Увидев в моей руке пузырек с неизвестным содержимым, эльфийка снова напряглась. Странная она. Только что на ее глазах я, а вернее Плохиш, что, собственно, на данный момент одно и то же, избавил ее принца от темного заклинания. Собственными глазами узрела Сердце Леса, но все равно дергается. Хотя если быть честным, окажись я на месте Тананта, лисички наверняка вели бы себя так же.
Придется немного успокоить ее. Развернул пузырек так, чтобы зеленоглазая смогла хорошо его рассмотреть. Рассмотрела. Прониклась. Больше не дергается.
Склонившись над принцем, я поднес к его губам горлышко склянки. Капнул один раз. А потом подумал и влил еще одну каплю. Чтобы уж наверняка.
Энергоструктура его тела вспыхнула ярко-голубым светом. Эльфийка отшатнулась и прикрыла глаза руками. Тоже магичка? Как это я сразу не разглядел? Ну, не до того было.
Прямо на моих глазах все разрывы и прорехи в энергосистеме принца начали восстанавливаться с бешеной скоростью.
От созерцания этого чуда меня отвлек восхищенный возглас эльфийки. Я проследил за ее взглядом, и довольно кивнул. Маска смерти исчезла. Это было снова лицо Тананта. Вон, даже румянец появился.
Плечи зеленоглазой вздрагивали от тихих рыданий, а маленькие кулачки размазывали слезы радости по впалым щекам. Боюсь даже представить, чего она здесь натерпелась.
Спустя несколько мгновений, Танант открыл глаза. Наши взгляды встретились.
– Как? – прошептал он еле слышно.
Я показал ему пузырек и улыбнулся.
Взгляд принца замер на секунду. Видимо, читал описание. Затем его брови взметнулись вверх.
– Значит, у тебя получилось! – прохрипел он. – Эти мрази мертвы?
– Не все, – зло буркнул я. – Гаденыш Сато успел сбежать.
При упоминании темного магистра эльф вздрогнул, а затем, не обращая внимания на плачущую эльфийку, приподнял голову.
– Мои братья… Где они?
– Они здесь, ваше высочество, – прошептала зеленоглазая. – Но они…
Танант дернулся, словно от пощечины, попытался приподняться на локте, но не преуспел. Это нормально. Вон, все источники практически пусты.
Эльф взглянул на меня. Сколько отчаянной мольбы было в его глазах.
– Эрик!.. – лихорадочно прошептал он и схватил меня за руку. Его ладонь была горячей и сухой. – Спасите их, друг мой! Прошу вас!
– Не беспокойтесь, ваше высочество, – пожал я его руку. – Они будут жить.
Танант обессиленно рухнул на ворох грязного тряпья, заменявшего ему подушку. И, закрыв глаза, прошептал:
– Благодарю вас, друг мой…
Следующие полчаса я спасал от смерти братьев Тананта. Вряд ли они были его родственниками. Совершенно не похожи друг на друга. Скорее всего, братья по оружию.
Этим эльфам досталось еще больше, чем Тананту. Одному палачи содрали кожу на лице, груди и ногах, а у второго отсутствовали правая рука и обе ноги. Удивительно, как они так долго продержались. Не иначе Сато постоянно поддерживал в них жизнь.
Итого, лечение троих эльфов мне обошлось в шесть капель крови первородных. Но я не жалел об этом. Я только что спас хранителя, которому отдам Плохиша! Мелкий проглот дал мне понять, что он тоже сделал свой выбор. Ишь какие! Еще и перебирают! Лентяй, вон, уже несколько потенциальных хранителей отверг. С Боровиком все было намного проще. Хотя с другой стороны – он ведь первородный.
Не успел я вручить эльфийке несколько пузырьков с зельем насыщения и активировать «благодать леса», как полог шатра приподнялся, и на пороге появился Хрип.
– Великий, там это… – хмуро произнес он. – Ты должен это увидеть.
Выбравшись наружу, я с удовольствием вздохнул полной грудью. После шатра мерзкие ароматы лагеря казались сейчас свежим горным воздухом.
– Что тут у вас? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
– Снова драку устроили, – произнес Хрип, кивая в сторону толпы, собравшейся у входа в лагерь.
Я вздрогнул. Гремлины!
Вытянув шею, я посмотрел туда, где еще полчаса назад пытались убить сородичей Ми, и облегченно выдохнул. Гремлины никуда не делись. Они сбились в одну кучу и ждали своего часа. А рядом с ними прохаживались лисолюды.
Хрип, словно прочитав мои мысли, произнес:
– Гремлинов больше никто не трогал. Свист на всякий случай выделил бойцов для их охраны.
– Тогда, что произошло?
– Сейчас сам все увидишь.
На пятачке у входа в лагерь, казалось, собрались все его бывшие обитатели. При моем появлении, бывшие рабы почтительно расступались и склоняли головы. Народ тяжело дышал. Похоже, в драке участвовали все. В глазах азарт, какой бывает у охотников, а также радость и удовлетворение.
Пока шел, я заметил вдалеке купающуюся в реке Искорку. Уже вернулась. Быстро она. А где беглецы?
– Вот, – буркнул Хрип, когда мы оказались в центре толпы.
На земле вповалку лежали три десятка трупов.
– Это те самые, которых вернула Искорка, – объяснил Хрип.
Я кивнул и скривился. Затем обвел взглядом толпу и увидел в первых рядах кузена Мади. На его руках, одежде и бороде была кровь. Судя по всему, он участвовал в побоище. Не удивлюсь, если узнаю, что он его и спровоцировал.
Правильно расценив мой взгляд, гном громко и даже с вызовом произнес:
– Это прихвостни темного магистра. Они зверствовали больше всех.
Я снова взглянул на куски плоти, бывшие когда-то людьми. А ведь действительно. Судя по обрывкам одежды, они не были похожи на рабов. Теперь понятно, почему они бросились бежать. Но богиня Судьба, как всегда, решила все сделать по-своему.
Я молча вздохнул. А что тут скажешь? Жаль, только не успели пообщаться с беглецами. Конечно, вряд ли кто-то из них обладал полезной информацией, но чем баг не шутит.
Бывшие рабы, понимая, что их никто не собирается наказывать, начали расходиться. Рядом со мной остался только Хрип.
– Сообщи всем, что мы возвращаемся в город, – сказал я ему. – Надо организовать носилки для эльфийского принца и его свиты.
– А что с остальными?
– Гномы идут с нами. И гремлины тоже. Еще нужно провести троллей в каменный лес, чтобы они не вляпались в наши ловушки. А остальные… Остальные свободны. Мы их не держим.
– А люди? – спросил Хрип.
– Все они подданные королевств, с которыми у нас конфликт. Мы не можем принять их у себя.
– Так может?.. – Хрип красноречиво провел большим пальцем по горлу.
– А смысл? – спросил я. – Взгляни на их уровни. Самый высокий – шестнадцатый, кажется. Обычные горожане, либо крестьяне. Перед тем, как отпустить, надо расспросить каждого. Но не думаю, что мы