— Я не хочу отвечать за всех, но я плохо верю в эти искры. Искр здесь не бывает, здесь бывает полугодичный процесс, когда обдумываешь идею, обсуждаешь ее с друзьями в кафе, на бумажке почирикаешь и плавно перетекаешь в стадию «давай попробуем». Это месяц, другой, третий. До первого прототипа — минимум полгода. Редко так бывает, чтобы вчера еще ничего не было, а завтра — бум, мы делаем бизнес.
— Вот все сидят в кафе, обсуждают свои стартапы. Люди здесь не боятся, что их идею просто украдут?
— Украдут идею?! Я могу тебе дать целый портфель идей — попробуй, сделай! Идей здесь море, главная проблема — построить из идеи бизнес. Удачный стартап отличается от неудачного не наличием гениальной идеи, а способностью команды построить execution. А это прежде всего человеческий труд и нервы. Твои годы — они не увеличиваются, у тебя семья, дети, ты отсутствуешь 24 часа в сутки. Вопросы бытовые, финансовые, они все время на тебя давят. Все бизнесы, которые разваливаются, они разваливаются постепенно. Сначала появляется сомнение, потом ты не можешь сфокусироваться на работе, начинаешь делать тактические ошибки, которые перерастают в стратегические. Потом от тебя уходит какой-то ключевой человек. И постепенно так все и разваливается. По совокупности мелких вещей.
— А в какой момент кончается первоначальный запал и начинается просто терпение?
— Это очень важный момент. Бизнес очень легко начать. Героически работать днем и ночью — поначалу это даже весело. Но в таком режиме можно протянуть неделю, месяц, полгода. А когда ты сидишь ночами девять месяцев, год, то это начинает тебя давить. Я очень часто езжу по конференциям, выступаю. Когда я был в России, я спросил аудиторию: «Ребята, сколько раз вы блевали за клавиатурой от усталости?» У меня такое было два раза, когда меня от усталости начинало рвать. Я брал день-два отдыха, отсыпался. Я этим не горжусь, но через это проходят все. Мой партнер, CTO компании Дима Сетракян, работает восемь часов у нас в офисе, с 19 до 23 часов он проводит время с детьми, с 24 часов до 3 ночи он проводит время с Питером по скайпу. И так пять лет подряд, без исключения, включая многие выходные.
— Какое будущее у Кремниевой долины? Долина стала бессмертной или все-таки в какой-то момент все может закончиться?
— Долина была построена на трех вещах: географическое положение, университеты и инвестиционная составляющая. Географическое положение значения больше не имеет. Производство чипов переехало в Гондурас, Россию, Китай — куда угодно. С софтом происходит то же самое. Все можно делать везде. Университеты тоже становятся гораздо менее важными. Ребята из Стэнфорда ничем не хуже и не лучше, чем ребята из Политеха питерского. Еще можно поспорить, где подготовка сильнее. Что в Долине останется навсегда, так это инвестиционная составляющая. Это очень важно. Инвестор, как ни странно, человек очень локальный. Как проходит его рабочий день? Он бегает со встречи на встречу, разговаривает с людьми, смотрит в глаза. Представь себе, что у тебя на неделе десять встреч по всей Америке или по всему миру. Ты можешь всю жизнь провести в самолете. Почему Саша Галицкий открыл здесь офис? Потому что он замучился летать по пятнадцать часов туда и обратно. Белоусов вообще живет в воздухе. А здесь сложилась сильная структура инвестирования, многие вопросы можно решать на месте, люди сами идут к деньгам, и это будет держать Кремниевую долину еще очень долго. Но вообще важность Кремниевой долины со временем будет уменьшаться. Укрепление глобальной экономики — это перемены не в ее пользу.
— Какая главная мотивация всех стартаповсих мучений? Для чего не спать ночами, не видеть семью, блевать за клавиатурой? Неужели лишь для того, чтобы стать миллионером?
— Нет, конечно. Деньги очень важны… Но для меня также очень важно, чтобы моим продуктом пользовалось много людей и не могли без этого жить. Вот это доставляет мне кайф. Это меня и двигает. Оставить какой-то след в истории — наверно, это можно так сформулировать. Нет более важного в твоей жизни, чем время. Все остальное гораздо дешевле. Деньги, машины, дома — все это приходит и уходит. Время — это векторная вещь, идет только в одном направлении.
Часть 6
Яндекс. Новости
• Отбой тревоги. Инвестиционная активность на российском IT-рынке снова растет.
• Yahoo! ведет переговоры о покупке миноритарной доли в «Яндексе».
• Леонид Богуславский: предложение Yahoo! опоздало на несколько лет.
• Юрий Мильнер учреждает Digital Sky Technologies, чтобы скупать лучшие российские интернет-компании.
• Digital Sky Technologies предложила Аркадию Воложу создать монополию.
• Вежливый отказ. Совет директоров крупнейшего российского поисковика решил не объединяться с Mail.
• «Выживают только параноики».
• Дмитрий Иванов уходит из Фонда эффективной политики в поисковый бизнес.
• Google сделал Аркадию Воложу предложение о покупке контрольного пакета акций.
• Источник в «Яндексе»: техническая команда за слияние с американским поисковиком.
• Елена Ивашенцева: BVPC договорился об условиях сделки.
• «Команда передумала». Почему Сергей Брин и Аркадий Волож не поладили?
• Google открывает офис в России.
• Google запускает в Рунете AdWords.
• Google оставляет позади «Рамблер».
• Mozilla Firefox, Opera и другие неофициальные лица. Россию оккупирует новое поколение браузеров.
• «„Яндекс“ должен умереть». Эксперты предрекают большие перемены в российской IT-индустрии.
• Компания Аркадия Воложа доросла до четырех тысяч квадратных метров.
• «Фантик без конфеты». Зачем «Яндекс» купил социальную сеть «Мой круг»?
• MatrixNet — серая лошадка или последний крик «Яндекса»?
• Аркадий Волож: мы делаем ставку на локальные сервисы.
• Российский поисковик вернул себе свою долю рынка. Эксперты: надолго ли?
Яндекс. Время: 2003–2008
Где у «Яндекса» лысина?
Пришли однажды на вечеринку Aport, Google, «Рамблер» и «Яндекс» — так начинался сюжет для фокус-группы, которую еще в начале нулевых провел отдел маркетинга под руководством Елены Колмановской. Участникам было предложено представить себе, кто как выглядит. Фокус-группа завелась с пол-оборота, разыгралась бурная фантазия: «Вот это — юный тусовщик, а это — симпатичный старикан, а это — серьезный дядечка с лысиной».
— Большинство сошлось на том, что «Рамблер» — это, скорее всего, такой папик, человек на склоне своих лет, — комментирует Колмановская. — Про нас говорили, что «Яндекс» — это такой интересный парень современный, с высшим образованием, а может быть, даже с двумя, в костюме каком-нибудь таком не очень официальном, но приличном. А Google тогда только-только появился на горизонте, и он для опрошенных был похож на тинейджера в бейсболке, бодрого, но еще немного незрелого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});