– Принесена неведомой силой? Или кто-то из горожан пытался прибить ею этот огонь?
– Она свежая, – тихо произнесла Нессель, осторожно коснувшись хвои кончиками пальцев, и с нажимом добавила: – Живая еще. Она не могла тут лежать, пока был пожар.
– Может, – неуверенно предположил Лукас, – это кто-то из горожан положил? Ну… не знаю… как выражение соболезнования или вроде того…
– И для этого сбегал в «лесок недалеко от города»?
– Не томи, Молот Ведьм, – нервно поторопил Ван Ален-старший, – говори, я тебя знаю: у тебя бывает такая рожа, когда ты уже знаешь, в чем дело. В чем дело? Откуда эта ветка и почему вообще она тебя так интересует?
– Это пихта, – повторил Курт, подняв глаза и медленно обведя взглядом поредевших зевак вокруг. – Пихта[46]. Таннендорф.
– Деревня, в которой вы… – начал Ульмер и осекся, глядя на ветку почти со страхом. Курт кивнул:
– … в которой я едва не сгорел заживо.
– Это когда ты… – многозначительно уточнил Ван Ален, кивнув на его руки. – Да?
– Да, – ровно отозвался Курт. – Когда человек по имени Каспар оставил меня истекающим кровью на полу коридора горящего замка.
– И ты думаешь, – неуверенно предположил Лукас, – что это… что – Каспар этот ее положил сюда? Он здесь?
– Не думаю, – мельком переглянувшись с Нессель, возразил он. – Каспар сейчас должен быть… далеко отсюда. Хотя от него всего можно ожидать. Но по всей Империи у него множество последователей, соратников и преданных сторонников, в том числе – действующих по его приказу… Петер, что говорят магистратские о произошедшем?
– Что было ограбление, – неуверенно произнес Ульмер. – Магистратские дознаватели сказали, что нашли хозяйку дома мертвой, а рядом – чье-то тело с ножом… Все, по их мнению, указывает на то, что это была попытка проникнуть в дом, но госпожа фон Рихтхофен сумела достойно встретить грабителя, и, видимо, светильник, с которым она спустилась, разбился…
Ван Ален поджал губы, сухо кашлянув, и Курт, мельком бросив взгляд на пожарище, вздохнул:
– Простого грабителя Адельхайда нашинковала бы прежде, чем он успел бы удивиться. И она не успела выяснить ничего такого, из-за чего ее могли бы захотеть убрать с пути.
Ульмер неловко переступил с ноги на ногу, переводя взгляд со сгоревшего дома на майстера инквизитора; Лукас нахмурился, мельком покосившись на брата и притихшую Нессель, и медленно, осторожно уточнил:
– Я правильно понял, что эта женщина… была не просто свидетельницей, с которой у тебя когда-то внезапно закрутилась любовь, а кем-то более серьезным?
– Адельхайда работала на Императора, – тихо произнес Курт. – Следила за чистотой его ближайшего окружения и in universum[47] – за настроениями среди знати. Здесь она была потому, что до Императора тоже дошли слухи о странностях в Бамберге. Накануне этого пожара я виделся с ней, и она сетовала, что не может отыскать никаких нитей, не имеет никаких предположений… Это совершенно точно не случайно забредший в дом преступник и не попытка оборвать ее расследование. – Курт вновь опустил взгляд на ветку в своей руке и, помедлив, пояснил: – Ее убили для меня. Чтобы нанести удар мне – мне лично. Убили так же, как когда-то едва не убили меня.
– То есть, выходит, и впрямь что-то нечисто с Официумом? – упавшим голосом вымолвил Ульмер. – И кто-то из нас… замешан в чем-то недостойном? И виновен в смерти майстера Штаудта?
– Не обязательно, – качнул головой Курт. – Каспар просто мог выбрать этот момент как самый подходящий. Мы встретились с ней спустя несколько лет, он дал нам увидеться, чтобы я освежил в памяти подзабытые чувства, и нанес удар. В том, что однажды он это сделает, ни Адельхайда, ни я не сомневались, это было лишь вопросом времени.
– Положим, это не было простым ограблением, – кивнул Лукас. – Положим, эту женщину убили преднамеренно… Но почему ты решил, что это сделал именно тот, о ком ты думаешь? Из-за ветки?
– Он поджег дом, – коротко отозвался Курт. – Скрыть следы преступления – такого преступления – огонь бы не помог, а случайность я не рассматриваю. Стало быть, это не просто пожар, это поджог. И Адельхайду он не убил – лишь ранил ее, оставив умирать в огне. Как меня когда-то. Ветка – лишь контрольный удар, чтобы я понял наверняка. Он хотел, чтобы я понял.
– То есть, – договорил Лукас, – он хотел не просто уничтожить дорогого тебе человека, но еще и ударил по старой ране, зная, каково тебе будет… Да и ей самой тоже. Сраный шутник этот твой Каспар. За такое чувство юмора яйца рвать надо.
– В каком смысле? – хмуро уточнил охотник, и Лукас пояснил со злостью:
– Какой тут смысл, Ян? Он – инквизитор. Она – работала на Императора и сотрудничала с инквизитором. Вдвоем они отправляли на костер еретиков и малефиков. И вот теперь «на костре» оказалась она сама. Думаю, сукин сын, который это сделал, ну, ежели все эти догадки верны, видел в таком раскладе иронию, которую, по его мнению, перед смертью должна была оценить эта женщина, а после ее смерти – Молот Ведьм.
– И? – угрюмо уточнил Ван Ален. – Чего теперь от него ждать?
– Это же Каспар, – отозвался Курт. – И ждать от него можно чего угодно. Он может стоять за тем, что творится в Бамберге, может попытаться завалить мое расследование. Он может не стоять за тем, что творится в Бамберге, а быть здесь только из-за меня или проездом, или не быть вовсе, и здесь лишь кто-то из его людей с вполне определенным приказом: убить Адельхайду, после чего просто покинуть город. Он даже может вмешаться – и попытаться помочь мне…
– Помочь? – нахмурился Ульмер. – С чего бы?
– У него серьезная беда с головой. У Каспара на мне пунктик: по его глубокому убеждению, никому, кроме него самого, убивать меня не позволено. С нашей встречи в Таннендорфе он грезит идеей устроить мне пафосный поединок, в котором, по его мнению, решится судьба человечества и богов.
– Ух ты, – отметил Ван Ален угрюмо. – А самомнение у мужика то ещё… И что ты намерен с этим делать?
– То, что и делал прежде: завершу расследование смерти inspector’а. А после – либо Каспар решит, наконец, что время для нашей встречи пришло, и сам вылезет на свет, либо – я найду его.
– Как? – тихо спросила Нессель, и он отозвался с кривой усмешкой, от которой ведьму передернуло, точно от холода:
– Поверь, я найду.
– А это еще что за хрыч? – тихо спросил Ван Ален, исподволь указав на человека в отдалении; горожанин в добротном, ладно сидящем платье медленно бродил вдоль редеющей толпы зевак, время от времени останавливаясь перед кем-то из собравшихся и что-то тихо спрашивая. – Вьется тут уж незнамо сколько времени. Не он ли подкинул тебе эту чертову ветку?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});