и пришлось бы тащить его на себе. К тому же уже окончательно стемнело, разглядеть можно было только верхушки деревьев и черное небо, а вокруг был незнакомый лес и спрашивалось: стоит ли делать лишние усилия? Если не сожрет Зверь — найдутся другие желающие.
— Тпру-у-у, — сказал вдруг один из стражников, и телега со скрипом остановилась.
Веро даже привстала, стараясь разглядеть то, на что с таким благоговейным ужасом уставились их провожатые, но увидела лишь забор и железные прутья. Стражник поднял над головой фонарь.
— Вам туда, — сказал он скорбно и кивнул на забор.
Веро спрыгнула с телеги, сделала несколько шагов к забору и, все еще не веря, протянула руку. Дотронулась ладонью до холодных прутьев и вдруг, испугавшись чего-то, отдернула руку обратно.
— Собаку свою забирать будете? — донеслось вслед.
Веро обернулась.
— Возьми меня на ручки, — всхлипнув, ласково попросил пес.
…Когда захлопнулись ворота, загремел замок и Веро с Буржуем на руках оказалась по ту сторону забора, то, пока глаза привыкали к темноте, она на секунду прислонилась к железным прутьям, затылком ощущая холод железа. Немного постояла, послушала колотящееся сердце, дала страху время закрасться поглубже. Прижала к себе посильнее Буржуя — тот как был с закрытыми глазами, так даже не пошевелился. Веро подумала, что надо двигаться вдоль забора, вдруг где-нибудь дыра отыщется. Сделала шаг…
И вдруг совсем рядом что-то зашуршало… Словно кто-то тихо-тихо подкрался на мягких лапках. И запахло кошатиной, так же как от рыси недавно. Буржуй в ужасе открыл один глаз.
А потом хрустнула ветка.
— А-а-а-а!!! — закричала Веро и уронила Буржуя.
Под ним тоже что-то хрустнуло. Веро быстро перекрестилась и побежала, куда ноги понесли. Мчалась вперед, не разбирая дороги, ничего не видела, и только ветки по лицу хлестали. Пока бежала, вспомнила про Буржуя. Подумала, что возвращаться смысла уже нет.
Оказалось, мудро, на повороте он ее сам уже обгонял.
— Куда бежать-то?! — по-деловому орал он, обходя Веро слева.
— Ты совсем обалдел?! — кричала она в ответ. — Ты же собака! Мне, что ли, дорогу понюхать?!
У Веро уже пелена в глазах стояла и в груди давить начало. А потом ее ноги что-то коснулось.
— А-а-а! — в ужасе закричала она и подумала: «Это конец…»
— Это не конец… — слабо отозвался из темноты Буржуй. — Это я… и сам чуть не умер…
И вдруг Веро спиной чей-то взгляд почувствовала. Он ледяной змейкой спустился по спине, коснулся лопаток, тихо соскользнул к пояснице. Веро не верила в происходящее. Даже когда бежала, не верила. Не для этого она на свете жила, чтобы ее сожрал неизвестно кто!
И хотя голова кружилась и земля вокруг кружилась, но усилием воли она обернулась и уставилась на два зеленых глаза, что сияли в темноте как алмазы.
И тут случилось невероятное. Буржуй, который всю дорогу стонал, умирал и жаловался, путался под ногами, просил есть, канючил и хватался за юбку, этот Буржуй вдруг выскочил вперед, злобно оскалился и, закрыв собой Веро, оглушительно залаял.
И лай его был страшен. В нем слышалась угроза и обещание, что он за Веро любого, слышите, любого разорвет! Он за нее будет биться, пока бьется его маленькое собачье сердце! Никому ее не отдаст! На край света за ней пойдет! Всех победит или погибнет защищая! Он ей сам это давно хотел сказать, но все думал, что успеет… Гав…
И Веро, забыв обо всем, в изумлении уставилась на пса, а потом по-девчоночьи растрогалась.
«Ты мой герой! — сказали ее глаза и от чувств наполнились слезами. — Да ты же мой герой! Да после такого я… я тебе последний кусок колбасы отдам».
«Да я что, — говорил пес, скромно отводя в сторону взгляд, при этом продолжая лаять. — Я ничего… Я же от всей души… Но, что странно, зверь что-то не торопится на нас бросаться. Сидит неподалеку и не то чтобы нас сожрать собирается, а кажется, даже откровенно скучает».
— Да это вроде гепард. Никак не разгляжу, у меня веки от слез опухли, я то плачу, то не плачу. Да нет, точно гепард. И молодой к тому же. Ну, тогда не страшно, он нас есть не будет.
Буржуй перестал лаять. Шмыгнул носом.
— Откуда знаешь, что гепард?
Он, переволновавшись, начал икать и не хотел, чтобы Веро это заметила. Потому и задал вопрос, а так, ему, в общем, все равно было.
— Принчипесса… — пробормотала Веро, не сводя взгляда с хищника, — она после встречи с рысью целую лекцию мне прочитала о подвидах кошачьих. У гепарда очевидный пятнистый окрас, кисточки на ушах и морда приплюснутая. Сам посмотри, чем не гепард. Но, главное для нас — это то, что гепарды очень дружелюбные. Кис-кис-кис…
Гепард радостно встрепенулся, понимая, что говорят о нем, шевельнул хвостом. Потом мурлыкнул, вытянулся и в один прыжок оказался нос к носу с Веро.
— А? — все еще волнуясь, переспросила она, а гепард постоял, сам не зная, как разговор начать, и робея, но желая продолжить знакомство, неуклюже ткнулся ей носом в щеку.
— Да что вы все как сговорились! — деланно строго затрясла головой Веро. Но ей приятно было.
Гепард оказался смышленым, ласковым подростком, похожим не то на котенка, не то на щенка. Веро его тут же назвала Маркизом. Маркиз от нежданной встречи долго не мог успокоиться — все вертелся, фыркал и просился поиграть с ним. Особенно к Буржую лез, предлагая побороться. Толкал его своей мощной лапой, заваливал собаку набок, а потом скакал восторженно, ожидая, что тот тоже набросится. Но Буржуй только вставал, недоуменно отряхивался и бросал на Веро выразительные взгляды.
Веро только руками развела:
— Извини… Каждый сам за себя.
А потом от пережитых чувств, от бессонной ночи и от облегчения, что сегодня их есть никто не будет, Веро сама завалилась спать в траву рядом с кустами жимолости.
Скоро к ней, с трудом отвязавшись от гепарда, еле волоча лапами, приполз Буржуй. И это дело было уже привычное, Веро даже приобняла его милостиво. Но потом приполз и сам гепард, а вот это уже была новая страница в ее общежитии с животным миром. Гепард зашел справа, там, где более-менее было свободно, понимая, что своего места Буржуй не уступит, и, ласково мурлыча, прижался к Веро боком. От шерсти гепарда Веро ужасно нагрело спину, и она в полусне попыталась незаметно его отпихнуть, но гепард издал характерный звук, напомнив, что он, простите, хищник, а не шавка придорожная, и Веро с почтением убрала ногу.
«Боже мой… — открыла она глаза посреди ночи, оценивая свое положение: