона, и пофиг, сколько им лет: двадцать или сто.
Скорее всего, великий и страшный секрет Дарси заключался в каком-нибудь мелком грабеже или езде в нетрезвом виде. Может она раньше была полненькой, щербатой или что-то в этом духе. А теперь, когда избавилась от недостатка, в холодном поту просыпалась по ночам из-за кошмаров, в которых все узнавали об её неидеальной внешности в далёком прошлом.
Удивительно, но даже в самых красивых женщинах тьма комплексов. Именно они заставляли их участвовать в постоянной погоне за недостижимым идеалом. Поэтому временами так сложно понять, когда они оказались в настоящей беде, а когда снова страдали от надуманных проблем.
— Так значит, ты хочешь всё прекратить? — подвёл итог Рик.
— Я пока не знаю…
— Слушай, — он присел на край стола и наклонился, чтобы заглянуть в её раскосые глаза, — если хочешь, я поговорю с Донной.
Закрыв лицо ладонями, Дарси шумно выдохнула, всем своим видом демонстрируя, как сильно раздражена его словами.
— Согласен, временами Донну заносит. Но с ней вполне можно договориться.
— Ты реально веришь, что одним разговором сможешь на неё повлиять? Серьёзно, Рик? — с нажимом спросила она и разразилась неприятным натужным смехом. — Это какой-то грёбаный сюр, я не верю, что ты настолько наивный. Скажи честно, ты же сейчас притворяешься? Не могла же змея до такой степени запудрить тебе мозги?! С ней невозможно договориться!.. В лучшем случае, лицемерная дрянь затаится на месяц-другой. Выждет пока ты расслабишься и снова начнёт строить мне козни.
Эта сцена его уже порядком утомила. Рик в целом не особо любил, когда кто-то — без разницы парень или девушка — закатывал истерику. На родине он тоже пользовался популярностью, но там ему никто не плакался, заламывая руки. Девчонки как-то всё решали между собой, не втягивая его в свои разборки. И это правильно. Ведь мужики им тоже ничего не говорили, даже если кто-то и приревновал к другому самцу — они предпочитали разбираться непосредственно с источником проблемы. Лишь слабак будет срываться на своей женщине.
И сейчас Рик как никогда ясно осознал, как мамка была права, когда с пеной у рта доказывала ему, что человек оборотню не пара. Нет, он всё ещё оставался при своём мнении, искренне веря в индивидуальный подход: что ирашцу хорошо, то флемианцу — смерть. Однако после небольшой интрижки с Дарси убедился, что человеческие женщины ему не по вкусу — слишком слабые. Вроде порох есть в пороховнице, но какой-то отсыревший. Непригодный для драйвовых отношений.