Я почти представляла это: моя жизнь будет одним долгим, мучительным и унизительным адом. Куда бы я ни пошла, люди будут смотреть на меня свысока. Я не хотела бы стать той, кто не сможет удовлетворить своего знаменитого мужа, и позволить ему гулять со всеми женщинами. Я бы не смогла ничего сделать с этим, кроме как стоять и смотреть, из-за страха потери своей дочери. Я бы стала посмешищем, и худшее, что было частью меня – это желание, потому что я все еще сильно его любила. Я серьезно была бесполезным куском дерьма.
Грусть поглотила меня до точки, из-за чего я так много проплакала, что мои слезы высохли, и я осталась там, икая, и с мокрым беспорядком на лице. Я думала, что попала в удручающе положение, когда была беременна и одна, но это все больше и больше становилось ужасней, чем я когда-либо считала возможным. Я чувствовала себя внутри мертвой, как будто мое сердце было безвозвратно разрушено и больше никогда и ничего не сможет это исправить.Когда я проснулась утром, глаза щипало от усталости. Звуки стука и сверлазаполнила мои уши, поэтому я приподнялась, замешкавшись на секунду, осознавая, где я нахожусь, вспоминая мелкие подробности моего затруднительного положения. Мой пристальный взгляд опустился на будильник, и я была потрясена тем, что было уже одиннадцать утра. Я не просыпалась во столько с поры родов, почти два года назад.
Я долгое время сидела в постели, просто слушая шум блуждающих вокруг людей в комнате рядом со мной, люди разговаривали и передавали инструкции. Когда я уже не могла сидеть, не зная, что происходило, я вытолкнула себя из постели и огляделась в поисках чего-то, во что я могла бы переодеться. Прошлой ночью я уснула в своей одежде, поэтому я была уверена, что выглядела в полном беспорядке. Я понятия не имела, где Карсон положил мой мусорный мешок, полный пожитков. После своих собственных поисков мешка, я рискнула заглянуть через дверь, которую Карсон указал как гардероб. Мои глаза в шоке расширились. Дорогая, дизайнерская одежда висела рядами по цветовой гамме с обеих сторон комнаты. Хотя там, вероятно, было достаточно одежды, чтобы надеть, а потом выбросить, но в шкафе все еще было место, впору подходящее моему маленькому, ограниченному гардеробу.
Моя рука потянулась, касаясь рукава темно-серого костюма, который там висел. Мой разум уже представлял, как Карсон будет выглядеть одетым в такой наряд, хотя я никогда не видела его в костюме прежде. Мое внимание привлек висящий на вешалке джемпер, так что я подошла, наугад выбирая черную толстовку. Стащив свою мятую футболку, я натянула ее и пригладила свои волосы назад и попытке привести их в порядок.
Стук становился все громче, когда я выползла из своей комнаты. Я остановилась в дверях Сашиной новой спальни, видя Карсона и еще двоих рабочих, работающих над складыванием мебели и делающих ее комнату безопасной. Я даже не слышала, когда они прибыли.
Они были уже на полпути к расстановке в ее комнате изящной, белой деревянной мебели. В углу комнаты стоял тот самый красивый стул, который я когда-либо видела в своей жизни. Это было кресло, но подлокотники и спинка его были целиком сделаны из старомодных плюшевых медведей. Он был потрясающим, и мои руки чесались, чтобы прикоснуться к нему и почувствовать, каким мягким он был.
Мои глаза вдруг остановились на Карсоне. Он стоял на коленях, с молотком в руке, винты непрочно были размещены между его губ, когда он хмуро смотрел на инструкцию относительно того, как собрать пеленальный столик.
Без моего согласия, улыбка обосновалась на моих губах, потому что его прелестное, маленькое, смущенное выражение поймало меня врасплох и заставило сердце остановиться.
– Простите, мисс.
Я подскочила, когда кто-то заговорил позади меня, и обошел дверной проем.
– Извините, – пробормотала я, наблюдая, как двое мужчин несли игрушку жирафа высотой в семь футов. Когда они проходили мимо меня, маленькая этикетка упала на пол у моих ног. Я быстро нагнулась, подняв ее. Мои глаза расширились, и я придушила удушающий звук, исходящий из моего горла, когда я увидел цену жирафа, которая была чуть меньше тысячи фунтов стерлингов.
Карсон как раз заметил меня тогда.
– Эй, прости, мы тебя разбудили?
Я сглотнула, проглотив шок и ужас, что он потратил столько денег на мягкую игрушку. Я посмотрела на него, рассеяно теребя этикетку. Во мне закралось очень тревожное чувство, потому что я поняла, что я стояла там, в одном из его свитеров после того, как я плакала перед ним вчера вечером и сказала, чтобы он покончил с этим и изнасиловал меня, если все-таки собирался это сделать. Я не знаю, стоило ли упоминать это и извиниться, или нет.
– Нет, я... – Я вежливо улыбнулась, когда один из парней с жирафом, сейчас с пустыми руками, вышел из комнаты, взяв в руки сумку, полную крышек на розетки. – Я все равно рано или поздно должна была вставать, – закончила я. – Вы ребята, похоже, заняты, – пробормотала я, разглядывая красивую кроватку и двоих мужчин, которые были на полпути к сборке.
Карсон кивнул.
– Надеюсь, это не затянется надолго, – он отложил молоток иподнялся. – Если ты голодна, внизу есть еда, – предложил он, кивая в сторонукоридора и лестницы.
Не желая стоять и смотреть, как они работают, я кивнула в знак согласия и направилась вниз, в сторону, где я помнила, была кухня. По пути, я обошла несколько других рабочих, которые крепили крышки на розетки, заслонки на ступеньки, и привинчивали мебель к стенам, чтобы она не могла перевернуться, если ребенок начнет по ней взбираться. Казалось, как будто все было подумано. Там был даже фургон для хранения, припаркованный снаружи, и люди выносили мебель Карсона из стекла, неподходяще украшенные и антикварные вещи, чтобы их сохранить. Честно говоря, вчера вечером Карсон был занят на ноутбуке, так что я и не подумала, что он умудрится взять все под свой контроль. Обставит дом для двухлетнего ребенка в кратчайшие сроки.
Когда я ступила на кухню, я резко остановилась, когда мои взгляд приземлился на маленькую, седую леди, занятую выниманием булочек с корицей из духовки. Мой рот мгновенно наполнился слюной, когда запах дошел до меня.Ее глаза на секунду расширились, прежде чем прекрасная, теплая улыбка украсила ее рубиново-красным накрашенные губы.
– Эмма? – спросила она, отставляя поднос с вкусностями в сторону. Я кивнула, не имея понятия, кто эта женщина. Ее улыбка сделалась еще большей. – Ой, как я рада, наконец, встретить тебя. Я – Глория, домработница Карсона, – она махнула в сторону одного из стульев, которые стояли по другую сторону барной стойки, где она готовила. – Садись. Поешь, прежде чем все эти люди не притащатся и не набьют этим желудки, – она порекомендовала, подвигая ко мне пустую тарелку и кивая на массивную тарелку, которая находилась в стороне. Я открыла рот, чтобы заговорить, но она меня опередила.