Далее Голда Меир пишет о том, как она мучилась предчувствиями: поначалу в кабинете, затем дома… Пока в четыре утра не позвонил военный секретарь, сообщивший, что Египет и Сирия предпримут совместное нападение на Израиль «во второй половине дня».
Давид Эльазар считал, что надо нанести превентивный удар, поскольку было ясно, что война все равно неизбежна. Голда Меир была против. «Возможно, – сказала она, – нам понадобится помощь, а если мы нанесем первый удар, то никто ничего нам не даст». Премьер связалась с американским послом и поделилась информацией: «По данным нашей разведки, на нас нападут во второй половине дня. Мы не нанесем удар первыми. Может быть, еще возможно предотвратить войну, если руководители США свяжутся с русскими или даже прямо с Египтом и Сирией».
Во время полуденного заседания правительства в кабинет ворвался военный секретарь с сообщением, что война началась.
Экс-премьер дает в мемуарах волю чувствам:
«Мы не только не были своевременно предупреждены. Мы вынуждены были воевать одновременно на двух фронтах с врагами, которые несколько лет готовились напасть на нас. У них было подавляющее превосходство в артиллерии, танках, самолетах и живой силе, и к тому же мы психологически находились в невыгодном положении. Мы были потрясены не только тем, как началась война, но и тем, что не оправдались наши основные предположения: малая вероятность того, что атака на нас будет предпринята в октябре, уверенность, что мы узнаем о ней заблаговременно, и убеждение, что мы не позволим египтянам форсировать Суэцкий канал… В первые два-три дня только горстка храбрецов стояла между нами и Катастрофой. И нет у меня слов, чтобы выразить, сколь многим обязан народ Израиля этим мальчикам на канале и на Голанских высотах. Они дрались и умирали, как львы, но вначале у них не было никаких шансов».
Да уж, какие шансы есть у простого солдата, когда за его спиной стоит, а вернее, заседает слабое и подверженное разнообразным маниям правительство?!
Далее мемуары включают псевдолирический пассаж, словно из советских передовиц:
«Но даже в самые худшие минуты, когда мы уже знали, какие несем потери, я беззаветно верила в наших солдат и командиров, в дух Армии обороны Израиля, в ее способность отразить любое нападение и никогда не теряла веры в нашу победу. Я знала, что мы победим».
Так и хочется продолжить: «Над кремлевскою стеной самолетов звенья. Слава армии родной в день ее рожденья!»
В первые дни войны египтяне форсировали канал в Синае и наносили сильные удары по израильским войскам. Сирийцы далеко продвинулись на Голанских высотах. На обоих фронтах Израиль нес большие потери.
Голда Меир обратилась с речью к народу. Люди в массе еще не знали, какие страшные потери армия несет на севере и на юге и в какой опасности находится Израиль. Премьер, понятное дело, сказала, что не сомневается в победе, и заверила граждан, что сделано было все для предотвращения безумной египетско-сирийской агрессии…
Во второй половине дня 7 октября Даян вернулся с фронта и сказал, что на юге положение тяжелое – необходимо отступить и создать новую линию обороны. Премьер вызвала Давида Эльазара. У него было другое предложение: начать на юге контрнаступление. Он спросил, можно ли ему отправиться на Южный фронт самому и там принимать самостоятельные решения. Даян согласился, и Эльазар уехал.
В среду, на пятый день войны, сирийцев отодвинули за линию прекращения огня 1967 г. – и израильские войска начали наступление. Положение в Синае стабилизировалось настолько, что правительство могло обсудить вопрос о форсировании канала. Голда Меир уже знала, что президент Никсон обещал помочь. И была уверена в том, что он не подведет. Но помощь задерживалась. А в это же время по морю и по воздуху в Египет и Сирию сплошным потоком шли поставки советского оружия, и Израиль терял самолеты каждый день, не в воздушных боях, а в результате обстрела советских зениток. На девятый день войны стали, наконец, прибывать гигантские «галакси» (С-5). Воздушный мост прояснил позицию американцев для Советского Союза, что в политическом смысле было равноценно победе. Но даже «галакси», доставившие танки, снаряды, ракеты, медикаменты, не могли обеспечить израильскую сторону всем необходимым.
Давид Эльазар сновал между фронтами. В среду он позвонил премьеру с Синая, сразу после танкового сражения, в котором израильские войска наголову разбили египетские танковые части; египетское наступление было раздавлено. Он сказал: «Все будет в порядке. Мы – опять мы, а они – опять они».
15 октября, на десятый день войны, Армия обороны Израиля начала форсировать Суэцкий канал с тем, чтобы создать предмостное укрепление на другом берегу.
На следующий день Голда Меир выступила перед кнесетом:
– Не нужно особенного воображения, чтобы представить себе, что было бы с Государством Израиль, останься мы на линии четвертого июня шестьдесят седьмого года… Не кусочка земли хочет Сирия, а возможности снова направить свои орудия с Голанских высот на поселения в Галилее и ракеты против наших самолетов, чтобы под их прикрытием сирийские дивизии ворвались бы в сердце Израиля. Не нужно особенного воображения, чтобы представить себе судьбу Государства Израиль, если бы египетские армии сумели победить израильтян в Синайской пустыне и двинуться к израильским границам… Снова война должна была покончить с нами – как с государством и как с нацией. Арабские правительства делают вид, что их цель – выйти на линию четвертого июня шестьдесят седьмого года, но их истинная цель – тотальное уничтожение Государства Израиль.
* * *
19 октября, на тринадцатый день войны, хоть бои еще не прекратились, советский премьер Косыгин предпринял спешную поездку в Каир. Египтяне проигрывали войну, начатую с помощью СССР. «Спасать лицо» приходилось не только Египту, но и Советскому Союзу. Мало того, что египтянам не удалось разрушить предмостное укрепление израильтян на западном берегу канала, – им пришлось докладывать своему покровителю, что израильские солдаты уже в Африке, уже западнее канала, в ста километрах от Каира. Положение другого подшефного – Сирии – было еще хуже. И русские, как всегда, повели кампанию за немедленное прекращение огня. Неважно, кто начал войну и кто ее проиграл. Важно было вытащить арабов из ямы, которую они сами себе выкопали, и спасти египетские и сирийские войска от полного разгрома.
Судьба малых стран всегда связана со сверхдержавами, а те охраняют собственные интересы. Израилю хотелось, чтобы прекращение огня произошло на несколько дней позже, чтобы поражение египетской и сирийской армий стало бы еще более очевидным. 21 октября казалось, что еще немного – и так оно и будет. Севернее Исмаилии Израиль напирал на 2-ю египетскую армию. К югу от Суэца Цахаль завершал окружение 3-й египетской армии. На Голанских высотах израильские войска овладели сирийскими позициями на горе Хермон. На обоих фронтах Израиль господствовал в воздухе. Были захвачены тысячи пленных.
Однако в дипломатии позиция Садата оказалась гораздо сильнее израильской, и приманка, которой он завлекал США, была очень соблазнительна: возвращение США на Ближний Восток и снятие нефтяного эмбарго. Да и у СССР были свои способы убеждения – слишком многое Москва поставила на карту. Стоило ли удивляться, когда 22 октября Совет Безопасности, собравшийся на чрезвычайное заседание, принял резолюцию, призывающую объявить в течение двенадцати часов прекращение огня.
Резолюция 338, принятая с такой неприличной поспешностью, имела целью предотвратить полный разгром египетских и сирийских войск. Глава внешнеполитического ведомства США прилетел из Москвы в Иерусалим уговаривать Голду Меир, чтобы Израиль согласился на прекращение огня. Израиль изъявил согласие. Но сирийцы отказались, а египтяне, хоть и объявили согласие, не перестали стрелять. Война продолжалась, израильские войска завершили окружение 3-й армии и взяли под контроль часть города Суэц.
Текст договора между Израилем и Египтом был подписан 11 ноября 1973 года на сто первом километре дороги Каир – Суэц. Впервые за четверть века между высокопоставленными представителями двух государств имел место личный контакт…
Итак, мы познакомились с фрагментами воспоминаний Голды Меир, которые посвящены событиям осени 1973 года. Свою книжку экс-премьер пометила подзаголовком «автобиография», т. е. это не отчет политика, а описание собственной жизни. Голда Меир пишет еще о многом, относящемся к 1973 году: и о своих отношениях с главами правительств разных стран, и о внутрипартийных распрях, но как-то незаметно соскальзывает с темы Войны Судного дня. Как будто она подписала договор с собственной памятью – не беспокоить друг друга, и в тайных пунктах этого договора обозначены события, о которых мы не только никогда не узнаем, но вряд ли даже догадаемся.