Читать интересную книгу Телефон Господень - Павел Иевлев

Так мы оттуда и уехали ни с чем, но история эта получила вскоре неожиданное продолжение. Где-то через месяц в музее им. Крамского открылась выставка «Аномальные явления Воронежа и области» (или что-то в этом роде). Считая себя ветеранами аномального дела, мы не могли упустить возможности завистливо подивиться на достижения конкурентов. Мы-то так ни одного инопланетянина и не поймали...

Вообще-то на выставке было много интересного, в том числе мужик, который за небольшую сумму мерил омметром биополе, но мое внимание привлекла одна фотография. На ней была весьма качественно изображена моя плащ-палатка. Струи дождя и ветви деревьев придавали ей вид романтический и загадочный. Под фотографией была подпись: «Призрак монаха в Новохоперской аномальной зоне».

Так что я считаю, что съездили мы тогда не зря. Инопланетянам, конечно, свински повезло, зато я привидением побывал. Много ли народу может похвастаться, что их фотография в музее висела?

Отож…

Вне серийАдмиральский чай

Лучше пидор на рее, чем акула в трюме

(Два капитана два)

К рассвету шторм, наконец, начал стихать. Линейный броненосец «Громовержец», флагман вольной флотилии «Полторы пушки», мотало по волнам уже восьмые сутки. Стальную громаду восемнадцати тысяч тонн водоизмещения швыряло огромными валами как утлую рыбацкую шаланду; тонны воды, прокатываясь по палубе, снесли все, что было плохо принайтовано, и даже кое-что из того, что было принайтовано хорошо. Ходовая рубка качалась с такой амплитудой, что даже мичман Степан Матроско, рожденный, по его словам, в барбете под пушкой, ходил бледный с прозеленью и частенько отлучался в кают-компанию за порцией рома. Чтобы не стать лагом к волне, корабль держал машины на полном ходу, и прочный корпус вибрировал, расшатывая заклепки переборок. Кочегары буквально валились с ног, а угольные бункера стремительно пустели. Когда форштевень броненосца, прорезав очередную волну, повисал в облаке пены, у капитана каждый раз екало внутри – казалось, что корабль переломится пополам, не выдержав напора стихии. Но все когда-нибудь кончается, и небывалой для этих широт силы шторм, утробно порыкивая громами небесными, откатился постепенно к зюйду, оставив на память о себе мерную зыбь на поверхности Срединного Океана, куски адмиральского катера на верхней палубе и течь в трюме. Как только стало ясно, что худшее позади, Александр Ефимович Мещерский, потомственный капитан в пятом поколении, чьи предки ходили еще на панцирных броненосцах класса «Глуар», наконец смог позволить себе покинуть мостик. Махнув рукой на рвущегося к нему с докладом старпома – «Потом, потом!», - он добрался до адмиральской каюты, которую занимал как временно исполняющий обязанности командующего флотилией, и, рухнув на койку, заснул не раздеваясь.

Разбудил его стук в дверь.

- Сан Фимыч! А Сан Фимыч! Господин капитан! – голос был робок, но полон решимости. Если уж старпом решился разбудить капитана, то уж точно не отстанет, пока своего не добьется.

Мещерский, поднявшись, недовольно посмотрел в зеркало на мятый китель и опухшее со сна лицо. Нет, показаться подчиненным в таком виде было решительно невозможно.

- Минуту, Сергей Иванович, – рявкнул он сквозь дверь своим лучшим командирским басом, - извольте подождать!

Наскоро умывшись и расчесав бороду, капитан достал из шкафа свежий китель и чистую рубашку. Оглядев себя, остался доволен – как будто и не было этих восьми дней сна урывками, крепчайшего кофе с ромом и непрерывной болтанки. Настоящий капитан, а там, глядишь - чем морской черт не шутит, - и адмирал. Без дурацкой приставки «исполняющий обязанности». Решительным шагом, каковой только и подобает будущему адмиралу, он проследовал в коридор, бросив на ходу старпому:

- Кофе мне на мостик, и доложите обстановку.

С высоты ходового мостика спокойная поверхность океана казалась стеклянной. Машинный телеграф стоял на «средний вперед», и скошенный назад форштевень резал волну, как ножницы шелк. С палубы уже убрали обломки шлюпок и прочий мусор, и матросы заканчивали драить медяшки, придавая флагману подобающий вид.

- Сан Фимыч, извольте… - прошелестело за плечом

Мещерский принял у старпома кружку кофе и благосклонно кивнул, щурясь от утреннего солнышка:

- Докладывайте, Сергей Иванович, докладывайте!

- Не сочтите за панический настрой, Сан Фимыч, но ситуация на корабле далека от идеальной, да-с. Весьма, я бы сказал, далека…

- Отчего же так? – нахмурился капитан

- Видите ли, последствия шторма не лучшим образом…

- Да что вы, Сергей Иваныч, сопли жуете-то! – неожиданно перебил старпома нахальный голос мичмана Матроско, - в полной жопе наш «Громыхалка», так и говорите.

- Мичман! Извольте соблюдать субординацию, иначе отправитесь в палубную команду с ведром и шваброй! – возмутился старпом.

- Да хоть в кочегары запишите! – ощерился Степан, - а я, когда вижу жопу, жопою ее и именую! Без этих ваших… екивокиев!

- Да как вы смеете вообще!

- Оставьте, старпом, пусть говорит – вздохнул капитан, - нашего мичмана проще выслушать, чем угомонить. Ну, что вы хотели сказать, Степан?

- А то, кэп, что полный афедрон нам выходит.

- Отчего же так?

- А сами посудите, Сан Фимыч - флотилию мы растеряли, пока штормовались. Миноносцев наших и на горизонте не видать, хоть так, а хоть и в биноклю. А без эскадры мы что? Мишень мы без эскадры. Мы ж линейный all-big-guns, у нас противоминного калибру нет, только главный. Нас же без миноносцев куры заклюют!

- Экий вы, Степан, оказывается, стратег-флотоводец! – улыбнулся Мещерский, - не так уж мы и беззащитны, поди без малого восемь тонн бортового залпа имеем. На семьдесят кабельтовых положим как одну копейку – мало не покажется.

- Вы уж извиняйте меня, кэп, а толку? Мы, конечно, такие страшные, что сами себя боимся, а только, уж не обессудьте, будем скоро сами искать, кому бы сдаться.

- И с чего такая оказия? – улыбнулся капитан.

- А с того, что в угольных бункерах дно видать, в трюме течь такая, что только помпами и держимся, а самое поганое, что у машины конденсор от качки с постамента слетел и мы пар в дымовую трубу травим. А значит, скоро без пресной воды для котлов останемся. Машина встанет, помпы остановятся… - и привет морскому царю, пузыри пустим. А у нас даже шлюпок после шторма почти не осталось – побило все…

- Ну вот видите, Сергей Иванович - обратился Мещерский к старпому, - а вы его слушать не хотели. Зато теперь мы знаем, какие настроения у команды.

- Я считаю, господин капитан, - обиженно сказал старпом, - что команда должна исполнять приказания офицеров корабля, а не иметь какие-то там настроения…

Капитан повернулся к мичману:

- Видите ли, Степан, вам стоило задуматься о том, что потомственные офицеры понимают сложившуюся ситуацию уж никак не хуже вашего. Но, в отличие от вас, располагают достаточным опытом, чтобы подобные ситуации разрешать. Если вы обратите внимание на компас, а так же посмотрите на карту, то несомненно заметите, что мы следуем прямым курсом к острову Ройс. Ройсбург – нейтральный порт, где мы проведем бункеровку и текущий ремонт, а также пополним запасы воды и продовольствия, после чего пойдем к месту сбора флотилии. Что же касается нашей, якобы, «беззащитности», то возьмите-ка пяток матросов и займитесь обслуживанием орудийных башен. Надеюсь, столь близкий контакт с шестнадцатидюймовыми орудиями успокоит ваши нервы. Свободен! Выполнять!

Степан, щелкнув каблуками и бросив руку к фуражке, рысью направился к трапу, прекрасно понимая, что легко отделался. За «панические настроения» на иных кораблях можно было и под трибунал угодить, но Сан Фимыч – мужик незлой и справедливый. Хорошо бы он адмиралом стал!

Капитан допил кофе, отдал кружку подскочившему юнге и подозвал старпома.

- Знаете что, Сергей Иванович, а давайте-ка распорядитесь, чтобы аэростат разведки подняли, пока ветра нет. Не мешает удостовериться, что все в порядке вокруг. Не думаю, что после вчерашнего шторма кому-то есть до нас дело, но уж больно этот поход не задался. Лучше перебдеть.

Поход действительно выходил для флотилии конфузный. Нанявшись охранять большой конвой из Тимира в Порто-Гольц, эскадра для затравки потеряла эскадренный броненосец «Ленивый», который из-за поломки машины сначала отстал от конвоя, а потом телеграфировал, что возвращается малым ходом в порт, ввиду необходимости крупного ремонта. Затем ослабленная эскадра получила формальный вызов от рейдерской флотилии «Сумчатый волк». Уклониться от боя сочли невозможным – тогда пришлось бы откупаться частью груза конвоя. К счастью, в артиллерийской дуэли устаревшие крейсера казематного типа были двум башенным линкорам не противники - по суммарному весу бортового залпа «Пушки» превосходили их чуть не втрое, да и миноносцы время зря не теряли, почти в самом начале баталии влепив одному из нападавших торпеду в корму. Один крейсер комендоры «Громовержца» разнесли всухую – не получив в ответ ни единого попадания, однако второй успел удачно влепить фугасами по надстройкам флагманскому линкору «Армагеддон», прежде чем получил снаряд в артиллерийский погреб и исчез в одном большом взрыве. Адмирал Ерин, командовавший флотилией уже десять лет, был убит осколком брони, под палубой начался пожар, который едва потушили. Так «Громовержец» стал флагманом, а Мещерский «исполняющим обязанности адмирала». Окончательно утвердить (или не утвердить, что было бы обидно) это должен был совет капитанов кораблей и старейшин Базы по окончании похода. И если еще недавно капитан практически не сомневался в удачном для себя исходе голосования, - ведь конвой довели без потерь, - то после того, как флотилию на обратном пути разметало штормом, а «Громовержец» получил серьезные повреждения, его шансы на золотой адмиральский кортик становились все более призрачными. Еще неизвестно, как отштормовались остальные корабли эскадры, и скольких он не досчитается в точке сбора… Впрочем, что жалеть от том, чего не можешь исправить? Нужно было решать в первую очередь проблемы «Громовержца».