Алябьев, не меняя тона, словно он и не слышал про титулы девчушки.
— Он командовал одним из отрядов охраны у моего отца. Когда китайцы на нас войной пошли, его осколками снаряда в первый же день ранило. У них было много пушек, а у нас мало. Когда Чжан на ноги встал, война уже закончилась, и мы её проиграли. Чжан меня нашёл и спрятал, и по дороге место мне показал, где скрыться можно, если крайняя необходимость придёт. Когда я киданя убила, то вскочила на его коня, и сумела скрыться, а через неделю там и Чжан появился. Только мы тогда не подозревали, что китайцы пытками сумели разговорить семью, которая меня укрывала, и собрали большой отряд, сумевший нас обнаружить.
— Ты очень хорошо говоришь по-русски. Кто тебя научил? — поинтересовался я, и немного отвлёкся, отдавая служанке распоряжение о том, что нам требуется.
— Нина. Жена третьего советника моего отца. Она нянчилась со мной больше, чем моя мать, той всегда было некогда. Умерла мама, когда мне десять лет исполнилось. А у Нины муж любил Маньчжурию объезжать. Неделю дома побудет, и снова в поездку на месяц. Ох, и ругала Нина его, особенно, когда узнала, что у него с другим важным чиновником соревнование уже который год идёт. Поспорили они, кто больше невинных девочек у чжурчжэней за месяц испортит. До того заигрались, что мой отец их обоих с постов снял. Перерос спор в то увлечение, когда они про службу начали забывать. Советника отец в ссылку отправил, а Нину со мной оставил и порой сам с ней советовался и, как я сейчас понимаю, иногда у неё оставался на ночь. Так и погибла моя вторая мама во дворце, когда китайцы пришли.
Тем временем появились служанки и начали накрывать стол, в основном, лёгкими закусками.
Нашей гостье предложили проводить её, чтобы она смогла помыть руки, на что она с радостью согласилась.
Полоскалась девчушка долго, минут пятнадцать.
Мы, тем временем, успели дважды опробовать австралийский коньяк. На троих. Как у нас принято.
— Амброзия! Божественно, — отозвался Алябьев, покатав первый глоток из бокала на языке.
— Добра горилка! — присоединился к нему Нечипорюк, замахнувший весь бокал залпом, прислушиваясь к ощущениям своего могучего организма.
— Я начинаю понимать моряков, — согласился я с ними, — Если разобраться, то Австралия не так уж и далеко.
Наблюдая за вернувшейся к столу Ляо, я понял, что девушка умеет себя вести. Ест правильно, и осторожничает, постоянно ожидая вопрос с нашей стороны, на который ей придётся отвечать.
— Ляо, ты конечно извини, что я задаю тебе этот вопрос во время еды, но как ты убила киданя? В моём представлении, он вряд ли был простым чиновником. Наверняка же успел повоевать, — оценил я реакцию девочки на ожидаемый вопрос.
Она спокойно отложила в сторону вилку и нож, едва только услышав, что к ней обращаются.
— Великий Шаман Унгэн редко кого хвалил. За четыре года моего обучения у него, он дважды назвал меня лучшей ученицей. Киданя я просто задушила, накинув Аркан ему на шею, — как ни в чём не бывало ответила девушка, а потом всё так же спокойно взялась за вилку и нож.
Аю я эту девочку передал, когда нас уже время поторапливало. Разве, что вслед им пожелание высказал, что было бы неплохо, если бы она смогла с нами пообедать. До обеда ещё четыре часа. Вполне достаточно времени, чтобы её отмыть и приодеть.
Обедать мы начали на пару с Алябьевым, в столовом зале гостевого крыла.
С флотскими вопрос решили. Покажут они инсценировку высадки десанта, и даже побудут там какое-то время, отвлекая на себя силы армии сёгуната.
Дальше, понятное дело, мы им обратные дороги испортим, как сможем, чтобы возвращение в Токио им мёдом не казалось, а наши имитаторы высадки десанта попросту уйдут в туман, как только разведка заметит, что войска сёгуната, отправленные в Тояму, прошли нужное количество значимых ущелий и мостов. Все дальнейшие разрушения маги отработают, отрезая эти войска от Токио.
Представляю, как у сёгуната сейчас мозг взрывается.
Против них работает пропаганда.
Хиросима и Осака получили предложение о переходе под власть Императрицы.
Остров Сикоку мы заняли на удивление легко, и словно, между делом.
Через четыре часа после ложной высадки в район Тоямы начнётся основная операция на севере Хонсю — мы высадимся в двух местах и завтра перекроем линию Акита — Мияко.
— А вот и мы, — услышал я голос Аю, разворачиваясь в её сторону.
Э-э-э… Кто это? Что за красавица стоит рядом с моей женой?
Глава 122
Почти две недели я провёл в небе, передвигаясь на своё дирижабле, превращённом в штаб. Пользуясь хорошей погодой и ясным небом, мы корректировали огонь «Гиацинтов», к которым прилипло их старое название, подсказывали лучшие позиции кораблям, подошедшим поддержать артиллерийским огнём наши позиции, вызывали самолёты и магов, если требовалась их помощь или для них находилась достойная цель.
Что могу сказать. Японцев я зауважал. Регулярные войска сёгуната показали себя достойным и умелым противником. Они изобретательно пользовались морем, обходя по ночам участки разрушенных нами дорог, и постоянно пытались создать превосходство на каком-нибудь участке фронта.
Мы целыми днями мотались вдоль северной линии обороны и не давали противнику накопить силы, перемалывая их дальнобойной артиллерией и авиацией. Должен заметить, что в плен регулярные части попадали редко. Гораздо чаще они сражались до последнего.
Всё изменилось дней пять назад, когда начало прибывать ополчение. Вчерашние крестьяне и горожане могли поднять белый флаг, стоило им только попасть под серьёзный артиллерийский обстрел и налёт штурмовиков.
Впрочем, не стоит обвинять их в трусости. Они просто не хотели воевать за сёгунат. Так что часть успеха смело можно отнести к работе нашей пропагандистской группы, которой активно руководил теперь уже капитан Накасита.
Кроме нас над северной часть Хонсю очень часто летает один из наших двух самолётов-разведчиков. По его наводке гвардейцы в МБК уже с десяток колонн противника разгромили, подловив их на марше, да и моряки много интересного узнают, что позволяет им осуществлять быстрые и успешные рейды вдоль побережья, уничтожая корабли противника и накрывая огнём места скопления войск на дальних рубежах.
«Гиацинты» показали себя во всей красе. Батарея в восемь стволов может с расстояния в пятнадцать — двадцать километров довольно точно обрушить на врага до тонны снарядов в минуту. Генерал Каргальский, поучаствовавший со мной в нескольких вылетах, сам поработал корректировщиком и был в полном восторге от новых возможностей артиллерии.
Ещё бы. Не каждый день