Игнат невесело улыбнулся и скривился, готовый заплакать в ответ - что ж, ты раньше-то упрямилась, мам? Эх, если б все так просто было - приводи, живи...
- Она не хочет.
- Как это? - оскорбилась Инга: да к такому, как ее сын, на четырех конечностях поспешать надо! Ишь, королева нашлась!
- Не спрашивай, ма! - парень сел за стол и стал нервно размешивать сахар в чае. Инга смотрела на него и понимала, что должна, обязана спасти своего ребенка от верной погибели, а для этого должна взять ситуацию под контроль любой ценой. Давление не пройдет, жалость - тоже мимо. Тогда - понимание, союзничество. Тактика тонкой, очень мягкой игры. Верно!
- Игнат, расскажи мне о ней, - попросила ласково. - Я верю, вы все равно будите вместе, и хочу лучше понять, кто станет членом нашей семьи.
Игнат удивленно, с долей недоверия посмотрел на женщину - шутит?
Нет, та не шутила - лицо серьезное, взгляд добрый, задумчивый, располагающий. Сын не смог скрыть радости:
- Мам... ты, правда, веришь, что мы будем вместе?
- Конечно, сынок. Ссоры, недоразумения случаются в любой семье. Важно, чтоб ваши чувства от этого не страдали. А они не страдают, я же вижу.
Но не успела мать закончить свою благожелательную речь, как Игнат вздрогнул, уставился в окно. Ему показалось, что-то мелькнуло в темноте, послышалось знакомое фырчанье. Парень забеспокоился, что из-за матери Лесс не залетит к нему, и они не увидятся. Он резко вскочил и почти силой принялся выталкивать женщину вон:
- Мам, иди, пожалуйста, иди! Я позвоню. Потом поговорим, хорошо? Ну, давай мамочка, иди.
Женщина возмущенно уставилась на сына и хотела резко высказать, что думает о его манерах, но вспомнила, что избрала роль тактичной, всё понимающей подруги всем влюбленным безумцам. Выдавила улыбку и закивала, оставляя квартиру сына:
- Конечно, ты прав, мне пора.
Игнат благодарно посмотрел на нее, чмокнул в щеку и вернулся наверх, взбежав по лестнице, перепрыгивая ступени, а Инга открыла дверь, но за порог не ступила. Замерла, чутко прислушиваясь к тому, что делается наверху, гадая, что за странных гостей, приходящих через окно, расположенное на восемнадцатом этаже, ждет ее сын, безумный альпинист: парочку отмороженных экстремалов, агента СВОН?
Лесс сидела на ветке дерева, качаясь на ней. Поглядывала вниз на разборки дворовых котов. Серый худющий наглец во все горло рассказывал неуклюжему рыжему толстяку о своих потрепанных жизнью нервах. Тот пытался прорычать в ответ, что и у него настроение аховое и в принципе на все трудности чужой жизни и отклонений психики параллельно, но вместо достойного комплекции рыка получалось утробное ворчание даже не кота, а его ужина.
Рыжему хотелось домой, серому нужно было показать, кто во дворе хозяин.
Один не умел драться, другой не видел в том смысла и стращал скорей от скуки да зависти к сытой жизни собрата.
Лесс внимательно слушала их пререкания и, зевнув от скуки, решила помочь солистам расстаться - рыкнула, как голодный лев, от души и с довольством. Рыжего подбросило с места, понесло через серого в сторону кустов. Серый, путаясь в собственных лапах, чуть не по-пластунски принялся отползать в противоположную сторону, максимально сровнявшись с землей: Я желтый листик, я травинка, клочок газона, уголок асфальтовой плитки.
Лесс фыркнула - вояка! И заскучала в образовавшейся тишине. Домой не хотелось - что там делать? Одни буки - не порезвись, не пошали - тоска. По городу на сытый желудок кружить - тоска в квадрате. А на дереве, как желудь сидеть да котов пугать - тоска в кубе. И куда бедной Варн податься, чтоб развеяться?
А почему б человечка не навестить? - мелькнула шалая мысль. У него много интересного в доме, и говорит он забавные вещи. Да, отчего б не повидаться?
Варн сорвалась с дерева и полетела знакомым курсом в сторону квартала высотных свечек за парком.
Десять минут, пятнадцать - тишина. Инге надоело ждать, чутко прислушиваясь, как законченный параноик, к тишине в доме. Она покинула квартиру сына, решив обязательно рассказать мужу о том, что их сын, похоже, имеет серьезные проблемы с психикой. Пора парня спасать. Если оба возьмутся: отец - силой, мать - лаской - может, что и получится.
Лесс влетела, как вихрь, сшибая стоящего у окна парня. Повалила на пол, уселась на него и зашипела в лицо, скорчив смешную рожицу:
- Не ждал-л?
Игнат счастливо рассмеялся, глядя в ее озорные глаза.
- Ну, я так не играю, - надулась мигом Варн, освобождая " пленника" с пояснением. - Я тебя пугаю, неужели не ясно?
- Не-а! - искренне заверил Игнат, блаженно улыбаясь.
- Фу-у, дурачок какой, - слезла с него Лесс и уселась на пол рядом. Огляделась вокруг - чем бы заняться? А нечем. Опять к парню повернулась, решив продолжить игру: оскалилась и зашипела. Игната скрючило от хохота.
Вот и развлеклась! - вздохнула Лесс. Ничего нынешнее поколение человекообразных не боится:
- Вампиры кусаются, - поведала стра-ашным голосом, в надежде, что это парня впечатлит, и он, наконец, испугается.
Игнат, сдерживая смех, лег набок, опираясь на локоть, с любовью глядя на девушку, сказал:
- Ты больше похожа на разбуженную летучую мышь.
- Я вампи-и-ир, - растопырив пальцы, вновь завыла Лесс.
- Глупышка ты, - улыбнулся парень и повалил девушку на пол, навис над ней, придерживая руками. Лесс заинтересованно уставилась в человеческие зрачки: что ты задумал? Губы парня нежно накрыли ее губы.
Варн притихла, напряженно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, вглядываясь в лицо Игната, в его блестящие глаза. И поняла - ей нравится поцелуй. Расслабилась, приоткрыла губы, впуская чужой язык, и забилась от удушья. Слюна парня, что яд, проникла внутрь, сдавила горло. Перед глазами Лесс замелькали кадры из его жизни, не нужные ей, не интересные. Она взывала, откидывая Игната, попыталась встать и улететь, но ее словно цепями опутали, прикрепили к полу.
Бэф! Бэф! - закричала она, мысленно взывая о помощи.
Минута, другая и невидимая сила подхватила ее, повела, как на аркане, в сторону замка.
Игната же словно лишили сил. Он сидел у стола, не чувствуя тела, не осознавая что оно есть, и смотрел, как Лесс, словно пьяная птица, мотаясь из стороны сторону, вылетает из окна.
Он хотел остановить ее, но не мог пошевелить и пальцем, забыл, как кричать, говорить. И будто покрылся льдом от макушки до пяток.
Он и сам не понял, сколько просидел ледяной статуей, таращась в темный проем окна, в котором скрылась Варн, пока, наконец, не пришел в себя, не смог пошевелиться.
- Ничего себе, поцеловались... - прошептали онемевшие от холода губы.
Но вопреки отвратительным внешним впечатлениям, внутри него жило настолько приятное, восхитительно-восторженное ощущение, что и аналогов подобному он не мог припомнить и адекватное название подобрать. И тем более не желал расстаться с ним, как и с его производной - Лесс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});