— Чем могу помочь?
— Мне надо поговорить с Дэйлом Роджерсом.
— Как вас представить?
— А кто я, по-твоему? — буркнул я.
— Не могу знать наверняка. Вы похожи на Рэндалла Хайтауэра, но он же скончался. А потому вы никак не можете быть тем несносным тупицей, что не далее как вчера устроил мне выволочку за наносекундную задержку с кофе. Нет, передо мной всего лишь спесивый призрак, смахивающий на Рэндалла Хайтауэра.
Какая дерзость! Я с трудом одолел естественное негодование.
— Так ты известишь Дэйла Роджерса о моем визите или нет?
— Извещу, не волнуйтесь. Чтобы я, да пропустила такой спектакль?
Лиз минимизировала окно, и мы с Мэтью простояли перед закрытой дверью целых десять минут, прежде чем снова показалась секретарша и впустила нас. Дэйлу Роджерсу как младшему партнеру фирмы позволялись вольности в облике; старшие партнеры, вроде меня или Гарри Эверса, никогда бы не сочли их допустимыми для себя. Кожа у него — растровый рисунок изумительной сложности, просто вершина стиля. Зрачки — блестящие зеркала. Галстук-бабочка — элегантно свившаяся в широкие петли коралловая змейка. Подтяжки — два разноцветных питона.
Впрочем, пижонские замашки не мешали Роджерсу быть неплохим адвокатом, и ему светило полноценное партнерство. Я протянул руку и произнес самым душевным тоном, на какой только был способен:
— Роджерс, огромное спасибо, что согласился на встречу. Конечно, обстоятельства несколько необычные. Может, поговорим у тебя в кабинете?
Он как будто не заметил мою руку и пропустил мимо ушей предложение. Дело принимало неблагоприятный оборот.
И вот подтверждение:
— Рэнди… — Прежде я для него всегда был мистером Хайтауэром. — Я слышал о твоей кончине, но теперь вижу это своими глазами. Рэнди Хайтауэр — призрак. Кто бы мог подумать, что такое возможно?
— Да-да. Мне и самому не верится. Но что поделаешь… — Рэнди, чего ты хочешь?
— Вот это, Роджерс, мне всегда в тебе нравилось. Прямота! Сколько раз я говорил другим партнерам: молодой Роджерс очень внимателен к деталям, мимо него ни один пунктик договора не проскочит…
— Чего ты хочешь? — повторил он.
— Повторяю, обстоятельства не совсем обычные, и я… гм… оказавшись в них нежданно-негаданно, теперь несколько стеснен в средствах. Разумеется, это временно. Пока не встану на ноги.
— Рэнди, ты просишь денег в долг?
— Ну… да.
— И сколько? Впрочем, можешь не отвечать. Это не важно.
Услышав такие слова, я попытался не выдать облегчения.
— Нет, — продолжал Роджерс. — Хоть ломаный грош — все равно. Я последний человек на свете, к кому ты мог бы обратиться с такой просьбой. Видно, ты в отчаянном положении, коли решился все-таки прийти ко мне.
— Но разве не я помог тебе устроиться в «Ширинг и Симменс»?
— Чем превратил мою жизнь в жалчайшее прозябание. Пять долгих лет заставлял меня вкалывать по семьдесят два часа в неделю. Выходные, праздники, отпуска: для тебя, Рэнди, таких понятий просто не существовало! И тебе было совершенно наплевать, есть ли у младшего партнера личная жизнь! Сколько раз ты на меня сваливал всякую ерунду, которой неохота было заниматься самому? Сколько раз мне приходилось бросать свои дела, чтобы помогать тебе с рутиной?
— Так ведь на то и младший адвокат, — возразил я. — Тебе это только на пользу шло. Опыта набирался, характер закалял.
— Рэнди, скажи все это себе самому. Скажи себе, что ты не просто эгоистичный мерзавец. Надеюсь, это послужит тебе утешением, когда посыплются файлы.
* * *
Не послужило.
Мы с Мэтью сидели в чат-комнате, где полсотни человек спорили о свежих изменениях в законах, и тут на меня накатила тошнота. Правую ногу свело судорогой, я нагнулся помассировать и увидел, как пропадают и вновь появляются пиксели, из которых состояли брюки. Задрал штанину до колена — кожа сплошь в пятнах. Схватился за икру — под ладонью шевелятся мускулы. Прямо на глазах менялась моя анатомия, и это сопровождалось болью. От бедра до лодыжки быстро прорастали толстые вьющиеся волосы, нога удлинялась, превращалась то ли в ослиную, то ли в козлиную.
Когда наконец утихла резь, я все внимание сосредоточил на ноге и приказал ей вернуться в исходное состояние. Не получилось. В виртуальной среде контроль над внешностью — дело несложное, но теперь он утрачен. Включился процесс разрушения данных.
На меня таращились прохожие, но в глаза заглядывать не решались.
— Самостоятельно я вряд ли поднимусь, — сказал я Мэтью.
— Сэр, я к вашим услугам, если не возражаете.
С помощью Мэтью удалось оторваться от сиденья. Надо же, правая нога на несколько футов длиннее левой. И ботинок уже не впору, потому как ступня обернулась копытом.
— Идти сможете? — спросил Мэтью.
— Думаю, да.
Я осторожно сделал шаг, другой. Мы вышли из чат-комнаты на проспект.
На углу собралась толпа вокруг уличного артиста, он менял внешность, уподобляясь известным политикам и мифологическим животным. После представления кое-кто из зрителей раскрыл бумажник и бросил в подставленную шляпу иконку кредитного счета или дебетной карты.
— Сэр, вы позволите сделать предложение?
— Валяй. У меня самого никаких идей.
— Полагаю, мы можем последовать примеру этого человека, чей род занятий выглядит весьма прибыльным.
— Мэтью, неужели я правильно тебя понял? Советуешь стать попрошайкой?
— Если вкратце, то да, сэр.
Я не отказался наотрез и даже обдумал предложение слуги, и это демонстрирует всю глубину моего отчаяния. Но потом ответил:
— Мэтью, Рэндалл Хайтауэр не станет клянчить милостыню, как бы тяжело ему ни пришлось. Нет, уж лучше я… лучше я навещу Сиси.
Это было сказано в шутку, но, еще не закончив фразу, я подумал: а, собственно, почему бы и нет?
— Ну, Мэтью, как тебе эта идея? Попробуем?
— Вы хотите обратиться за помощью к миссис Хайтауэр?
— Точно.
— Неприятно напоминать о том, что развод получился не совсем полюбовным.
— Так то когда было! Все обиды унесла вода. А если еще вспомнить, сколько денег я ей отдал…
— После долгой тяжбы, сэр.
— Вполне законная попытка уклонения, чистая формальность! Уверен, Сиси не восприняла это как личную обиду.
— Как скажете, сэр.
Четыре великанских шага перенесли нас в вестибюль истсайдского кондоминиума, где жила моя бывшая супруга. Я погладил иконку на стене у входа, и она развернулась в директорию жилого комплекса. Тогда я дотронулся до плана квартиры 3В и обнаружил Сиси на диване с коктейлем в руке; вторая лежала на голове сенбернара Бальдуччи. Ничего не изменилось с того дня, когда я ее видел в последний раз. Хотя ей уже около пятидесяти, виртуальный образ может нисколько не соответствовать реальному возрасту.
Бальдуччи зарычал на меня, а Сиси сказала:
— Рэнди! Какой сюрприз. Увы, должна добавить: не из приятных.
— Мне надо с тобой поговорить. Можно войти?
— Если настаиваешь.
Она просунула руку в окно, я за нее ухватился и был перетащен в гостиную; слуга не отставал. Сиси поздоровалась прежде с ним:
— Мэтью, рада тебя видеть.
— Спасибо, мэм.
— Рэнди с тобой хорошо обращался?
— Служить мистеру Хайтауэру всегда было… интересно.
Сиси хихикнула:
— Ты у нас известный дипломат. Вечно заставлял меня ломать голову, как надо понимать твои слова. Ну а кроме шуток, я слышала, что твой договор передан «Сити-Клубу». Сколько еще до конца срока?
— Три года, мэм.
— А потом?
— Мое решение будет зависеть от карьерных возможностей.
— Помни, что здесь для тебя всегда найдется теплое местечко.
Сиси глотнула мартини и обратилась наконец ко мне:
— Так значит, Рэнди, ты теперь покойник?
— Да, не повезло.
— Надеюсь, ты не с дурацкими обвинениями явился, как этот хам, лейтенант Перуск. Представляешь, намекал, что я могу иметь отношение к твоей смерти.
— А что, имеешь?
— Нет, Рэнди, я здесь ни при чем. Последние годы ты никак не влиял на мою жизнь. Я и не вспоминала о тебе, если честно. Забыть оказалось легко, да и долго ли мы прожили вместе? Часто ли вдвоем выбирались куда-нибудь развлечься? Какое там, ты же вечно занят…
— Расширять практику — задача не из легких! — запротестовал я.
— В жизни приходится выбирать, Рэнди. Ты выбрал не меня. Подчас я недоумеваю, как вообще вышло, что мы поженились… Но ведь ты здесь не ради воспоминаний, что-то тебе понадобилось. — Она поставила бокал и почесала Бальдуччи за ухом. Зверь блаженно пустил слюни, не сводя при этом с меня подозрительного взгляда.
— Сиси, мне бы денег занять. Немного. Надо место арендовать для хранения данных, срочно.
С недобрым смешком она ответила: